Код доступа с Юлией Латыниной.(Окончание)

Ю.ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. Юлия Латынина, «Код доступа», +7 985 970-45-45. Вот это очень важный момент, потому что у нас очень любят в России говорить «сильное государство», и что такое сильное государство не очень понимают, потому что чиновники считают, что сильное государство – это такой кулак, который может раздавить всех. Вот, чем больше дают чиновнику взяток, тем сильнее государство.
 
Ребята, государство – слуга, а не хозяин избирателя. А теперь вопрос: вам хочется иметь слабого слугу? Ты ему говоришь «Вынеси мусор», а он говорит: «Ой, а у меня печенка болит». Ты ему говоришь «Помой посуду», а он говорит: «Ой, я так устал». Другое дело, что власть должна быть сменяемой. Вот, почему я против парламента как способа ограничения президентской власти? Не потому, что как Гитлер говорил «Парламент – это говорильня», а потому что парламент, где каждый депутат имеет много групп влияния, которые способствуют его избранию и имеет достаточно мало ответственности, очень подвержен коррупции, особенно в коррумпированной стране. Вопрос: кто будет бороться с коррупцией, главной проблемой России, если нету сильной власти, способной с ней бороться? И, вот, Навальный говорит очень важную вещь, политически зрелую о том, что власть, сильная центральная должна быть ограничена, прежде всего, регионами, а не парламентом. Причем, не просто регионами, а мэрами. Очень важный момент. Сейчас нам говорят «А у нас мэров не умеют избирать». Вот один мой приятель, олигарх как-то мне рассказывал, как они в среднеуральском городке, где Кремлю, конечно, побоку, что там происходит, не могут себе выбрать нормального мэра, потому что есть красный директор, который разворовал свой завод и, вот, все равно до сих пор избиратели голосуют за него. Ответ: потому что они не избиратели, они не налогоплательщики. И этот мэр получает из центра субсидии в обмен на откат. А, вот, как только эти люди начнут платить налоги, так сразу они будут знать, за кого голосовать.
 
Теперь другой момент. Навальный говорит: «Вернуть образованию функцию социального лифта». А, вот, Латынина несколько недель назад говорила, что сделать образование надо элитарным. Согласитесь, это одно и то же (НЕРАЗБОРЧИВО) Насколько Навальный в политическом смысле сказал правильно. У нас же мир сумасшедший: говоришь «элитарный», и в мире, где теперь дауны получают право учиться в обычных классах, тебе сразу скажут: «Но как же даун? Разве он не имеет права учиться математике?» А говоришь «Вернуть функцию социального лифта», совершенно нормально.
 
Что же касается того, что Новодворской не понравилось, что Навальный там изрекал некоторое количество банальностей типа того, что старики не должны быть нищими, что он должен сказать? Вот, демократический дискурс устроен так, что политик обязан говорить некоторое количество банальностей, и мне это интервью как раз понравилось тем, что Навальный, по сути, стоит... Перед которыми стоят современные политики-республиканцы в Америке, они должны сказать несколько очень неприятных вещей народу, пользуясь при этом демократическим дискурсом. И как и Мит Ромни, Навальный успешно эту проблему решает.
 
И еще одна история очень важная, которой я посвящу, наверное, практически всю передачу до конца, это письмо одного из моих читателей, мы его вывесим на сайте, потому что, естественно, не за глаза ж полемизировать с человеком. Человек пишет примерно следующее: «Неужели вы и вправду верите, что Америка – страна равных возможностей?» Вот это мне особенно понравилось. Такой, полемический зачин: «Неужели вы и вправду думаете? Кто же этого не знает?» Всегда неловко становится – ну, вправду, неужели ты не знаешь.
 
Дальше корреспондент мой с гордостью поведал, что ушел из американской компании, когда узнал, что менеджеры зарабатывают в 6 раз больше его, специалиста. Дальше товарищ объясняет причину, по которой во всем мире люди теряют работу – это потому что олигархи, правящие миром, переводят производство в те страны, где оно дешевле. В этом, собственно, и заключается навязанная олигархами глобализация. В связи с чем мой собеседник предложил рецепт спасения мира от глобализации: «Мир спасется, если ни один руководитель компании не будет зарабатывать более, чем в 2 раза больше, чем рядовой сотрудник». По его мнению это совершенно недостаточно, т.к. ни один человек не стремится бездельничать, а все стремятся к самореализации. Это, правда, противоречит его собственному примеру, потому что он-то вместо того, чтобы стремиться к самореализации, взял и ушел.
 
Вот, китайская культура в свое время была основана на классе чиновников, которые знали, что низкий человек думает о выгоде, а благородный муж – о справедливости. Чиновничество служило социальным лифтом, но очень часто по мере роста коррупции лифт переставал работать, начиналось огромное количество (НЕРАЗБОРЧИВО) и даже (НЕРАЗБОРЧИВО), сдавших экзамены, но не пошедших на госслужбу. Зарабатывать деньги было ниже их достоинства, благородных людей – образовывался такой класс люмпен-бюрократии частично из, действительно, талантливых людей, частично из неудачников завистливых. Вообще, люмпен-бюрократия знала, что в счастливые времена благородные мужи служат при дворе, а в смутные они в лесах и горах, и, разумеется, все они как и мой корреспондент считали себя благородными мужами, претендовали, по крайней мере, на статус первого министра. И в итоге именно эта люмпен-бюрократия очень часто оказывалась во главе великих народных восстаний, которые, собственно, были причиной гибели практически всех великих китайских династий.
 
Классический пример, правда, уже XIX века – это такой Хун Сюцюань, который много раз проваливался на госэкзаменах, а потом начитался книжек о христианских миссионерах. Потом ему начали являться видения, потом, собственно, началось восстание тайпинов, которое Хун Сюцюань возглавил. И это я к тому, что умонастроения левой интеллигенции очень сильно напоминают вот этих китайских Сюцюаней, такие вот леволиберальные Хун Сюцюани, люди, по каким-то причинам отторгнутые экономикой. И, вот, человек, который с гордостью рассказывает, что он ушел, потому что его начальник зарабатывает в 6 раз больше, ведь он либо врет (его просто выперли), либо говорит правду и тогда он неадекватен, потому что человек может думать либо о самореализации на работе (тогда ему все равно, сколько зарабатывает начальник), либо о том, что начальник зарабатывает в 6 раз больше – тогда он ставит себе задачу стать начальником. Вот эти люди, собственно, придумывают теорию, почему они такие хорошие сидят без работы, а зарабатывают не столько, сколько бывший начальник.
 
И, вот, почему я так буду говорить об этой теме? Вот, нам говорят, что «Оккупируй Уолл-Стрит» - это что-то новое. Проблема заключается в том, что эта идеология стара как мир, она доминирует во всех архаических обществах, является причиной их отсталости. Это как с коммунизмом. Вот, в XIX веке, когда слово «прогресс» стало модным, Карл Маркс создал прогрессивную теорию о том, как должно быть в будущем построено общество. Посмотришь, допустим, на инков, одно из самых тоталитарных государств мира, и увидишь, что там был полный коммунизм – не было денег, не было частной собственности, а вместо денег был учет и контроль, вместо частной собственности были государственные амбары. Вот такой город сохранившийся, Мачу-Пикчу – это такой, знаете, концлагерь, единственный город, который я видела, в котором отсутствует базовое понятие дома, потому что в выстроенном по единому плане городе с каменными стенами и каменными мостовыми, в принципе, непонятно: вот эта стена огораживает дом, который является частью квартала, или комнату, которая является частью дома? Коммунизм был такой, что девушек и парней строили в 2 шеренги друг напротив друга и женили. Следствие – был тотальный технологический застой, мгновенный крах государства при столкновении со 160-тью европейцами.
 
Смотришь на Египет с фараоном, понимаешь, что это не рабовладельческий строй, это коммунизм, потому что все рабы-то не в частной собственности – они в государственной собственности и строят пирамиды. Смотришь на Оттаманскую Порту, задумываешься о причинах отсталости Европы, и в первую очередь это туманный статус частной собственности. Фактически страна – в ней вся собственность принадлежит местному секретарю ЦК, который называется султаном, естественно, борется с коррупцией, рубит головы визирям предыдущего султана, которые, естественно, воровали, потому что других способов обогащения в мире, где собственность условна, нету кроме воровства.
 
И дальше возникает вопрос, почему этот общественный строй фараонов и инков, по сути, говорит «Строй стадо павианов, в котором альфа-самец доказывает свою власть, забирая банан у любого сильного самца и отдавая его иногда слабым». Вот, почему этот павианье-фараонье устройство общества и называется прогрессивным, а когда, собственно... Оно архаично. А ответят новые слова на старые мотивы. Просто раньше, когда идеализировали прошлое, говорили «Надо вернуться к золотому веку», а когда стало принято идеализировать прогресс, вот, павианы и фараоны ринулись к нам в виде единственно верного учения.
 
Вот, «Оккупируй Уолл-Стрит» - то же самое. Я прежде всего повторю за Фергюсоном одну очень простую мысль, которую он высказывает (НЕРАЗБОРЧИВО). Вот, если люди так протестуют против Уолл-Стрит, следовало бы ожидать, что те страны, где Уолл-Стрит нет, гораздо лучше живут, чем те, в которых он есть. И следовало бы ожидать, что в тех странах простому человеку легче получить кредит под более низкие проценты. Но (НЕРАЗБОРЧИВО), как известно, обратное. Бангладеш или Вьетнам, где финансовых рынков нету, беднее, чем те страны, где финансовые рынки есть. И в тех странах, где финансовых рынков нет, кредит под 6 или 7 процентов, или 12 получить невозможно – там зато кредит можно получить под 25% в неделю, там, 11 миллионов сложного процента в год, причем, с последующей продажей, рабством и детей для покрытия кредита. Причем, это касается не только современности, но и зарождения капитализма – вот, в Испании финансовых рынков не было, Испания обеднела. В Англии, Голландии было, Англия и Голландия обогнали Испанию по развитию. В Испании из-за отсутствия финансовых рынков все стремились преуспеть, став священниками или чиновниками, отсюда гигантский бюрократический класс. В Англии и Голландии легко было получить доступ к кредиту, люди становились предпринимателями. Собственно, то же самое и в современной России: доступ к кредиту получить трудно, человек думает «Ах, стану ли ка я там следователем Карповым, опером Кузнецовым, сразу же в первый год потрачу миллион долларов».
 
То есть вот это первое. Нам почему-то говорят, что это очень свежая идея «Долой Уолл-Стрит». Давайте посмотрим по истории человечества, насколько она свежа. Ну, вот, посмотрим на архаическое общество, где-нибудь Центральная Африка, где до сих пор считается, что если у тебя урожай больше в некоторых местах, значит, ты украл духа урожая у соседа, ты – вор. Вот, Меланезия, начало XX века, система бигменов. Организована очень просто: все равны, вождей нет, человек имеет право накапливать, но при условии, что он потом раздаст. Вот этот человек называется «бигменом». Вот, он год выращивает урожаи, свиней, так и быть ему позволяют накопить при условии, что в конце года устроит пир и все раздаст. Точка. Если не раздаст, найдут способ отобрать. Причем, понятно, что это не нетрудовые доходы у человека, больше потому, что он больше вкалывал. Общество позволяет ему вкалывать при условии, что он все раздаст, потому что тогда он поменяет собранный урожай на влияние. Какой выход из этой ситуации для человека, у которого больше? Ответ: стать вождем. Вот, кто становится вождем, просто дает своим воинами и у всех остальных отбирает. Причем, это поразительно, что все традиционные общества находят всегда повод для неприязни к богачам, то есть к тому человеку, который такой же, как ты сам, только у него больше денег. Как только большее количество денег сменяется знатностью рода, сразу же неприязнь заменяется сакральным почтением – деньги внушают зависть, сила внушает любовь.
 
Поднимемся повыше, посмотрим, как было устроено общество, скажем, в Древних Афинах. Очень похоже с точки зрения экономики на Меланезию: налогов не было, вместо них были литургии, то есть добровольные взносы богатых граждан на разные общественные обязанности. При такой социальной организации вкладывать деньги в народную любовь, а, вот, деньги вкладывать в производство было опасно. Кстати, Сократ в Афинах был, а Билла Гейтса не могло быть и не было.
 
Прагматичный Рим. Частная собственность в отличие от Греции гораздо в большем почете. Вообще Римское право в своем четком определении частной собственности просто поразительное исключение. Но если вы посмотрите, как римляне относятся к накоплению богатства, скорее отрицательно. Лидирующее понятие в их культуре – слава. Кто стяжает славу, тот герой, кто стяжает богатство, ну, вот, с ним что-то не то. При этом богатство не вызывает отторжения, когда сопровождается знатностью рода, большим количеством клиентов, пользовавшихся поддержкой и милостью патриция. Отторжение вызывают именно (НЕРАЗБОРЧИВО), то есть те, у кого деньги есть, а власти нету. Тот же принцип действия: кто завидует богатому, тот пресмыкается перед сильным. Но тем не менее Римская империя порождает гигантское количество, все-таки, богатства и происходит крах под тройным гнетом варваров, христианства и бюрократии.
 
Вот посмотрим, какими мотивами руководствовались все 3 силы, разрушившие одну из самых великих империй в истории человечества. Христианство с социально-экономической точки зрения (я сейчас не говорю о духовном грузе), вот, чистый коммунизм. Христианство – религия нищих и неимущих точно так же, как сейчас религией неимущих является социализм. Живут ранние христиане общинами, частной собственности нет. Там, легче верблюду пройти через игольное ушко, чем богатому войти в царство небесное. Как же богатеют богатые, если не путем завладения вещами, принадлежащими всем? Это не Карл Маркс, это Василий Великий, IV век. Всякий собственник – либо вор, либо наследник вора. Это не Продон, это XI-й век, Цезарий Гейстербахский. Кто не даст другим своего имения, тот убийца и душегуб. Не отнимать у других их собственности – это им еще мало. Нельзя считать себя невинным, пока удерживаешь для себя блага, созданные богом для всех. Это, опять-таки, не социальные сети и не движение «Оккупируй Уолл-Стрит», это VI-й век, Григорий Великий.
 
(НЕРАЗБОРЧИВО) германскими варварами. Будете смеяться: тоже социальная справедливость. «А это несправедливо, что богатые и ленивые римляне обладают столькими богатствами, а мы, люди сильные, храбрые не имеем, где головы приклонить». Атаульф, родственник разграбившего мир Алариха. А римская бюрократия, будете смеяться, она тоже заботилась не меньше чем Обама о социальной справедливости. Вот, во времена республики братья Гракхи ввели в обычаи тогдашнего Алфера бесплатную раздачу хлеба. Император отменил многие завоевания во власти кроме этого. Раздачи распространялись, наоборот, и на другие города империи, к III веку количество хлеба, которое раздавали, было так велико, что целые провинции, тот же Египет не могли продавать хлеб на рынке, пока не выполнят продразверстки. То есть вот 3 вида искателей социальной справедливости – варвары, бюрократы и христиане. Ухайдакали империю.
 
А что случилось с церковью после того, как она (вот, всякий собственник либо вор, либо наследник вора) эту империю разрушила? Ответ: как и ЦК КПСС, она разбогатела. Реакцией на это очевидное несоответствие между порицанием стяжания и вызывающей бесстыдной роскошью стала реформация. Причем, удивительно, что, опять же, с социально-экономической точки зрения и реформаторы, и их предшественники – социалисты. Это из нас и нашего труда происходит все, чем они поддерживают свою роскошь, и дела не пойдут в Англии как надо, пока все не станет общим. Это Леверель и Джон Болл, XIV-й век, табариты. В 1420 году вносили в список смертных грехов торговлю, но при этом со спокойной совестью жили за счет грабежа.
 
Анабаптисты до того, как стать мирными стяжателями, строили в Мюнстере маленькую Камбоджу с казнями на площадях и обобществлением жен. Я даже хочу напомнить, что отцы-пилигримы, высаживаясь в Плимуте, не собирались основывать империю, они собирались основывать коммунизм.
 
Вот другой конец мира, Китай. Мы видим примерно ту же картину, что в мире. Только разница, если в Риме главным являлось не стяжательство, а воинская доблесть, то в Китае приматом являлось не стяжательство, а мудрость чиновника. Государство терпело богатство, не более, отношение китайской бюрократии к людям, которые наживают деньги, колебалось в некоем идеологическом диапазоне, крайне правой границей которого является Конфуций – вот это самое, низкий человек думает о выгоде, благородный муж думает о справедливости. Еще раз подчеркиваю, правая граница. А крайняя левая – это школа Фодзя, это книга (НЕРАЗБОРЧИВО), согласно которой главная задача государства – создание сильной армии, для создания сильной армии необходимо сильное крестьянство, а, вот, торговцы – это паразиты.
 
А теперь, собственно, о чем я хочу сказать? Первое, ребята, не надо рассказывать нам, что «Оккупируй Уолл-Стрит» и, наконец-то, мы тут начали бороться против спекулянтов и финансовых богачей – это что-то новое. Это еще с тех пор, когда главный павиан отнимал банан у сильного и отдавал слабому. Это абсолютно архаическая черта человеческой психики, восходящая к нашим животным и примитивным корням. Вся история человечествам там, где в ней есть прогресс, представляет из себя преодоление. – это идеологии. Вот, прогресс с социальной точки зрения заключается в том, что вот этот архаический архетип говорит нам «Усё должно быть общее». Если урожай лучше, значит, ты украл духов урожая. Ответ: нет, должна быть частная собственность. Вот этот архаический архетип нам говорит: «Деньги просто давать нельзя – это ростовщичество». Нет, должны быть финансовые рынки. И вот поразительно, что каждый акт тотального регресса или отставания связан с новым приходом этой идеологии, там, в лице варваров, в лице религии. А, вот, несправедливо, что римляне богаты, всякий собственник – вор. На доброе тысячелетие мир проваливается в мечту, там, «мы наш, мы новый мир построим» - бац, и красные кхмеры, и так далее.
 
И вот в этом смысле меня поражает некое тотальное несоответствие между современным миром, который растет вперед, и всей этой идеологией времен меланезийских дикарей, обучившихся пользованию социальными сетями, таких люмпен-интеллектуалов. И я говорю об этом подробно, потому что, на мой взгляд, в том, что произошло в России, огромная вина и российской интеллигенции. Ну, понятно, что я сейчас не обсуждаю вину путинской бюрократии и так далее, и так далее. Но, вот, как только в России начался капитализм и нам начали разъяснять, что вот Фридман, вот Дерипаска, вот яхта Абрамовича, почему он не раздаст свою яхту... Потому. У меня очень много претензий там к членам кооператива «Озеро», потому что все члены кооператива «Озеро» стали миллиардерами, а как-то никто кроме них за время правления Путина миллиардером не стал из нечленов кооператива. Вот у меня сейчас очень много претензий к Олегу Дерипаске, потому что нехитрое искусство брать государственные кредиты и за счет этого спасать свою компанию, сколько бы денег она ни была должна. Вообще мы видим, что сейчас в России все олигархи, которые когда-то сделали себя сами, стали близкими к власти, потому что иначе не выживешь. Вот, Прохоров стал близким власти через кандидатство в президенты, Вексельберг возглавил модернизацию. Но это понятно, да? В обществе, где условием ведения бизнеса является доступ к уху, то есть возможность добежать первым до уха Путина и прошептать что-то про себя или про своего конкурента, вот они выбирают... Кстати, Прохоров выбрал такой способ доступа к уху. Ну, как-то у меня нет к ним претензий, когда Дерипаска там 15 лет назад спал около (НЕРАЗБОРЧИВО), чтобы восстановить производство. И когда вместо того, чтобы думать о том, что Россия движется пусть с большими задержками, но по правильному пути так же, как она двигалась в 1913 году. Что, Россия растет необыкновенно, что, в ней происходит реструктуризация экономики? И это единственный способ правильного регулирования экономики, потому что все другие способы хуже, чем деньги. Другой способ регулирования экономики – это власть. Он гораздо хуже. И нам вдруг вместо этого стали говорить: «Ах, вот, почему они делят государственную собственность?» Да потому что это самое выгодное. Вот, почему вода течет вниз? Потому что она течет к центру тяжести. Вот, вода течет вниз, а предприниматель всегда будет делать то, что ему выгодно.
 
И еще несколько вещей, которые я хотела бы, собственно, рассказать буквально за 2-3 оставшиеся минуты. У меня есть вопрос про приговор Таисии Осиповой – это, напомню, нацболка, жена члена «Другой России» господина Фомченкова, которой в Смоленске в самом конце года дали 10 лет за 9 граммов героина, которые она хранила или, якобы, как утверждает защита, хранила. И знаете, я последние 2 недели приложила очень много усилий для того, чтобы вытребовать этот приговор. То есть когда я занялась этим уголовным делом, первое, что я заметила, что ни приговора, ни обвинительного заключения нигде нет. Это очень нехорошо, потому что каждый раз, когда адвокаты нам говорят, что «вы знаете, не надо вам обвинительного заключения – мы сейчас вам сами все объясним», это значит нас пытаются использовать. Возможно, в самых лучших целях. Вот, я довольно долго вела переговоры, чтобы приговор был предоставлен, Сергей Фомченков мне его переслал. Я думаю, мы его вывесим на «Эхе Москвы», а через недельку, когда его все прочитают, мы об этом и поговорим.
 
И, знаете, последняя история, которую я хочу рассказать, духоподъемная и не имеющая никакого отношения к России, но поразившая меня чрезвычайно в конце года. Дело в том, что... Что такое прогресс, это понятно. Вот у нас там изобретают такие гаджеты, которых раньше не существовало. Но очень редко происходит какая-то такая история, когда изобретают штуку, которая могла быть изобретена всегда. Вот скажите, можно ли изобрести парус и можно ли сделать так, чтобы парусная лодка ходила на скорости свыше 100 километров? Вы, наверное, ответите: «Нет, это невозможно». Так вот, Бернард Смит, ракетный ученый в 60-х годах пишет книжку, которая, насколько я понимаю, очень простую вещь предлагает. Вот, у всех лодок парус сверху, несколько тысяч лет пару сверху и, соответственно, центр тяжести этой лодки – она легко опрокидывается. И он пишет книжку, в которой предлагает, основываясь на принципах науке, на математике: «А что, если мы сделаем лодку с одной стороны, а парус в нескольких метрах от лодки?», такой катамаранчик, на котором на одном поплавке – парус, а на другом поплавке – лодка. И через несколько десятков лет после этого придумали и построили такую лодку, она называется Vestas Sailrocket. Sailrocket буквально парус-ракета. Ходит штука со скоростью 100 км/час. Я понимаю, что эта штука, конечно, не коммерческий вариант. Я понимаю, что она иногда летает так, что переворачивается в воздухе, может ходить только по свободной воде. Но посмотрите, господа, не пожалейте: Vestas Sailrocket. Через несколько тысяч лет после изобретения человеком паруса эти люди придумали парус и ходят с парусом на скорости 100 км/час. Всего лучшего, до встречи через неделю.
http://echo.msk.ru/programs/code/848319-echo/#element-text