Конфликт у дверей

Виталий Портников
Киев делает вид, что продает, Москва — что покупает
 
Менее чем через два года после нашумевших харьковских соглашений президентов Дмитрия Медведева и Виктора Януковича, обусловивших газовой скидкой продление базирования российского Черноморского флота в Крыму и воспринимавшихся властью и в Москве, и в Киеве как начало совершенно нового периода во взаимопонимании между Россией и Украиной, соседние страны оказались на грани новой газовой войны.
 
В Киеве собираются закупить практически вдвое меньше российского сырья и заявляют, что имеют на это полное право. У представителей «Газпрома» на этот счет совершенно противоположное мнение. При этом украинские власти уверены — и об этом публично заявил министр топлива и энергетики Юрий Бойко, — что у Москвы нет никаких рычагов воздействия на Киев. Для «Газпрома» согласиться с такой трактовкой — значит, расписаться в собственной слабости. Поэтому нетрудно предположить, что после неполучения того количества денег, которое Россия должна согласно контрактным условиям заработать на поставках газа на Украину (разумеется, за половину сырья в Киеве и заплатить собираются половину суммы), начнется новый виток конфронтации.
 
Как же могло произойти, что президентство Виктора Януковича, начинавшееся со взаимных уступок и ожидания взаимопонимания по газовым проблемам, оказалось просто еще одной эпохой конфликта? И почему с формально «пророссийским» Януковичем оказалось договориться намного труднее, чем с формально «прозападными» Ющенко и Тимошенко? Может быть, Янукович — просто более жесткий переговорщик? Или речь идет о завышенных ожиданиях, о взаимном непонимании возможностей друг друга?
 
После Харькова в Киеве ожидали от российской стороны новых скидок, а в Москве — новых уступок от украинцев. Ничего этого не произошло, потому что Украине просто нечего было уступать, а России не хотелось ничем поступаться. Контроль над трубой? Но передача газотранспортной системы в руки «Газпрома» не просто власть над транзитом. Это еще и подземные хранилища, и доступ российской монополии на украинский внутренний рынок — словом, все то, что делает украинское руководство обогащающейся властью. Скажут, что все это до строительства «Южного потока», потом украинцы сами придут и все отдадут, как это уже сделал президент Белоруссии. Но почему Виктор Янукович должен думать о том, что будет потом, когда строительство второго подводного маршрута завершится? Он живет сегодняшним днем, превращаясь в самого могущественного человека своей страны. Капитуляция перед «Газпромом» превратит его из «папы» в наместника. А разве ради этого Янукович шел в президенты? И если с отдачей трубы можно повременить, то зачем принимать решение уже сегодня?
 
Поэтому стороны скорее делают вид, что договариваются: Киев — что продает, Москва — что покупает. При этом главным смыслом переговоров является глубочайшее взаимное недоверие. Янукович уверен, что Россия хочет не просто заплатить за ГТС, но и лишить его контроля над собственной страной. В Кремле не уверены, что любое соглашение с Украиной будет выполняться — не действующей властью, так ее преемниками. В Москве еще не забыли о том, как пересматривались газовые договоры после прихода к власти Виктора Ющенко. Но особого удивления не было: Ющенко воспринимался в качестве чужака, не понимающего правил игры среди своих. Но когда за торпедирование российско-украинского контракта принялся «свой» Янукович, когда российскую сторону — практически лично Путина — стали обвинять, что она добилась выгодных для себя результатов шантажом, пришло четкое понимание, что с действующим украинским президентом нельзя договариваться ни о чем глобальном, что возможны лишь сиюминутные сделки и компромиссы. Именно поэтому стороны и оказались на пороге новой газовой войны — взаимное недоверие всегда завершается обострением конфликта.
 
Конфликт этот не нужен ни Москве, ни Киеву. Москве — потому что может завершиться обрушением украинской экономики. Транзит транзитом, но никогда у Москвы уже может не быть столь выгодного клиента: посткризисной Украине просто не понадобится столько газа, да, по правде говоря, ей и сейчас уже столько не надо. В Киеве могут утверждать, что это просто экономия, замена углем и так далее, но ясно же — сжимается сама экономика, и это позволяет отказываться от запланированных объемов. Киеву — потому что от экономического краха покупатель потеряет куда больше, чем продавец...
 
Но для того чтобы осознать это, для того чтобы понять, что главная на сегодняшний день задача — это найти взаимоприемлемый компромисс и договориться, не доводя дело до уже позвонившего в двери конфликта, — необходима самая малость: научиться мыслить государственными интересами, а не сиюминутными подсчетами или доказательствами, кто здесь круче. Задача, конечно же, практически невыполнимая, но от этого не менее насущная.