Код доступа с Юлией Латыниной.

Ю.ЛАТЫНИНА: Добрый вечер. Юлия Латынина, «Код доступа» как всегда в это время по субботам. Хосни Мубарак имеет шанс присоединиться к Карлу I, Людовику XVI и Николаю II, зверски, как известно, замученных революцией. Прокуратура Египта попросила для него смертной казни. Причем, не только для него, и для обоих его сыновей, и еще там, кажется, министр полиции затесался за стрельбу по демонстрантам.
 
Вообще, всех 3-х этих товарищей (я имею в виду и Карла, и Людовика) отличает следующее – они были редкостными идиотами. Английской революции никогда бы не случилось при Елизавете I-й, а русская никогда бы не случилась при Екатерине II-й. И проблема Мубарака и Каддафи, и всех остальных ребят, погоревших на арабской весне, заключается в том, что для диктаторов в какой-то момент нет других решений кроме плохих. Вот, не стрелять как Людовик – гильотинировать, стрелять как Мубарак чуть-чуть – не поможет, стрелять как Каддафи – совсем плохо, тут уже будет повод вмешаться Западу. Это очень важный момент, потому что есть правы диктаторы вроде Пиночета. Они, на самом деле, исторически обречены, потому что такие режимы как в Чили или Южной Корее, они создают тот самый средний класс, ту самую прослойку общества, которая сначала экономически преуспевает, а потом просит свободы. И, вот, тем не менее, когда эти люди уходят, ну, иногда их подвергают судебному преследованию. Но, как правило, они остаются в живых, и уж если... В любом случае памятник им после них остается страна, которая живет нормально. А, вот, у диктаторов типа Маркоса, типа Дювалье, которые считают, что они построят свою власть исключительно на насилии и что класс, на который они будут опираться, будет не тот самый средний класс, который их потом и съест, а будут подонки, тонтон-макуты, которые будут кормиться с их милости, убивать людей и за это будут им преданы. И, вот, оказывается, что на этом классе тоже ничего нельзя построить, потому что рано или поздно такая власть становится нелегитимной, и хороших решений у нее не оказывается. После того как процесс пошел для нелегитимного правителя хороших решений нет.
 
Ну, собственно, это имеет отношение и к России пока относительно. Вот я тут смотрела кокус в Айове, такая история... Республиканский кокус, когда выбирали человека, который будет противостоять пока только в Айове президенту Обаме на будущих президентских выборах. Кстати, напомню, что они только в ноябре 2012 года, а предвыборный процесс уже идет вовсю, кандидаты грызут друг друга. Ромни обещает, что Обамы не будет, что Обама останется президентом одного срока. Маккейн говорит, что Ромни спасет нацию. И, вот, ощущение такой гигантской, хорошо налаженной машины, которая крутится. И смотришь одновременно, как через наш асфальт растет кривое и косое. Ну так, ведь, оно же через асфальт.
 
И, вот, собственно, несмотря на то, что каникулы новогодние, оно растет. Видны следы. В частности, рекомендую всем переписку Навального и Акунина (интервью). И что я думаю по поводу того, что будет происходить в России? Во-первых, конечно, не будут на нас обращены взоры всего мира как предсказывает Акунин, поскольку, к сожалению, при Путине мы стали страной третьего мира. Важная страна, член Совбеза с ядерным оружием, но, в общем, то, что происходит на Ближнем Востоке, важнее. Решения, которые принимает Россия, к сожалению, не ключевые для мира. Вот, США уйдут из Афганистана или нет, вне зависимости от того, что по этому поводу думает Россия, и Иран будут бомбить, вне зависимости от того, что по этому поводу Россия думает.
 
Второе, что необратимо изменилось, это, вот, она, то есть Россия разлюбила Путина. Политика как и экономика – вообще мир условностей. Почему доллар стоит доллар? Потому что все считают, что он стоит доллар. Почему коза значит коза? Потому что все считают, что коза, значит, коза, а не корова. И вот это необратимое изменение сейчас ограничено в конечном итоге не тем, что Путин будет заниматься какими-то разводками, пытаться соблазнять или ссорить революционеров, оно ограничено народом. 27% все равно проголосовали за «Единую Россию». Там, за педофилов в ее рядах, за убийц в ее рядах, еще там минимум 30% проголосовали за наследников КПСС. Ну, это клиника. То есть, конечно, все изменения, которые происходят в России, пока они происходят в придонном слое, а под ним Марианская впадина. И без вовлечения Марианской впадины мало что сделаешь. И, в общем-то, того избирателя (почему я не большой поклонник тотальной демократии), того избирателя вряд ли что-то может разбудить. Не надо строить иллюзий. Если это человек, который не слезает с бутылки водки и не слезает с телевизора... Ну, принимать разумные решения можно только если у тебя есть собственность.
 
Вот, на фоне вот этих вот двух противоречивых историй... Одна о том, что элита разлюбила Путина – я бы даже сказала не Россия, я бы сказала элита. А другая о том, что Марианская впадина осталась, ну, нельзя сказать непотревоженной, но процессы, происходящие в ней, науке неизвестны, они неизмеримы с помощью интернета, потому что Марианская впадина интернет не использует, она неизмерима тем более с помощью опросов общественного мнения, потому что опросы общественного мнения в авторитарных режимах – они реально не действуют, я об этом много раз говорила. Тебе говорят, что да, там 70%, 60%, 50% одобряют Путина или еще кого, или, там, Мубарака или Саддама Хусейна. А потом кто-нибудь там запускает слух, что взорвалась Балаковская АЭС, и весь город вымирает, потому что считает, что, действительно, АЭС взорвалась, а власти это скрывают.
 
И, вот, на этом фоне, действительно, Путин будет пытаться стратегическое поражение превратить в техническую победу разводками всякими, пиаром. Да, вот уже мы видим Чурова на «Эхе Москвы», который говорит «А что? Наша избирательная система лучше европейской. Какие фальсификации? Да что вы! Да какие наблюдатели, которые выведены с участков? Наблюдатель считается выведенным с участка, только если есть протокол милицейский, что он выведен с участка. А если нет протокола, стало быть и не выведен». То есть, ну, плюнь в глаза, божья роса.
 
Вот мы тут с Борисом Акуниным спорили, будет ли Путин реагировать. Акунин предсказывал, что в какое-то достаточно близкое время он сделает какое-то заявление. А я думаю, что не будет. Потому что Путин принципиально раньше никогда ни на что не реагировал. И если он будет реагировать по-настоящему (не в режиме выступить и сказать, что это бандерлоги), то это будет ошибка, это будет демонстрация слабости. Думаю, что будет посылать Чуровых, за ними стройными рядами пойдут Прохоровы, Мезенцевы со словами «Мы же – оппозиция, мы же тоже кандидаты в президенты». За ними там стройными рядами пойдут Кудрины: «Давайте структурируем оппозицию, чтобы начать диалог. Вот, власть готова к диалогу, а оппозиция не готова», как пишет Кудрин. Вот тут точно как в Северной Корее. «Мы, - говорят северные корейцы, - готовы к диалогу, а проклятые США не готовы».
 
За ними там Канделаки, Лукьяненки всякие, Гонтмахеры, Радзиховские. Вот, Радзиховский уже замечательно сказал: «Адекватно ли то, чтобы тысячи человек диктовали волю остальным миллионам избирателям, которые, цитирую, как будто не требуют роспуска Думы и новых выборов?» Отвечаю господину Радзиховскому. А потому что чем вы занимаетесь сейчас, это не журналистика, это такое мелкое сутяжничество на службе Суркова. Вас стало невозможно читать. Это, знаете, как в уголовном деле – часто берешь и читаешь. Там, протокол, написано в протоколе: «На глазах 10-ти свидетелей БМВ снесла остановку», а там замечание адвоката: «Вот у одного из этих свидетелей носки были синие, а в протоколе указано, что красные, поэтому протокол недействителен».
 
По поводу 100 тысяч. Демократия, поклонником которой как я уже сказала не являюсь, состоит из 2-х частей – это, во-первых, выборы, а, во-вторых, готовность людей защищать результаты выборов. Без второй части эта машинка не гуляет. Вот, если бы в США не было готовности защищать результат выборов, точно так же как у нас и возили бы автобусами по избирательным участкам. Это как с законами: вот, любой закон ничего не стоит, если нет некоего сообщества, которое воплощает его в жизнь и некого консенсуса о том, что этот закон надо соблюдать. И количество полицейских, которые обеспечивают охрану порядка в обществе, оно меньше, чем, собственно, граждан. И вот те, которые вышли на площадь, это такие же полицейские. Вот, сказать, что их вышел 1% от населения Москвы, ну, это все равно, что сказать «полицейских всего 1% от населения Москвы, и поэтому законы, ну, не надо соблюдать». А 1% требует соблюдать законы. А остальные 99% требуют не соблюдать, что ли? Остальные 99% что, требуют признать выборы действительными? Мы видим, что из остальных 99% даже спецметодами удается рекрутировать 5% нашиков пополам с таджиками и примкнувшего к ним Радзиховского.
 
А темы будут для разводок всякие использоваться типа «я посмотрел на оппозицию – они еще хуже Путина». А чего это они еще хуже Путина? А, может, мне все равно, они хуже Путина или лучше? Речь идет о сменяемости, а там хоть бабуин будь президентом, хоть Навальный, хоть вообще националист. «Давайте начнем переговорный процесс». Ну, это еще одна тема для разводки. Разговоры всякие телефонные будут публиковаться. И поскольку все делается за деньги, то результаты будут, конечно, жалкие, вот, вроде уголовного дела по Навальному, потому что эта система – она достигла той степени и, собственно, это самый большой плюс для оппозиции, при которой она принимает неверные решения уже просто потому что каждый член этой системы, поскольку это клептократия, занимается тем, что зарабатывает деньги. В том числе он зарабатывает деньги на том, чтобы втирать очки начальнику системы.
 
И мне, знаете, вся замечательная история сильно напоминает (я очень люблю этот пример цитировать) завоевание Писаррой империи инков. Потому что, все-таки, если я помню, у Писарро было человек 160 или не больше 200. И даже при том, что у инков отсутствовало огнестрельное оружие, при том, что у них отсутствовали лошади (это было еще более серьезно), при том, что, собственно, цивилизация не знала железа (какое там оружие огнестрельное?), все-таки, инков было гигантское количество и они сражались на своей родной земле в местах, в острых горах, где европейцам было физически трудно дышать. То есть уже потом, спустя несколько десятков лет, были случаи, когда просто европейских лошадей с какой-нибудь горки засыпали камнями и тут не отстреляешься. Но эти случаи сопротивления начали происходить тогда, когда сопротивление стало раздробленным и каждый человек решал сам, что ему делать.
 
В тот момент, когда был еще великий Инка, то империя была централизованная, у нее была вертикаль власти. И поскольку у нее была вертикаль власти, то одна из причин, по которой Писарро дошел до ее сердца, заключалась в том, что, собственно, каждый начальник боялся доложить тамошнему Владимиру Владимировичу о том, что, собственно, европейцы идут его завоевывать. А каждый начальник рассказывал, что европейцы идут тебе поклониться, потому что ты такой великий и солнце в небе.
 
Они так дошли до (НЕРАЗБОРЧИВО). То есть решение система принимает, не исходя из... Когда вы устанавливаете полную вертикаль, это означает, что решение система принимает, не исходя из блага вертикали, а исходя из блага каждого отдельного члена вертикали. Ну, собственно, 2 отдельные темы разводки, мне кажется, очень важные. Одна называется «Надо создавать партию», другая называется «Надо вести переговоры». Оппозиционную партию, вот, о чем, собственно, пишет Кудрин.
 
Первое, партию создавать не надо. Партия – это инструмент для получения власти путем выборов или переворота. Соответственно, в условиях, когда выборов нет, а переворота, никто, вроде, не хочет (ну, разве что кроме Лимонова), создавать партию бессмысленно. Это, допустим, как создавать ракету. Вот все равно, что, знаете, если вы хотите добраться до поста президента РФ, создайте ракету, чтобы туда долететь. Не-не-не, не ракетой. Партия, естественно, одна не будет – там появится 2 десятка партий, будет там одна Навального, другая Немцова, третья Касьянова, там еще какие-нибудь возникнут полные отморозки, которые будут кидать во всех калом и кричать, что Навальный – проект Кремля. Ну, Кремль после этого удовлетворенно окидывает взором весь этот пейзаж и говорит: «Ну вот смотрите, ну как с этими мартышками договариваться?»
 
Вот это раздробление не потому произойдет, что партии недоговороспособны, а потому что объекта политики, то есть выборов нету. Ну, вот, представьте себе тот же кокус в Айове в отсутствии выборов. Ну, тот же Ромни создаст себе партию, Рик Санторум создаст себе партию, Пол, Грингрич, Мишель Бакман – они все создают по партии, еще одну создает Маккейн. И конец всему этому прекрасному процессу создания партий под отдельного человека кладут именно выборы. Потому что в выборах клетки политического организма начинают кооперироваться между собой, чтобы выжить. А без выборов они только делятся. Поэтому не надо создавать партию – надо создавать организацию, которая занимается подсчетом фальсификаций на выборах, обеспечением честных выборов, обеспечением того, что потом приходит к созданию партий. Причем, не надо создавать одну организацию – пусть кто хочет, тот и создает. Пусть одну создает Навальный, пусть другую – писатели.
 
Вот, после того как я об этом сказала, что надо создавать организацию, которая будет заниматься подсчетом фальсификаций на выборах, ну, понятно, что у меня не копирайт, это очевидная идея, да? Вот мне пришло несколько писем людей, которые занимаются базами данных, системных администраторов, которые сказали «Вот мы знаем, как это делать. Можем ли мы поучаствовать?» Я там переправила их другим людям, переправила Навальному их координаты. А потом я подумала, а собственно...
 
А Навальный мне отвечает: «Ты знаешь, Юль, спасибо за то, что ты переправила координаты. Но вообще-то когда мы тут сидели в СИЗО, то там большое количество было системных администраторов (вместе со мной в комнате сидели), и мы обсуждали именно это самое». И сначала я огорчилась, думаю «Вот, пропадут усилия тех мужиков», а теперь думаю: «А какая, собственно, разница?» Можно создать десятки баз данных. Главное, чтобы они кооперировали между собой, а такие организации в отличие от партий будут, действительно, кооперировать между собой, потому что им нечего делить, и у них нет почвы для переговоров с властью. Это очень важно, потому что, вот, собственно, это о переговорах. Еще раз, для переговоров нет почвы. Люди, которые вышли на Болотную, не хотят власти – они хотят вернуть выборы. В чем сюжет переговоров? Давайте вернем выборы на 1/7-ю? А, может, на 3/4-х? С кем переговоры? Со стороны людей, вышедших на Болотную, нет субъекта для переговоров, потому что 100 тысяч переговоры не ведут. Как только из 100 тысяч выделяются 5, они перестают представлять 5 тысяч, которые хотят выборы. Они представляют там 5, которые хотят переговоры. Следующий вопрос: с кем переговоры? Ну, вот, с Путиным? Я так, представляю себе эту картинку. Путин принимает, допустим, Навального, Немцова, Акунина, Парфенова и Пархоменко. Ответ: не бывает этого, да? Значит, к кому пойдут эти люди? К младшему помощнику Чурова? Ну, допустим, они с чем-то договорились о младшем помощнике Чурова. А Кремль скажет: «Да? С кем вы договорились? А он кто, который с кем вы договаривались?» Вот, в чем сермяжный смысл переговоров с младшим помощником Чурова.
 
Вот, Кудрин очень хочет переговоров. Я, кстати, тут не могу не отступить и не сказать двух слов, что я об этом думаю. Я думаю, что это его собственная инициатива. Вот, он придумал схему, как быть власти полезным, позвонил Путину. А Путин – он никогда не говорит «Нет». Помните, как там в записи переговоров в Ле Бурже между Абрамовичем и Березовским? Путин никогда не говорит «Нет». Он как всегда говорит «Ну да». И потом все всегда оказываются виноваты, потому что если они его не так поняли.
 
И, вот, с моей точки зрения, этой своей инициативой Кудрин просадил свой шанс быть одним из будущих руководителей России. Потому что шанс был большой. Потому что Кудрина вышвырнул Путин, несправедливо, пожертвовал как пешкой, чтобы успокоить раскричавшегося Айфончика. Кудрин – часть элиты, Кудрин – один из немногих в этой элите с яйцами. Вспомним, как он отстаивал Сторчака. Помните, у нас этот самый генерал Крюк, когда у него посадили Бульбова?.. Собственно, имени Бульбова не упоминал, а стал публиковать статьи о том, что «все мы, чекисты должны быть едины». Вот так вели себя чекисты – сдавали своих. А Кудрин отстаивал Сторчака. И, вот, несмотря там на банк Еврофинанс, на все остальное, у Кудрина был шанс стать... Ну, вот, кем там Саакашвили был у Шеварднадзе? Министром юстиции. Это нормально, когда из элиты нормальный человек, отколовшийся от элиты, очень сильный, даже несмотря там на многие личные вопросы, становится во главе государства. Это хорошо. Или около главы государства. Ну, у Кудрина, видимо, кесонная болезнь: его вышвырнули из власти, у него азот кипит в крови, вот, ничего, вот, дай вернуться, вот, дай уколоться. Ну, укололся и забылся. Стратегически, на мой взгляд, Кудрин просадил свой шанс, а тактически он ничего не выиграл, потому что он потом за эти переговоры у Путина же и окажется виноват.
 
Ну, и еще так, несколько моментов о переговорах. Собственно, с кем переговариваться-то? Это же не Пиночет, который да, отобрал выборы посреди ситуации, когда страна находилась в системной опасности, когда социалисты тоже перерезали бы массу народа, я уж не говорю о том, что случилось бы с экономикой. Ну, не Пиночет. Путину сдали карты, но такие, сплошные козыри. 2000-й год, страна, которая еще 10 лет назад, 80% ВВП составляла оборонка, полностью перестроилась, люди стали более или менее частными предпринимателями. Экономика перестроена. Нефть растет. Народ, с одной стороны, жаждет сильной руки, с другой стороны, элита тоже более или менее готова договариваться. То есть там, вот, вышвырнуть Березовского, наладить закон, ввести либеральные законы и поехали.
 
Что сделал Путин? Мы теперь знаем, что он сделал со слов бизнесмена Сергея Колесникова. Позвал сразу после победы бизнесмена Шамалова, сказал: «Слушай, парень, вот есть компания Петромед, на нее будут переводить олигархи деньги, а мы на эти деньги...» Ну, в общем, на эти деньги построили дворец. Ну, там еще на эти деньги, как выяснилось, создалась империя Ковальчуков. Это такой синдром «Березки»: «Вот теперь мы все будем отовариваться в «Березке». Вертикаль власти состоит в увеличении количества подносимых власти взяток. Такой синдром, там, полковника и подполковника, который не в очень высоких чинах сидел на Западе, шпионил за Западом, там, «Березка», чеки, возможность жить как на Западе, смотрел на все эти сверкающие витрины, на роскошных женщин, роскошные магазины. А потом на политинформации ему рассказывали, что все эти сверкающие витрины – они просто скрывают за собой коррумпированных чиновников и фальшивую систему выборов. И, вот, собственно точно такой же строй, как рассказывали на политинформации про Запад, был построен в России. Сверкающие витрины, множество всяких Порше, роскошные женщины, красивые рестораны, виллы в Ницце и так далее скрывают за собой всевластие чиновников, коррумпированную бюрократию и коррумпированную систему выборов.
 
И, на самом деле, эти люди, которые пришли к власти, я думаю, они искренне не понимают, почему Запад их не считает своими. Они думают, что Запад их как-то надул. И то, что они... Поэтому, собственно, они обычно даже не делятся с нами своими представлениями о действительности. Поэтому обычно Путин просто не реагировал, когда что-то происходило в стране, а Айфончик – он хоть чего-то чирикал. Да? Если на Ленинском проспекте кого-то задавили, Айфончик говорил «Разберемся». А Путин никогда ничего не говорил.
 
И, вот, сделал Владимир Владимирович попытку поделиться своим представлением о мире с бандерлогами и рассказал им, что он – удав Каа. И бандерлогам это не понравилось, потому что оказалось, что вот тот разговор, на котором они говорят между собой, та картина мира, в которой они говорят между собой, она может существовать только в чрезвычайно замкнутом пространстве.
 
Вот, мне матушка моя напомнила по поводу выступления Путина прекрасную сценку из Льва Кассиля, когда по послевоенному рынку идет предводитель шпаны и шутит, а его свита угодливо смеется. Вот, он останавливается у мужика, который торгует мясом, старичка и говорит: «Ха-ха-ха, ты свою старушку зарезал и мясо продаешь?» И вся свита смеется. А это не (НЕРАЗБОРЧИВО) шутка, всем не смешно. Вот, оказалось, что, вот. собственно, о чем говорить?.. О чем бандерлогам переговариваться с удавом Каа? Нам же с вами сказали: «Бандерлоги». Перерыв на новости.
 
http://www.echo.msk.ru/programs/code/846283-echo/#element-text