«И Ющенко говорит: «Юрку, от ти такий гарячий, а ти прийди, помиримось, я тобі допоможу»

Ирина Луценко – о надеждах на Европейский суд, вероломстве Ющенко и разговорах с супругом через решетку в зале для судебных заседаний.
 
Ирина Луценко, супруга подсудимого экс-министра внутренних дел, сидит в офисе «Народной Самообороны» выжатая как лимон. Наш разговор происходит через два часа после окончания очередного заседания по делу Луценко, и первый вопрос – о свежем садистском решении районной Печерской Фемиды с судьей Вовком во главе.
- Так сколько всего томов дела надо прочитать за 10 дней адвокату вашего мужа Алексею Баганцу?
- 52 тома. 47 томов вышло из-под пера прокуратуры, и вот, в процессе этих заседаний, доработаны еще несколько. Учитывая, что в каждом томе насчитывается 250-300 страниц, сколько всего получается?
Это то, о чем я говорила судье Вовку: 12 прокуроров 8 месяцев «кропали» этот труд. И вы хотите, чтобы за 10 дней люди качественно ознакомились с этими материалами? Да там только один обвинительный вывод – 340 страниц! Он отвечает: да им хватит…
Меня, конечно, убило поведение прокуратуры…
- А как они себя вели?
- Знаете, такое чувство безнаказанности. Чести мундира я там не увидела.
- А в чем, по-вашему, эта честь мундира должна была проявиться?
- Наверное, если бы они согласились с доводами защитников – особенно когда Юра прочитал вот это свое заявление про «возможное преступление судьи Вовка». Их комментарии были настолько несостоятельными и неприкрыто лживыми, они даже не посчитали нужным искать какие-то контраргументы. Потому что их просто не было. Ведь явно было видно, что эти нарушения судьей Вовком были сделаны; настолько все было логично изложено! А их реакция была такая: ну, что вы трепыхаетесь, ребята? Все равно результат ясен заранее.
Я почему кричала: «Бабенко – лжец!» (Сергей Бабенко – один из представителей прокуратуры – «Обком»). Потому что он сказал: вот, мол, ходатайство пришло в прокуратуру 18-го числа. Ну, такая неприкрытая ложь, они даже не напрягаются, чтобы сделать это хорошо! Все их «доказательства» шиты такими белыми нитками. И видно то, как они себя ведут, как пытаются воздействовать на судью. (Изображает интонацию представителя ГПУ) «Мы считаем, что это должно быть сделано в разумные сроки…». Такое впечатление, что прокуратура руководит и судом.
О чем это говорит? О том, что эти молодые ребята, дорвавшись до занимаемых ими должностей и выслуживаясь за это, настолько вошли в раж, что даже и не думают о том, что могут стать следующими калифицкими (Александр Калифицкий – уволенный в минувшую среду начальник Главного управления по расследованию особо важных дел ГПУ – «Обком»)…
- При всей вашей уверенности в том, что суд по делу Луценко выполняет заказ сверху, - существует и такой фактор, как личное мнение судьи, его отношение к подзащитному. И вот когда со стороны защиты постоянно звучат требования отвода судьи Вовка (да еще с жесткими обвинениями) – не кажется ли вам, что вы изначально потеряли его расположение к вам?
- Когда я приходила в суд, чтобы знакомиться с материалами дела, он изображал расположение. Хотите получить разрешение ходить к мужу? Пожалуйста. Хотите смотреть дело? Пожалуйста. Разрешите, обеспечьте, сделайте.
Но он просто жертвует малым, не делая никаких серьезных уступок. И это очень заметно. В зал допустили прессу; судья Вовк дает себя фотографировать: короче говоря, он позволяет делать это шоу, дает публике хлеба и зрелищ! Хотите – ешьте! Но у него есть четкое указание: вот только так – и не иначе. И то, как он двигается по процессу – без аргументов, без ссылок на конкретные статьи – глядя на это, мы прекрасно понимаем, что приговор заранее известен. Мало того, все идет по заранее составленному графику.
- И каким месяцем обозначено конечное звено этого графика?
- Мне тяжело сказать. Наверное, октябрь-ноябрь. Они не дадут нам перейти в следующий год. Это мое мнение. Мы судью Вовка, конечно, «достали» этими отводами, поэтому он и дал эти 10 дней. Вообще-то он мягковатый человек – но с четкими указаниями сверху. И отведенные нам 10 дней – это была его такая маленькая месть, он вытащил заявление Баганца (Алексей Баганец – экс-прокурор Донецкой области, с мая – один из адвокатов Луценко – «Обком») и его партнеров и сказал: «Ну, вы же просили до 20-го, вот вам до 20-го!». Но ведь ребята просили месяц - с 23 мая по 20 июня! И муж, который всего этого не ожидал, сказал: ну, как же можно, это же 47 томов! А судья Вовк поджал губы и ушел.
«Достали» судью Вовка (как я чувствую) не только отводы, но сама эта ситуация, при которой он должен быть участником этого процесса. Сверху нажимают, и у него нет поля для маневра. Наверное, он устал от этой роли. Но ведь еще все впереди…
- А с чем, по-вашему, связана такая спешка? Они хотят успеть до того, как этим делом по-настоящему предметно займется Европейский суд?
- Думаю, что да. Они прекрасно понимают, что нарушены конституционные права Юрия Витальевича. И до 3 июня они должны были дать ответ на коммуникации Европейского суда: а правда, что вы удерживаете под стражей человека за то, что он не признает своей вины? И так далее.
Естественно, мы ведем диалог с Европейским судом, постоянно общаемся с техническим персоналом (на судей мы не выходим, потому что там так построена система, это не Украина). Так вот, там нам рассказали, что из уважения к Евросуду страны, как правило, присылают свои ответы на его вопросы с зазором: 3-4 дня, неделя.
На сегодняшний день в Евросуде не зарегистрирован ответ Украины по вопросам Европейского суда касательно ситуации с Луценко.
- Правда ли, что в это в своем роде исключительный случай?
- Европейцы сами не могут это оценить, потому что это беспрецедентный случай в каком смысле: это неуважение к Европейскому суду. Я, предполагая, что, возможно, будет такая затяжка, консультировалась с Валентиной Теличенко, которая ведет все эти наши коммуникации в Европейском суде. Спросила ее: «Валя, а есть ли вообще такое понятие как «отложить срок», «дать отсрочку»?» Оказывается, у них такого нет. Они считают, что 6 недель достаточно для того, чтобы страна, которая знала, за что сажает Луценко, дала аргументированный ответ.
Но оказалось, что стране Украине не хватило этого времени. Я думаю, что это умышленное затягивание с ответом – с тем, чтобы тем временем быстренько рассмотреть дело по существу. Но я не представляю, как они могут по существу рассмотреть это дело, например, до конца лета.
- Я правильно понимаю, что у вас только на Европу и осталась вся надежда?
- Больше ничего.
- А вы не боитесь того, о чем говорят многие: что у «старушки-Европы» - косные бюрократические структуры, что жернова мелют слишком медленно?
- Боюсь. Но тогда вопрос к вам: а у нас что, есть другой выход?
Какую стратегию мы выбрали по Украине? У нас нет другого пути, кроме как скрупулезно войти в процесс по Украине. Чтобы, используя все доступные методы (отводы, ходатайства, переносы, введение новых адвокатов), фиксировать все нарушения, которые будут иметь место и при рассмотрении этого дела по существу, и до этого. Фиксировать все это, комплектовать – и подавать в Европейский суд, чтобы подвести Европу к тому, что это чудовищное нагромождение нарушений было сделано только для того, чтобы Луценко посадить. Наша задача – добиться того, чтобы Европейский суд тоже рассмотрел Юрин вопрос по сути. И видя, сколько было допущено нарушений при досудебном следствии, во время решения суда, при аресте Юры, - видя все это, Европейский суд может принять решение о том, что украинский суд априори не мог принять объективное решение по уголовному делу.
Для чего мы вообще идем в этот процесс? Мы понимаем, что в Украине Юре дадут срок. Дай Бог, чтобы условный, - но ведь в это никто не верит, правда? Так вот, решение Европейского суда станет нашим мандатом по реабилитации Юры.
- И случится это, видимо, уже после следующих президентских выборов?
- Думаю, что да.
- Следует ли это понимать так, что вы смирились с тем, что на этот срок Юрий будет выведен из большой политики? Вопрос жесткий, но ведь это правда…
- Жесткий, но для меня сейчас не это главное.
- То есть вы к этому готовы, он будет бороться?
- Да, конечно. Я вам рассказала стратегию не на один год, правда?
Будет очень тяжело, но мы готовы к этому процессу. По одной простой причине: муж не виноват. Не было умысла, ничего он этого не делал. Ну что, опустить руки? Но ведь это неправильно!
- А вам не кажется, что даже одной трети поддержки, которой Юрий Витальевич ожидал от народа Украины, от стоявших на Майдане, - он не получил?
- Он и не получит ее сейчас.
- Почему?
- Слишком сильно разочарование людей в результатах Майдана.
- И это разочарование где-то перекладывается и на него?
- Конечно. Хотя не Юра является этим разочарованием. Но он был членом команды, которая привела Ющенко к победе и потому тоже является причиной этого поражения Майдана. И его мучит совесть перед этим народом. Может быть, это громкие слова, но это правда.
- Поражение Майдана было во многом обусловлено нескончаемыми дрязгами между Ющенко и Тимошенко. Не считаете ли вы Юлию Тимошенко в равной степени ответственной за поражение «оранжевой революции»? Или же, поскольку она сейчас сражается с Януковичем, часть грехов с нее «смыто»?
- Ну, назвать это «грехами» - не знаю…
- Хорошо, назовем это «грузом ошибок»…
- Грузом ошибок – может быть. Но в первую очередь я бы, конечно, возложила бы вину на Ющенко.
- Кстати говоря, Юрий Витальевич на выборы в парламент в 2007 году шел первым в списке президентского блока. Скажите, сейчас, когда вы нуждаетесь в любой помощи, которую можно получить – не пытались ли вы обращаться к Ющенко? Все же экс-президент и, скажем, в Европе к его мнению, возможно, прислушались бы…
- Нет, к Ющенко мы не обращались.
- Почему? Настолько велико ваше неприятие Ющенко? Из-за гордости?
- Да. И гордость. И даже не то что неприятие – у меня презрение к этому человеку. Еще с того момента, когда в Кабинет министров пришел Янукович. Юру тогда сняли, и на него было заведено 7 или 8 уголовных дел. И вот как раз в тот период у Сашки, нашего старшего сына, обнаружили рак щитовидной железы, он был фактически одной ногой в могиле.
И Яценюк позвонил Ющенко и сказал: вы знаете, что у Юры вот такое горе? Ющенко сразу же перезвонил Юре и сказал: «От, Юрку, ти такий гарячий, я знаю, що в тебе зараз не найкращі часи... ». Это говорил Президент, который давал Балоге прямое указание «мочить» Луценко!..
- Напомните, когда это было.
- Это был июнь 2008 года. 8 криминальных дел – о пистолетах, самолетах, по Черновецкому и т.п. И вот Ющенко говорит: «От ти такий гарячий, а ти прийди, помиримось, я тобі допоможу; в тебе така біда, чим я можу допомогти?»
Юра ему тогда сказал: «Виктор Андреевич, у меня просьба одна. У меня сейчас ребенок в критическом состоянии. Я готов отвечать перед судом, я знаю, что невиновен, но дайте команду, чтобы мне дали возможность хотя бы три месяца не ходить на допросы и суды. Дайте заняться ребенком, вытянуть его. А потом пусть все возобновляется, я от ответственности не ухожу».
- И что на это сказал Ющенко?
- «Добре, добре, я все скажу, і Балога буде в курсі, ти займайся сином». Юра пришел и сказал: вот, у меня был такой разговор с Ющенко, думаю, мы можем спокойно ехать в ту австрийскую клинику и пролечить малого. И вот я собираюсь лететь с сыном на операцию, когда звонит Юра и говорит: я не смогу вылететь, против меня возбудили еще 2 уголовных дела…
Для меня это был первый показатель относительно Ющенко. Это сделал отец пятерых детей! Это разве человек?! Скажите, что он может понять?! И что – к нему теперь обращаться? К отцу, который добивал отца другого ребенка? Он тогда ударил по самому больному Юриному месту, мы не знали, будет ли жить наш ребенок, или нет! (По лицу Ирины начинают течь слезы). И вот так добивать человека, когда он слаб, переживает за своего ребенка, - разве это мужик?!
И я тогда сказала: «Юра, ты оставайся в Украине, мы сами поедем». Нас не было в Украине 3 месяца… Было разрезанное горло и ребенок с пластырем. И Юрка, который раз в две недели туда к нам прилетал. Хорошо хоть у него не взяли подписку о невыезде. Но уголовными делами его дожимали. И прошел почти год, прежде чем мы все те суды повытягивали.
Ющенко… Разве это мужик, разве это человек? Я никогда ему не прощу, сколько буду жить! Он для меня всегда будет проклят – как предатель, как полный подлец, понимаете?!
- Сейчас ваш муж вышел из голодовки, на сегодняшнем суде уже выглядел лучше, чем неделю назад. Но ведь на здоровье голодовка все равно сказалась…
- Очень серьезные у него проблемы с позвоночником. Те соли, которые были в плечах, в шейном отделе… когда Юра начал голодовку, было видно, что его организм съедает сам себя. Фактически организм съел всю мышечную массу. И весь тот корсет, который держал этот позвоночник, - его просто не стало. И эти соли начали опускаться на сам позвоночник, они его очень сильно донимают. Появился сколиоз, потому что Юра постоянно лежал. Он ходил только в туалет, просился у этих шестерых «бойцов», которые стояли вокруг кровати. Для меня это было невыносимо, я, выходя оттуда, плакала. Стоит их министр - и просит этих молокососов: «Ребята, можно, я выйду в туалет?»…
- Сегодня на суде вам время от времени удавалось пообщаться с мужем через решетку. О чем, если не секрет, говорили?
- Про лето говорили. Юра меня просит: ты езжай, отдохни с детьми, особенно с младшим, на море. А я ему говорю, что не смогу уехать. А он чувствует, что я переживаю, ему неловко, что я столько времени на него трачу. Он мне все это говорит – но реально я понимаю: он не хочет, чтобы я уезжала. Понимаете, о чем я? Очень плотная это нить, я не могу от него оторваться (плачет). У нас дома никогда не было наших портретов, а сейчас я расставила его фотографии по всему дому...
О «пьяном дебоше» во Франкфурте-на-Майне, разговоре «по душам» с Нестором Шуфричем и многом другом – читайте в окончании интервью.
 
Семен ПОТЕМКИН