Днепр: туда и обратно

Впервые материал был опубликован на Petrimazepa.com
 
В Днепропетровск я приехал в первый раз. После сухого Киева меня встретили заснеженные улицы, на которых я успел изрядно проморозить ноги. Несмотря на это, в целом, погода оказалась чудесной. Первое ощущение, когда попадаешь в Днепропетровск: город заводов, машин, одинаковых серых человеческих муравейников. Но параллельно, нет, в середине всей этой романтики «болтов и шестеренок», можно встретить прекрасные церкви екатеринославской эпохи, огромную набережную, уютные парки, причудливые авангардные сооружения, центр с ресторанчиками, магазинами и ярмарками, и самое главное – приятные лица.
 
Отдых отдыхом, а читателям хочется привезти кое-что интересное. Было решено отправиться в благотворительный центр «Допомога Дніпра», который расположился в здании общежития железнодорожников. Центр является одним из первых, который начал предоставлять гуманитарную помощь переселенцам из АР Крым и с территорий военного конфликта. Мне удалось пообщаться о насущных проблемах с одной из основательниц центра, приятной женщиной и хорошим человеком Ириной.
 

- Как долго существует ваша организация?                             
— С 6 июня 2014 года.
- Сколько сейчас переселенцев находится на мирных территориях Украины?
— По данным ООН, уже приблизительно 1 000 000 человек.
- Как обстоят дела с помещениями?
— По всей Украине их достаточно. Но не хватает помещений в Харькове, Киеве, Запорожье и Днепре. В принципе, существует возможность всех расселить. Но люди на мирных территориях не желают принимать переселенцев, может быть, боятся, а может быть, по ряду других причин. Жители же оккупированных районов не желают оставлять свои дома. Это логично, что приграничные области не могут вместить в себя всех переселенцев.
- Из каких городов больше всего людей?
— Какие города бомбят, из тех и приезжают. Бывает, что приезжают из тех городов, которые не бомбят и вообще не бомбили. Просто люди желают улучшить свое материальное положение.
- Вы им помогаете наравне со всеми?
— Не могу сказать, что наравне со всеми. Все-таки это помощь тем, кто пострадал в ходе войны. Мы специально не выясняем кто, откуда и почему. Но если узнаем, что человек пытался выехать из-за своего материального обеспечения, мы отвечаем: «Извините, вы не по адресу обратились».
- Ваша организация занимается трудоустройством переселенцев?
— Да. Мы работаем через государственный центр занятости. Есть также волонтеры, помогающие трудоустроиться. Из 80 000 зарегистрированных только 3 000 стали на учет центра занятости.
- Люди не хотят работать?
— Не хотят. Говорят: «Я получала 5 000 у себя дома, зачем я буду работать за 2 000 санитаркой или уборщицей».
- Каковы масштабы помощи от волонтеров, как материальная, так, к примеру, и в трудоустройстве?
— Скажем так, до закона «О переселенцах» все лежало на плечах общественности. Лично мы занимались официально регистрацией переселенцев, после принятия закона государство взяло на себя часть ответственности. Поначалу днепропетровские волонтеры жили за счет общественности: обычных людей, христианских общин и предпринимателей.
- Какая материальная помощь наиболее востребована из той, которую могут предоставить большинство граждан Украины?
— У нас есть «подъемный пакет», в который входят гигиенический набор и минимальные вещи для ребенка и матерей. Такие наборы должны быть у всех волонтеров. Дальше нужно смотреть. Если переселенец не стал через 2-3 месяца на учет центра занятости, это его личные проблемы. Они ходят по красным крестам, собирают где только можно гуманитарку и прекрасно себя чувствуют. Мы делали подобным образом: два месяца человек получает помощь. У него есть талоны, с помощью которых он может получать как продукты, так и технику. Люди получают пособия. За коммунальные услуги общежития платится 300 грн. Льготные категории платят меньше. Если б они еще работали, то можно было бы спокойно жить и не бедствовать. Нужно исходить из малого, чтобы постепенно наращивать свой достаток. У нас есть своя база, в которой отмечается, кто что получил. Некоторые умудрялись за одеялами по 50 раз приходить. Были такие, которые приходили через день за гуманитаркой. Таким нехитрым способом они умудрялись зарабатывать (перепродавая) и тем самым отталкивали от себя общество.
- Иногда волонтеры отказываются помогать, потому что переселенцы ведут себя по-хамски. Часто у вас бывают подобные ситуации?
— Частенько. Это не новость. До войны были вечные конфликты с данными регионами, сейчас они усугубились.
- Как вы стараетесь поддерживать порядок в вашем центре?
— У нас висит объявление при входе: «Хунта пенсий не выдает». Если женщина говорит, что ее муж приедет из Славянска и тут же нас всех перебьет и трахнет, а она, мол, будет получать пособия, с такими людьми мы общаемся довольно-таки жестко.
- То есть и кнутом, и пряником?
— Мы хотим научить людей брать в руки удочки. Они должны иметь желание что-то изменить. Ситуация сложная: люди теряют жилье, работу или убеждения у них неправильные. Мы можем помочь только тем, чем можем. У них в основном позиция такая: «Вы нам должны». Мы отвечаем: «Мы вам ничего не должны». Они говорят: «Вы нас не любите». Те, кто согласился летом на переезд в ближайшие поселки, получили помещение и смогли завести хозяйство. Местные жители откликнулись. Кому-то пришлось впервые взять в руки грабли, лопаты, но, тем не менее, они получили минимальное обеспечение и очень благодарны этому.
- Как вы боретесь с тяжелым психологическим состоянием некоторых переселенцев?
— У нас есть штатный психолог. Приезжают помогать кризисные психологи на волонтерских основах. Также регулярно проводятся различные кружки и мероприятия. Проблема в том, что нет ничего подобного на официальном уровне. Общественность заинтересована в порядке, вот его и старается поддерживать. И поэтому занимается с людьми. Если сможет откликнуться государство, то будет намного легче, а так проблемы застыли надолго.
- Приходит ли помощь из других городов?
— Киев когда-то присылал одежду. Западная Украина очень сильно продуктами помогала. Немцы помогали. У нас только в одном Днепре 100 000 переселенцев – мы захлебываемся. Кабмин отменил бесплатный переезд переселенцев на новые места жительства и возложил это все на местный бюджет. Как будут распределяться средства из местного бюджета, неизвестно. Раньше мы могли людей отправлять в Винницу, Чернигов, Черкассы, где реально найти работу. Сейчас мы не знаем, как поступать.
- Вы солдатам помогаете?
— Помогаем. В основном помогаем знакомым ребятам.
- Как сейчас живет Днепропетровск?
— Войной. К нам приезжают первые раненые, убитые. Волонтеры работают, выбиваясь из сил. Здесь половина мужчин ходит в камуфляже, как и женщины. Здесь много представителей «Правого сектора». Даже бабушки — и те стараются вязать носки солдатам.
- Бойцы помогают поддерживать порядок в городе или бывают случаи асоциального поведения?
— Иногда срывает крышу. У нас ее рвет даже, что уже говорить о солдатах. Особенно, когда мужчины с Донбасса кричат: «Путин, введи войска!». Нет диалога, нет желания вести диалог.
- Бытует мнение, что люди с Донбасса не чувствуют себя Украиной, может, им действительно лучше отделиться?
— Если они не чувствуют себя Украиной, то пускай отделяются. Но я не готова делиться с ними землей. Украина неделима. Мы знаем, как заселялись эти регионы. Если у них есть желание вернуться в свой Магадан, то пускай, их никто не держит.
 
Прощаемся на патриотичной нотке. Кстати, если кто хочет помочь центру, есть страничка в Facebook (https://www.facebook.com/helpdnieper), где вы найдете всю необходимую информацию.
Под вечер я встретился с хорошим знакомым, работником металлургической и горнодобывающей компании EVRAZ, который рассказал интересную историю, связывающую учреждение с местной властью в лице губернатора Коломойского.
 
Но сначала экскурс в реалии. Данное предприятие располагает мощностями по всему миру, будь то Чехия, Италия, Казахстан, ЮАР или РФ. В Днепропетровске находятся довольно-таки крупные мощности, предоставляющие работу не одной тысяче жителей. Но интересно другое.
 
Компания была основана двумя российскими предпринимателями: Александром Фроловым и Александром Абрамовым. 40% акций в 2006 году выкупил Роман Абрамович. Штаб-квартира находится в Лондоне.
В июне прошлого года глава Минюста Павел Петренко отметил, что его ведомство порекомендовало Генпрокуратуре начать арестовывать имущество и активы России в Украине в связи с аннексией Крыма.
Инициатива была поддержана Коломойским, активы которого размещались на полуострове. Уже позже, в сентябре 2014 года, государственный совет Крыма принял решение национализировать имущество Днепропетровского губернатора, поскольку он замешан в событиях, происходящих на юго-востоке страны. Коломойский лишился более 70 объектов, включая АЗС. То, что решение является преступным, и говорить нечего. Более того, вырученными на торгах активами деньгами погасят 700 000 рублей долга вкладчикам, которые не попадают под действие закона РФ «О возврате средств».
 
Арест имущества российских предпринимателей, а — тем более — его конфискация, так и зависли в воздухе. Ведь желания не всегда сопряжены с законом.
 
Насчет ареста и говорить нечего, ведь это относится к судебному процессу и регулируется соответствующим кодексом, геополитику сюда никак не впихнешь.
 
В Украине существует процедура спецконфискации (принудительного отчуждения), которая относится к уголовному праву. Но нацелена она может быть только на физических лиц, совершивших преступление.
Также у нас есть две статьи двух законов: ст. 25 «О правовом режиме чрезвычайного положения» и ст. 23 «О правовом режиме военного положения». Они допускают принудительное отчуждение собственности у физических и юридических лиц в конкретных ситуациях, с дальнейшим возмещением стоимости реквизированного имущества. Но ни чрезвычайного, ни тем более военного положения у нас не вводили.
Чтобы окончательно оставить данный вопрос позади, обратимся к статье 5 двухстороннего соглашения между Кабмином и правительством РФ «О поощрении и защите иностранных инвестиций». Данная статья указывает, что для проведения реквизиции необходимо:
 
общественный интерес;
порядок, установленный законом;
отсутствие дискриминации лиц, у которых изымается имущество;
предоставление быстрой и адекватной компенсации.
 
Подводя итоги, в Украине не существует уместного на данный момент механизма для конфискации имущества, а также денег для адекватной и быстрой компенсации за отобранную собственность. Конечно, можно, чтобы государство проспонсировал олигарх, заинтересованный в активах, но тогда получится, что потребуется заплатить за конфискованное имущество, а после еще выкупить его у правительства на торгах. Тут легче будет договариваться напрямик, устроить рейдерство или …
 
Или вариант, который провернул Коломойский.
 
Он договорился о сотрудничестве с «Евразом». Поняв, что имущество в Крыму он потерял, компенсации не дождется, следовательно, надо поджимать бизнес под себя. Захватывать компанию с активами в Лондоне – дело рискованное. Но можно надавить с помощью налогов, вмешательства в работу инфраструктуры и т.д. Грубо говоря, выкручивая винтики из единого механизма. Беня рассказал об этом директорам «Евраза».
Те подумали — и решили сотрудничать. И было принято решение помогать бойцам АТО совершенно бесплатно. Наши солдаты регулярно приезжают взять парочку металлоконструкций для собственных целей.
А что от этого Бене? Имидж человека, с которым можно договориться, и, конечно же, человека патриотического, готового инвестировать в победу украинской армии.