ГЛУСЬная сага Ч.4

«Связь с «массами» через профсоюзы мы признаем недостаточной. Практика создала у нас, в ходе революции, и мы стараемся всецело поддержать, развить, расширить такое учреждение, как рабочие и крестьянские конференции, чтобы следить за настроением масс, сближаться с ними, отвечать на их запросы, выдвигать из них лучших работников»,– писал Владимир Ильич Ленин в своем бессмертном труде «Детская боязнь «левизны» в коммунизме». Как оказалось, крылатое выражение Ильича, считавшего большинство «цеховых» профсоюзов реакционными, себялюбивыми и мещанскими, пришлось по духу сегодняшним украинским акулам капитализма. То ли от боязни быть свергнутыми, а то ли от изысканности вкусов, современные буржуа повсеместно стали отказываться от трудовых органов контроля, заменяя их, в лучшем случае, новомодными кодексами корпоративной этики, а в худшем – просто упраздняя. Правда, среди сегодняшних «владельцев заводов и пароходов» существуют оригиналы и затейники. Например, семейство Степана Карловича и Аллы Сигизмундовны Глусь, которые, как люди набожные, но все же, взращенные цековской номенклатурой, решили заменить профсоюз советом трудового коллектива.
 
Само понятие «совет трудового коллектива», как и чета Глусей, пришло к нам из далеких и счастливых советских пятилеток. В КЗоТах разного периода СССР, роль этого органа то поднималась, то опускалась, однако, всегда считалась очень важной и почетной, так как профсоюз по Ленину – вещь хоть и хорошая, но все-таки опасная. Последний раз советы трудового коллектива были отмечены на государственном уровне в 1983-м году. Тогда по этому поводу был принят даже целый закон «О трудовых коллективах и повышении их роли в управлении предприятиями». Правда, норма о том, что каждое предприятие должно иметь свой трудовой совет, просуществовала недолго. Уже в 1991-м году она была изъята из КЗоТа, с пометкой, что если на предприятии нет профсоюза, он может быть заменен «советом», однако, его существование, функционал и численность впредь регулируется не законом, а уставом предприятия. То есть, если в уставе не прописано, что заводу нужен трудовой совет – то его существование, в принципе, и не обязательно. Да и в период преобразования предприятий в акционерные общества, в большинстве которых рабочие не являются держателями акций, роль данного органа становилась, не то что минимальной, а, вообще, никакой.  
 
Но как люди прагматичные и консервативные, господа Глуси решили данный орган оставить. Что подвигло их на этот шаг можно только предполагать. Возможно, их, как и Ленина, пугали профсоюзы, ведь, если посмотреть, что вытворяют их члены в разных странах мира, можно очень расстроиться. Один Лех Валенса чего стоит? А китайцы, которые взяли и избили палками директора-жадину? А индусы, решившие на профсобрании сжечь дом владельца компании из-за нечеловеческих условий труда? А французы с немцами, которые, то трактора с навозом под офисы компаний привозят, а то регулярные рейсы отменяют? Словом, жуть! Возможно также, что Глусь-отец и Глусь-мать, как опытнейшие управленцы, решили не отнимать у трудового народа сладкую конфетку «демократии на производстве» и, дабы сохранить благоденствие в коллективе, дали особо отличившимся труженикам право время от времени высказывать свою точку зрения. А быть может, оставили совет трудового коллектива из-за уважения к прошлому? Ну, нравился красному директору Степану Глусю этот орган как таковой! А жена его, Алла Сигизмундовна, прикипела всей широкой душей к трудовому совету, как к воспоминанию о своей славной райкомовской молодости.
 
Кстати, последняя версия того, что подвигло Глусей учредить совет, многим из ныне действующих и уже уволенных сотрудников Nemiroff может показаться весьма правдоподобной. Ведь по примеру добрых коммунистических традиций совет трудового коллектива продолжает бороться за чистоту нравов в коллективе. Избираясь на три года из числа передовиков производства, члены совета рассматривают на своих заседаниях вопросы полового разложения сотрудников (даешь целомудрие в цехах!), алкоголизма на рабочем месте (даешь трезвый взгляд на разлив водки!), прогулов, (даешь ненормированный рабочий день!), поощрений и премирований (да здравствуют ударники капиталистического соревнования!), ну и естественно, уважения к указам и заветам руководства (семья Глусей – ум, честь и совесть нашей эпохи!). У руля совета стоят также проверенные и политически грамотные товарищи. Например, Надежда Владимировна Вакарова – депутат Немировского районного совета от БЮТ и по совместительству специалист по решению конфликтных ситуаций ДП УГК «Nemiroff». Знающие люди ценят вклад этой активистки в дело очищения рядов предприятия от несознательных элементов, а злые сплетники, видимо завидуя ее успехам, утверждают, что в совет г-у Вакарову избрали из-за давней истории отношений с Аллой Сигизмундовной Глусь, с которой она якобы в советские времена трудилась в одном райкоме КПСС. Вменяют Надежде Владимировне недруги в вину и партийную принадлежность, отмечая, что партия Тимошенко чужда идеологии Партии Регионов, в которую от Юлии Владимировны переметнулся парламентарий Степан Карлович Глусь. Однако, за наветами их стоит исключительное непонимание сути происходящего, ведь только такие мудрые люди как Глуси, могут четко разграничивать политическую недальновидность своих подчиненных с мощным позитивом от внедрения последних в различные партийные ячейки.
 
Правда, политической неграмотностью критиканы совета трудового коллектива не ограничиваются. Не нравится в его работе им практически все. Так, крайне раздражает лишенных профсоюза заводчан факт избрания в члены совета. Если ранее, утверждают они, рабочие сами выдвигали в его состав тружеников, то сегодня эту норму свели до обычного одобрения представленного руководством Nemiroff списка. Огорчает многих и формат рассмотрения личных дел советом, по которому провинившегося вызывают на заседание, дают возможность объяснить, почему он совершил тот или иной проступок, выдворяют из зала и приглашают лишь на оглашение вердикта. Чаще всего в шкуру провинившегося попадают прогульщики. Чтобы стать прогульщиком следует не согласиться с позицией начальства. Например, отказаться подписать коллективное письмо о поддержке Аллы Сигизмундовны Глусь на посту директора предприятия или дать интервью о положении дел на водочном заводе. После этого проходная карточка «несогласного» блокируется, он несколько дней не попадает на предприятие, а потом вызывается на совет. На совете выясняется, что кроме прогулов, несчастный был давно злостным нарушителем трудовой дисциплины, что подтверждено актами, подписанными задним числом. Чтобы остаться на работе, нужно молить руководство о пощаде и каяться в содеянном, клятвенно обещая быть верным рабом предприятия. В случае, попытки оправдаться и заявлений, что все обвинения надуманны – вердикт совета будет, скорее всего, одним – увольнение. Кстати, с точки зрения трудового законодательства, рассмотрение личных дел и попытки дать провинившемуся шанс на искупление, являются очень удобной ширмой при увольнении администрацией неугодных сотрудников. Пойди потом в суде докажи, что тебя уволили без причины и разбирательств! Негодование трудящихся вызывают и вопросы материальной помощи попавшим в беду сотрудникам. Так, если у кого-то из простых водочников умер или тяжело заболел близкий, администрация предприятия выделяет в качестве поддержки 150 грн. Из этой суммы взимается процент и на руки человек получает 124 грн. Параллельно, сами рядовые сотрудники собирают деньги (по 10-50 грн.) и передают страдающему коллеге. Однако, по истечению некоторого времени, и не без ведома совета трудового коллектива, в местной прессе появляется информация, что завод помог такой-то семье. «Завод помог? Это люди сами помогли! Нам дарят подарки, коробку конфет к 8-му марта, и ее стоимость высчитывают из зарплаты – кому это надо? Совету трудового коллектива или Глусям? Людей давно уже поделили на быдло и белую кость – одним золотые слитки в качестве премий, другим – понижение зарплат и сверхурочные неоплачиваемые смены, одним – дополнительные отпуска – другим увольнение за прогулы!», – возмущаются недовольные работой совета люди.
 
А пока недовольные возмущаются, ездит по Немирову черный Лексус с семейством Глусей в салоне. Приятно жужжа колесами по разбитым мостовым Немирова, этот японский внедорожник радует взоры стариков, наполнят трепетом сердца граждан средних лет и вызывает мечтательное настроение у молодежи. А удалившись от взоров горожан за косогором, заставляет всех кто мгновение назад повстречал его на своем пути, вслух или мысленно промолвить одну единственную фразу: «Черт возьми, а у кого-то же все хорошо!».  
 
Продолжение следует…