Из тьмы веков, из глубины пустынь, из-под сени пирамид уже много тысячелетий взирает бесстрастно Сфинкс на муравьиную суету окрест себя и далеко за всеми горизонтами. О бесстрастности мы можем судить благодаря Наполеону, раскопавшему погрязшего в пески по шею Сфинкса и открывшему небу его величественное львиное спокойствие. Кто знает, сколько еще сменится правительств и народов на этой древней земле, но Сфинкс так же бесстрастно будет взирать на новые повороты истории и новые в истории перевороты.
 
Но люди не вечные сфинксы и даже не львы, утверждающие свое господство над саванной. В большинстве своем они куда как более скромны в своих притязаниях, а потому постоянно хотят отвоевать себе как можно больше места под солнцем. Особенно если у них это место насильственным образом отобрали или попросту украли, пользуясь высоким служебным положением.
Поэтому они время от времени устраивают революции. К счастью, в последнее время эти революции все больше тяготеют к мягким формам – «бархатным», «гвоздичным», «оранжевым».
 
И вот грянула еще одна – «финиковая» (а еще «жасминовая», но это в Туниса, а сейчас не о нем). При этом сторонники «теории заговора» и разоблачители «мировой закулисы», как и в других случаях «цветоплодоовощных революций», тут же стали находить следы влияния западного империализма или исламского фундаментализма, а то и вовсе первого и второго в теснейшем сотрудничестве друг с другом. Нас, однако, интересует в данном случае не это, а масштаб возможного мирового резонанса – не только информационного, который уже почти месяц дает о себе знать, но социально-политического. Как скажутся египетские волнения не на общемировых макроэкономических показателях и не на успехах нефтедолларовых спекулянтов, а на странах, входящих – и все более и более входящих – в зону социальной нестабильности, в первую очередь Украине и России?
 
На первый взгляд, в «финиковой революции» достаточно много «помаранчевых», «майданных» оттенков. Основные события начали разворачиваться в Каире на площади Тахрир, что в переводе означает «Освобождение» и создает прямые ассоциации с Майданом Незалежности. Авангардом протестов выступили представители среднего класса и студенческой молодежи – почти точь-в-точь как в Киеве. Протесты изначально носили очень массовый и поначалу мирный характер, а лица демонстрантов так светились изнутри сквозь смуглую кожу египтян, что можно было подумать, будто и здесь не обошлось без наколотых апельсинов. Претензии протестующих выражались в недовольстве общей экономической ситуацией в стране, задеревенелым политическим режимом и гигантскими масштабами коррупции, из-за которой на фоне экономического роста подавляющему большинству граждан дивиденды не доставались (тут не мешало бы вспомнить, что и в год «помаранчевой революции» Украина отличалась завидным ростом экономики, по показателям которого она опережала все европейские страны). Наконец, очень заметную роль в организации общественного сознания сыграл Интернет (в случае с Египтом – пресловутый Facebook, уже многажды упомянутый в новостных сводках, но еще и Google, давший возможность в твиттерах передавать голосовые сообщения, чем компенсировал блокирование сотовой связи).
 
Однако на этом сходство заканчивается. Во-первых, не было снега и мороза. Во-вторых, добавились сугубо восточные, экзотические элементы революционного действа. Египетские власти пытались максимально ограничить информационный фон событий, наступая то на сотовую связь, то на Интернет и веб-камеры, запрещали невыгодное для них освещение происходящего на подчиненных официальному Каиру телеканалах (вплоть до запрета работы корреспондентов «Аль-Джазиры»), применяли насилие в отношении протестантов, чем вызвали насилие ответное и поползновения к мародерству, а вместо привезенных в вагонах из Донецкой области полупьяных и полубезработных шахтеров на арене истории появилось что-то вроде египетских «наших», больше все-таки похожих то ли на мамелюков, то ли на бедуинскую армию Лоуренса Аравийского, поскольку атаковали оппозиционеров они на конях, мулах и верблюдах с камнями, арматурой и фаерами. Все это было бы весьма живописно и, возможно, привлекло бы еще больше туристов, если бы не одно печальное обстоятельство: гибель множества мирных людей (на сегодняшний день уже числом около 300). Одним словом, «финиковая революция» очень скоро после своего возгорания оказалась далеко не элегантной и стала все больше напоминать киргизскую «революцию тюльпанов», и угрожать тем, что вдобавок к горящей у города Эль-Ариш взорванной газовой трубе возгорится пламя классической революции в стиле какой-нибудь Красной Пресни у Красного моря.
 
Но Египет вновь сумел удивить, не перейдя окончательно грань ничем не контролируемого насилия. 4 февраля площадь Освобождения заполнилась стотысячным митингом сторонников оппозиции с расчетом на то, что Хосни Мубарак внемлет здравому смыслу и призывам мировых лидеров и отречется от власти. Происходило это на фоне глухих слухов о том, что армия и полиция отмобилизованы для решительной расправы над египетским «Майданом», из-за чего исламское воскресенье (дело было в пятницу, выходной день) могло стать по-настоящему кровавым, как 9 января 1905 года в одной более северной стране. События же повернулись совсем по-другому: атмосфера в Египте была весьма благостной, люди во множестве приходили целыми семьями, с детьми, приносили еду и питье, охотно делились ими с другими; к протестующим стали присоединяться тамошние кино- и телезвезды, имена которых вряд ли есть смысл здесь приводить, все равно никто не знает (правда, можно упомянуть американскую суперзвезду 1950-1960-х египетского происхождения Омара Шерифа). Наконец, духовные лидеры решительно показали свою поддержку восставшим духом – или пассивную, как главный шейх самой авторитетной в Египте мечети Аль-Азхар, или активную, как Мохаммед Рафат аль-Тахтави, наиболее харизматичный шейх этой же мечети: он остался на площади с народом, и это совсем не было похоже на появление Н.Я. Азарова на сцене киевского Майдана уже после того, как исход революции был очевиден. Очень знаковым событием стало прибытие в Египет с довольно четкой программой демократизации (отмена чрезвычайного положения, либерализация законодательства о политических партиях, ограничение срока пребывания президента на своем посту) Мохаммеда Эль-Барадеи, еще недавно генерального директора МАГАТЭ, лауреата Нобелевской премии мира и одного из самых опытных египетских политиков, к тому же весьма авторитетного на мировой арене.
 
В итоге ситуация была переломлена по большей части мирным путем. Армия уже с пятницы 4 февраля стала действовать в интересах революционно настроенных масс и даже начала проводить профилактику провокаторов и филёров Мубарака, силовые органы пустились в поиски компромисса и наименее болезненного для себя выхода из сложившейся ситуации, Барак Обама и Махмуд Ахмадинеджад, едва ли не вырывая друг у друга слова из глоток, в унисон с остальными государственными лидерами засыпáли последнего египетского «фараона» призывами уйти подобру-поздорову… И «фараон» ушел – может быть, и подобру, но не поздорову, поскольку сразу же после добровольно-принудительной отставки впал в кому.
 
Политологи, аналитики, эксперты и все кому не лень уже начинают писать вилами по воде на предмет будущего Египта и всего арабо-мусульманского Востока – от ближайших перспектив до самых отдаленных, с ужасающими сценариями тотального передела территорий в регионе. На то они политологи, аналитики, эксперты и все кому не лень. Пока же можно констатировать немногое и не слишком обнадеживающее: толпа на радостях после отставки одиозного правителя избила и изнасиловала американскую журналистку Лару Логан, а лица, пожелавшие остаться неизвестными, умыкнули из Каирского музея 18 артефактов, из которых практически все оказались связанными с Эхнатоном (Аменхотпом IV), его женой Нефертити и сыном Тутанхамоном. Не «элегантно», мягко говоря, хотя если учесть, что Эхнатон был самый радикальным реформатором в истории Древнего Египта, кражу можно было бы объяснить желанием заполучить связанные с былыми реформами фетиши для их содействия успеху реформ будущих.
 
В любом случае далеко пока еще не факт, что революция победила и «свобода вас примет радостно у входа». Пока очевидны усилия силовых (уж простите за тавтологию) органов не допустить ни киргизского, ни тем более румынского сценариев и взять ситуацию под свой контроль, одновременно договорившись с крупными воротилами мировой политики насчет сохранения старых структур власти в обмен на «стабильность» и предотвращение угрозы прихода к власти каких-нибудь «исламских братьев». В перспективе революция может оказать вполне бесперспективной и не финиковой, а вовсе даже фиговой – в смысле прикрытия фиговым листком лицемерия факта сохранения большинства представителей режима во властных структурах – или банановой – в том смысле, что участники каирского майдана вместо весомых результатов и подлинных реформ получат банан в качестве египетского аналога русской «баранки от бублика».
 
Но «есть у революции начало, нет у революции конца». И остаются еще люди, для которых понятия «мировая революция» или «перманентная революция» не ушли в небытие со смертями Ленина и Троцкого. Ведь мы живем в эпоху всяческих пусть и квази-, но информационных локомотивов вроде Facebook, и никто не может поручиться, что взрывы информационных «сверхновых» не приведут к искривлению социального пространства в других регионах и к тому, что конец революции возымеет место вовсе не там, где было ее начало.
 
Так, газета The Financial Times (вечно эта The Financial Times; вот не любит она все советское и постсоветское) разместила материал, в котором говорится, что революционный запал Туниса и Египта вскоре может переметнуться на пространства бывшего СССР, где демократия так толком и не пустила корни и где слишком много древневосточного, фараонически-фанаберического, сохранилось в сегодняшней социальной системе. И если руководители постсоветских государств хоть в какой-то степени способны адекватно воспринимать вызовы истории и расшифровывать ее предупреждения, есть надежда на то, что структуры феодального кормления вроде «корпорации Кремль» займутся, наконец, модернизацией и укреплением главенства закона в своих странах.
 
Куда менее куртуазен бывший соперник Обамы в президентской гонке, сенатор от республиканской партии Джон Маккейн, заявивший на днях, что события в Египте являются дыханием ветра перемен, способным стать испепеляющим для таких деятелей современной истории, как российский премьер Владимир Путин и председатель КНР Ху Цзиньтао.
 
Не исключает возможности повторения египетского сценария событий в Украине и Юлия Тимошенко, заявившая в одном из последних интервью: «Я понимаю тайные мечты каждого нормального человека в нашем государстве. Для меня уже не секрет, что каждый достойный человек уже начинает завидовать египтянам». Что ж, по крайней мере, у украинцев теперь появляется выбор: повтору какого Майдана отдать предпочтение – родного, «элегантного», или заморского, с казнями египетскими. Напомним, что первой казнью египетской было наказание кровью: «и была кровь по всей земле Египетской» (Исх.7:21). В Египте кровь уже пролилась. Очень не хотелось бы, чтобы кровь пролилась и у нас.
 
С другой стороны, так хочется свободы… Let my people go!