Его разбудили противные павлиньи крики…..
"Вот блядь...", подумалось ему – мог бы еще пару часиков соснуть, не в зоне ж… Попробовал закрыть глаза… Где там, пенсионный возраст принес кроме обязанностей по гарантированию еще и простатит – остро хотелось «по маленькому».
Плутая по огромному дому он как всегда заблудился, «нужная» комнатка как всегда не находилась. С теплотой вспомнилась тюремная камера. Во де был кайф – со шконки встал, а параша рядом. Недостойная мысль была с негодованием загнана назад. «Ведь для народа же все это, за него страдаю. Да если б не я, то вароффка косатая всю бы эту красоту украла!!!». Тут же вспомнился Геринг с его замком Каринхалле и слова Адольфыча – «Будем считать этот замок НАРОДНЫМ достоянием, а Герман просто живет в нем».
Однако мысли мыслями, а хотелось уже нестерпимо….
На глаза попалась китайская ваза. Сделав в нее свое дело он в который раз с неудовольствием посмотрел на нее. Он никак не мог понять, зачем нужно было отваливать за это древнее барахло все деньги, предназначавшиеся косатой для выплаты пенсий, если в магазине «Все по 3..» можно купить практически такую же.
Спать уже не хотелось. В окне виднелся свежекупленный вертолет. Рабочий день стремительным домкратом валился на него…..
Спустя каких то четыре часа он подпружиненной страусиными туфлями походкой входил на площадь небольшого городка.  Элехторат уже аж пританцовывал от нетерпения, ожидая напутственного слова. Шесть часов ожидания ничто по сравнению с желанием увидеть САМОГО. Тех у кого возникали другие желания, типа отлучиться на минутку, в художественном порядке расставленные вокруг милиционеры развлекали показывая разные фокусы с помощью резиновых дубинок.
Спокойствие охватило его. Так спокойно он не чувствствовал себя нигде, только рядом с народом. Особенно придавали спокойствие шесть рядов охраны и бравые милиционеры по периметру.
Скупо улыбнувшись и даже не подумав о бумажке, заботливо положенной в карман верной соратницей, он начал произносить РЕЧЬ. Он всегда знал, то является блестящим оратором. Подтверждением тому было то, что когда он закончил народ продолжал стоять.
«Почему ОНИ не расходятся?» с теплотой к своему народу подумалось ему. Как оказалось, микрофон выключен не был и слова эти не только подумались, а и тихо сказались им.
Народ заулыбался, но пауза затягивалась.
Первой нашлась молоденькая, но уже бойкая журналистка. «Дорогой наш Сам,» - сказала она – «штаны…».. Она конечно имела ввиду задать вопрос – «штаны Вам кто гладит?», чтобы Сам рассказал о милых семейных подробностях (это всегда сближает небожителей с народом), о том как штаны гладит жена и что тот утюг сберегается как реликвия, потому что с его помощью были заработаны Самим первые деньги….
Учитывая открытость и близость с журналистами Сам даже не дослушав сразу понял суть вопроса. Учитывая личную скромность в голове сразу пронеслась мысль «Ну зачем, зачем они мне будут показывать свою любовь»….. Но делать нечего, пришлось развернуться спиной, нагнуться и приспустить штаны в ожидании благодарных поцелуев.
Единственным человеком, незаметно поморщившимся от всего этого была тоже близкий друг Самого. «Вот малолетка белобрысая.. – подумала она о журналисточке – лучше б Сам не разворачивался. Лучше б твердую вертикаль власти народу продемонстрировал… Рассказывай теперь, что означал этот задний смайлик»…
Трясясь в вертолете домой Сам думал. Думал о народе, о том, что живет такой же простой как и они жизнью, потому что амплитуда колебаний в вертолете, такая же как и в трамвае. «Наверняка моя прабабка была близка с Керенским,  - вдруг пронеслось в голове, - а иначе, откуда у меня такие лидерские качества??? Нужно будет подготовить указ о награждении этого, как его, проффесора Преображенского, за вклад в развитие элиты страны».
А еще о том, что завтра нужно вставать пораньше, чтобы тащиться на какой то там остров для встречи со всякой мелюзгой. «А ведь нужно еще узнать у своих, как зовут этого японы мать и какого хера она его назвала Хито» подумалось засыпая……