Это было сразу после развала Союза, в начале 90-х, сразу после того, как начался туристическо-челночный бум. Я и моя заместительница везли с России, где я в то время жила, группу туристов в Турцию. Путь был не близкий. Сначала до Ростова, затем Одесса, Измаил, там по Дунаю до румынской Тульчи, автобусом до Болгарии, где местные партнеры пересаживали в свой транспорт и везли в Стамбул.
Надо сказать, что моя заместительница была родом с Белгород-Днестровского, да и вообще друзья, окружающие меня, принадлежали в основном к украинской диаспоре. К тому же я постоянно контактировала с партнерами из Украины. По этой причине среди своих чаще был распространен суржик, чем правильная русская речь. И меня уже не удивляло, если в Москве мне россиянке говорили: «Понаехали хохлушки, русскому человеку дыхнуть нечем».
   Так вот, стоим мы с заместительницей Татьяной в тамбуре поезда Ростов-Одесса. Курим, никого не трогаем, обсуждает на суржике текущие производственные дела, и тут заходит к нам парень, турист нашей группы, прислушивается пару минут к разговору и говорит:"Или закройте рты, или говорите на русском языке. Нечего здесь при мне на хохляцком базарить."Парень этот мне был неприятен не только своими украинофобскими выходками, но и тем, что был внештатным соглядатаем моего бывшего мужа, что тем более не добавляло моего к нему расположения. Почти вежливо, как Сережкина своих оппонентов, мы отправили парня на свое место. Но, как говорится, я не злопамятная, просто память у меня хорошая.
   Кто помнит это золотое время - знает, как быстро возникали симпатии в таких сплоченных одним делом коллективах. У украинофоба Саши как раз такая симпатия и возникла к одной из наших туристок. И такая сильная, что остановить ее не могло даже то, что оба были давно и основательно женаты. Примерно на шестой день пути группа благополучно добралась до Стамбула. Болгарские партнеры, как, впрочем, и турецкие неплохо, хотя и с акцентом, изъяснялись по-русски, что очень облегчало общение. Подъехали к гостинице стали оформляться на поселение. И тут ко мне подходит Саша и, слегка смущаясь, просит, чтобы я поселила его с понравившейся девушкой в один номер. "Опа-на - подумала я - Вот он – мой звездный час!"
   "Скажи пожалуйста Саша - ласково спросила я. - А ты был когда-нибудь в Турции? Тебя не смущает, что у Вас разные фамилии?" -  "Да не был я вообще нигде. Первый раз за границей."
   "О.К -сказала я - Если нельзя, но очень хочется -то можно". Поселились, поужинали. К нам в номер пришли партнеры болгары отметить благополучное прибытие в страну. Выпили бутылочку вина, и тут я вспомнила о моем туристе Саше и все приятное, связанное с ним. " У меня есть план, мистер Фикс"- подмигнула я подруге. Посовещались с болгарами, у тех чувство юмора является неотъемлемой национальной чертой характера. Они и взялись разыграть пацана. Прикинув по времени, что парочка как раз должна приступить к любовным утехам, болгары набрали номер телефона их гнездышка.
   Состоялся следующий диалог:
   - Это господин Степанов? Вас беспокоит администрация отеля.
   -…
   -У нас есть информация, что Вы занимаетесь прелюбодеянием. Вы знаете законы мусульманского мира?
   -…
  -Как же так, Вы едете в страну, не изучив его законов? А Вам известно, что по нашим правилам женщин за данное      преступление высылают из страны, сообщают на работу и ставят в известность супруга, а мужчинам отрезают половой орган?
   - Что же мне делать - обреченно прошептал Саша, резко потеряв интерес к партнерше, лежащей на кровати.
   - Не могу ответить на ваш вопрос, попытайтесь связаться с Вашим руководителем, так как она несет за Вас определенную ответственность.
    Не буду загружать персонал подробностями, но через несколько минут после диалога якобы администрации отеля с туристом, у нас в номере раздался телефонный звонок. Перепуганный Саша голосом с такой умоляющей интонацией, которой он никогда в жизни не пользовался, просил о помощи. И, конечно же она ему была оказана. Я вмешалась, якобы сделав все, чтобы его, как оступившегося в первый раз, отмазать. Но он тем же вечером, по моему требованию предоставил автобиографию свою, жены, матери и отца в трех экземплярах и объяснительную в двух. Так как человек говорил быстрее, чем думал и писал, сделать это ему было достаточно сложно. Было уже не до секса. Девушки рядом с ним после этого я уже не наблюдала. Автоматически я получила полное право говорить так, как я находила нужным. Он напрочь забыл о моем существовании и только иногда, при пересадках, тяжело вздыхая брался нести мою спортивную сумку.