Сегодня я не спала всю ночь.  Причиной была ёлка. Обычная новогодняя елка, которую рабочие городского хозяйства ежегодно устанавливают на главной площади нашего городка. Вернее, ёлка – НЕОБЫЧНАЯ...
 
В моём городе, как и в тысячах других больших и малых населённых пунктах, к новогодним праздникам городское руководство ставит ёлку. И, в меру средств казны и изобретательности работников, её наряжает и подсвечивает. Потом, к этой главной ёлке города, родители приводят своих ребятишек.  Да и дети постарше, и молодёжь тоже с удовольствием тусуются и галдят под ней. Многие даже приходят с шампанским, непосредственно встретить Новый Год. Или приходят сразу же, после «боя курантов».
Это – традиция. Хорошая, добрая, замечательная. Она мне тоже очень нравится. Елка на городской площади всегда возвращает меня в детство с его новогодним мандариновым запахом и к святой детской уверенности, что Дед Мороз с ватной бородой и стеклянными глазами ночью оживает.
 
Но я всегда с тоской смотрю на сезонные городские базары. На горы лежащих и на целые леса стоящих, облокоченных на придорожные парапеты, ёлок. Которые, чуть ли не на каждом перекрёстке, круглосуточно продают окоченевшие продавцы с обветренными и красными от мороза лицами. Не все из этих ёлочек принесут «много-много радости» детишкам. А только те, которым повезёт. Только те, которые купят.
А сколько же их останется непроданных, а потом сожжённых за ненадобностью. И меня, при этом, слабо утешают слова моей фантазёрки-подруги, которая утверждает, что с ними после праздников, как будто бы, что-то там делают химики, получая хвойный концентрат для фармацевтики.  
В связи с этим, у меня уже который год возникает вопрос: зачем ТАК МНОГО спиливать ёлок? Ведь давно понятно, что ТАК МНОГО – людям не нужно. Нас убеждают, что их специально насаживают густо, а потом прореживают «лишние» для предновогодних продаж. Может и так. Даже, наверняка, так. Только мне, все равно, эти «лишние» деревца жалко. Но это так, лирическое отступление.
 
Наш маленький провинциальный городок, в основном, сплошь состоит из частного сектора. Поэтому, молодёжи у нас не так много – всё больше люди старшего поколения или пенсионеры. Когда-то, очень давно, ещё до войны, во времена их детства, город вдруг накрыла необычная мода - сажать у себя во дворах ели. Знаете, как бывает! Один кто-то посадил. Второй увидел - ему понравилось и тоже у себя посадил. Потом третий, четвёртый, десятый. И пошло-поехало! Причём,  не сосны, а, именно, настоящие ели! Как-то, гуляя по улицам, я насчитала где-то с десяток этих вечнозелёных, теперь уже более чем десятиметровых красавиц. Их, ещё маленькими, местные мужики выкапывали  тогда где-то в лесах, привозили домой и сажали у себя во дворах. Но только у единиц они принялись и доросли до таких огромных размеров.
Об этом давнем ёлочном буме мне рассказала моя соседка-старушка, у которой во дворе растёт одна из таких красавиц. Это величественное, не побоюсь этого слова, чудо уже много лет восхищает мой взор. На ней находят приют множество белок, которых мы с дочкой часто кормим прямо из рук. На ней, похоже, постоянно живёт давно нам знакомый дятел, которому мы даже имя успели придумать.
Так вот, соседка рассказала мне, что эту ёлочку в 1944 году в подарок привёз ей, маленькой Любаше, неожиданно вернувшийся с фронта, отец. Это был его первый и, к сожалению, последний подарок. Баба Люба с сожалением также поведала мне, что отца в лицо она почти не помнит, зато хорошо помнит с какой любовью он сажал этот крошечный саженец, помнит, как долго выбирал место для него. Через год он умер от туберкулёза.
Но ёлочка принялась и растёт по сей день. По моим скромным подсчётам ей сейчас больше 65 лет.
 
Недавно Баба Люба по секрету поведала мне, что на днях к ней приходили из мэрии и  настоятельно просили продать ёлку «на спил». «За двісті п’ятдесят гривонь!” – с гордостью уточнила она почему-то шёпотом. И тут же поспешила похвалиться: “Але я не віддала! Бо то єдина пам’ять про мого папку!” И я ясно услышала в её словах, что она бы и уступила этому натиску, если бы не именно это, последнее обстоятельство.
 

Сегодня я не спала всю ночь.  Причиной была ёлка. Обычная новогодняя елка, которую рабочие городского хозяйства ежегодно устанавливают на главной площади нашего городка. Вернее, ёлка – НЕОБЫЧНАЯ. А Ёлка с Большой Буквы.
 
Я ехала с работы домой и увидела Её, лежащую на площади. Вернее одну из них. «Таки нашли несчастную жертву, сволочи!» - с горечью и злостью подумалось мне.
Я остановила машину и вышла. Да!.. Размеры её были просто потрясающие. Они потрясли даже меня, видавшую виды. Пожалуй, ЭТА – была самая большая из тех, что уже были спилены и выкуплены у несчастных старух-пенсионерок за бесценок. Я стояла на слабоосвещённой площади и смотрела на несчастную распростёртую жертву. В темноте низвергнутая красавица казалась ещё больше. Я смотрела на равнодушные лица работников, готовивших под неё площадку, и сердце моё сжалось от тоски и… жалости. Ёлка была такая пушистая, зелёная и ТАКАЯ огромная, что занимала почти половину территории площади.
Я видела много наших городских ёлок. В последнее время они, конечно,  представляли довольно убогое зрелище, потому что скорее походили не на главную ёлку, а на  главную «палку» города. И мне, почему-то, всегда было стыдно за это. В последние же время я созерцала невероятную красоту: роскошную, пушистую, шикарную. Только теперь, к моему стыду, добавилась ещё и жалость. Жалость, что такая красота, из-за цинизма, равнодушия и невежества чиновников, имеет… одноразовое использование. Ведь это истинное чудо природы не простоит на площади даже столько ДНЕЙ, сколько  ЛЕТ нужно, чтобы оно выросло до таких размеров!!!
 
Традиция пилить огромные старые ели, для установки на городской площади в Новый Год,  возникла ещё при старом мэре четыре года назад. Какому-то «умнику» из руководства нашего города тогда пришла в его тупую башку «гениальная» идея покупать (за жалкие гроши) эти Ели и безжалостно их спиливать, пользуясь, то ли недалёкостью, то ли жадностью, то ли просто равнодушием их хозяев.
Ведь понятно же, что если каждый год спиливать по дереву, то через десять лет таких Ёлок в нашем городе не останется. Что же тогда будут ставить на городской площади наши будущие мэры? И долго ли ещё будет противиться искушению, в эти несчастные 200–300 гривен, моя соседка? Хочу верить, что пока жива – будет. Потому что эта Ёлка – единственная её связь с отцом. Но ведь какие-то бабушки всё же продали многометровые Ёлки, которые последние годы украшали нашу площадь?  Или эту, что наверняка сегодня уже установлена, может продал какой-нибудь горе-алкоголик… за возможность пить горькую целую неделю? И наверняка он, этот пьянчуга даже не знает, кто и когдапосадил эту красоту. Хотя слово “продал” никак не хотят набирать мои пальцы на клавиатуре. Скорее, отдал, не понимая её истинной ценности. А мерия не “купила”, а цинично воспользовалась этим, как, впрочем, и всю жизнь пользовалась.
 

пели мы в детстве, водя хоровод вокруг ёлки. Помню, меня всегда охватывала такая безысходность от этих слов, такая тоска зелёная!
 
Может я чересчур сентиментальный человек. Может. Не спорю. Но вчера я увидела Ёлку, которая лежала, как мне показалось, как забитый раненый мамонт. С той лишь разницей, что лежала молча. Только смола выступила на её срезе, как будто бы Ёлка плакала.
 
Недавно в нашем городке появился новый мэр. И своё «первое дело» он начал… со спила очередной Ёлки. У меня не было иллюзий на его счёт, и, поэтому, я за него не голосовала. Но, всё же, это был его первый экзамен перед людьми. И он его не выдержал.
 
Ёлки-палки! Ну неужели нельзя додуматься и посадить прямо в том месте, где каждый год устанавливается ёлка, молодой саженец? И сделать это при всём честнОм народе, ЛИЧНО мэру города. Я даже за то, чтобы возле этого саженца была установлена табличка с надписью: «Эту ель посадил мэр города N** Пупкин А.А. в 2010 году». И тогда, через 20-40-60 лет, эта вечнозелёная красавица будет радостью, а не проблемой, нашим внукам и правнукам. Не одноразовой, а почти вечной радостью.
 
Ведь для того, чтобы тебя знали и помнили, нужно совсем не много. Нужно в душе быть просто СОЗИДАТЕЛЕМ, а не ПАДАЛЬЩИКОМ.
 
Одно меня утешает, хоть и очень слабо, что об этой Ёлке и её печальной кончине узнает теперь много-много людей…