Минус десять. Сержант Петренко мрачно сплюнул на тротуар. Слюна в полете не застыла, но от этого было не легче. Неделя начиналась препаршиво.
 
Нет, не подумайте, что Петренко попал в перестрелку с рецидивистами и получил ранение. И его вовсе не откомандировали в Москву перенимать опыт работы с болельщиками в преддверии Евро-2012. И даже поток денег, проходящий через его карманы по пути к начальским, не иссяк.
 
Петренко просто надоело. Причем надоело все. Абсолютно. Скажете этого мало для плохого настроения? Значит вы счастливый человек. А вот Петренко – нет.
 
Бычок отправился вслед за плевком.
 
- Бросать мусор на тротуар - нехорошо, - раздался в голове голос маленького Петренко.
 
-Угу, - ответил большой Петренко, - вот подрастешь и не такое делать будешь.
 
- Никогда! – продолжал настаивать маленький, - моя, то есть наша, мама учила меня, то есть нас, вести себя хорошо!
 
- Значит плохо учила!
 
- Не говори так о маме!
 
- А если она хорошо учила, то почему я повзрослевший так отличаюсь от тебя, оставшегося маленьким?
 
- Может жизнь такая? – помолчав, робко предположил Петренко-ребенок.
 
- Угу. Такая, - Петренко еще раз смачно плюнул, а затем развернулся и с носка засадил по окурку. Окурок пролетел несколько метров и исчез в сугробе, - Все, нет мусора на тротуаре. Доволен?
 
- На тротуаре нет, а так есть.
 
- Угу. И этот мусор – я!
 
Петренко встряхнулся, сосредоточился и стал воображать, что такими же размашистыми пинками загоняет себя прошлого куда подальше. Перед глазами появилась фотография 3-Б класса, с которой на него смотрел маленький зануда, и тут же исчезла в воображаемой грязи, втоптанная воображаемыми сапогами сержанта.
 
Настроение стало еще хреновее, но Петренко уже принял решение терпеть и зашагал к машине.
 
- Сынок, а который час?
 
Петренко вздрогнул и прислушался. В голове было пусто. Нет, этот голос вовсе не принадлежал к числу воображаемых.
 
- Сынок, с тобой все в порядке? – возле дорожки за кособоким лотком, заваленным всякой дрянью, сидела бабка. Обычная бабка. Ничего страшного.
 
- Испугала ты меня, мать! Взять бы, да и погнать тебя отсюда!
 
- А куда ж я пойду, сынок? Даже денег-то тебе дать нету.
 
- Да ну, старая! Какие с тебя деньги. Не мой уровень.
 
- Может я, сынок, помогу тебе чем?
 
Петренко, саркастически улыбаясь, осмотрел бабку. Лет под семдесят, в платочке, на руки смотреть страшно (неужели варежек даже нет?). Помощница…
 
- И чем же ты мне поможешь?
 
- А ты скажи, что тебя гложет, может подскажу чего.
 
«Хрен с ним» - решил сержант.
 
- Хорошо... Понимаешь, бабка, надоело все. Работа эта, снег этот, мороз этот, начальство это... Млять, сука, заипало все!!!
 
- Поняла, сынок, поняла. Щас, дорогой, подожди…
 
Бабка полезла в знакомую до боли безразмерную клетчатую сумку. Через минуту торопливых ковыряний на свет появилась стеклянная литровая банка. Отчетливо запахло солеными огурцами. «Издевается тварь!», - подумал Петренко и начал закипать.
 
Бабка, не обращая внимания на перекосившееся лицо сержанта, открыла банку, опустила в нее покрасневший на морозе нос и шумно вдохнула. Ее фигура моментально обмякла и стала походить на мешок с картошкой. Глаза закрылись.
 
«Пипец! Подохла карга старая! А мне теперь с телом разбираться!»
 
Но бабка дохнуть не собиралась. Ее рот приоткрылся.
 
- Слушай меня! Истинно говорить буду! – челюсь не шевелилась, шевелений языка тоже не было видно, но зуки раздавались предельно четкие.
 
- Эй-эй, мать! Ты чего?
 
- Я ничего, это ты чего. Тебе ж все надоело, так слушай!
 
- Что слушать, мать, перестань, мать! – залепетал Петренко, поглядывая в сторону машины. Может смыться?
 
- Скажу тебе что будет.
 
- Говори, мать, говори. Может скорую вызвать?
 
- Значит так. Скоро ты станешь знаменит!
 
- Я? Не смеши, таких ментов как я – полно.
 
- Истинно говорю – будешь! Будешь знаменит и поменяешь работу!
 
- Серьезно? Я, конечно, давно мечтаю об этом, если честно… Даже не знаю что делать, но…
 
- Ищи машину…
 
- Так вот она, рядышком. В больничку отвезти?
 
- Ищи машину со смуглым человеком.
 
- С негром что ли?
 
- Нет. Вижу смуглого человека. Вижу…
 
- Чурку что ли, то есть кавказца, что ли?
 
- Не разберу... Ищи смуглого и все будет по словам моим…
 
Тут бабка вздрогнула и раскрыла глаза.
 
- Ну что, сынок, сказала что-то интересное?
 
- Испугала ты меня мать. Что это было такое?
 
- Да бывает… С матерью моей, с бабушкой, …
 
- Хрен с ней, с бабушкой. Как здоровье?
 
- Нормально здоровье…
 
- Вот и ладненько, я побежал тогда. Работа!
 
Петренко шустро впрыгнул в салон и начал прогревать двигатель. Пронесло! Ну и дала старая! Думал лапти откинет!
 
***
 
Дежурство подходило к концу. История с бабкой почти забылась. Сержант вяло крутил баранку и мечтал о том, как приедет домой и навернет грамм триста водочки. И непременно с огурчиками! С солеными огурчиками!
 
Свет фар скользнул по лобовому стеклу припаркованной иномарки. На мгновение стали видны лица сидящих впереди парня и девушки. Парень был смуглый… Смуглый!
 
Петренко резко затормозил, судорожным движением схватил фонарик и вышел из машины.
 
…Шаркающей кавалерийской походкой, поздним вечером тринадцатого числа зимнего месяца грудня по автостоянке у офиса «Пятого канала» навстречу свой судьбе шагал сержант «Беркута» Василий Петренко.