Вначале было Слово. И Оно
У Бога было. Бог же был со Словом.
И Дух был в них. И никого иного
Тогда и не было, заметим это, но
 
Был стол (сосновый), чаши и вино
Искрилось в них, и было не столовым…
Вселенная была же под покровом
И время проходило стороной…
 
Но как-то Слово сдернуло покров
И в мир вошло, и превратилось в кровь.
Чтоб жечь, вести, гореть и не стихать.
 
Не верят в то, попавшие в плен цен,
Что этот мир – метафора стиха –
Был розовым, как задница младенца.
 
            ******
Был розовым, как задница младенца,
Мир изначально. К радости Отца.
Таким, что и не снилось мудрецам,
Глупцам, да и любителям сентенций…
 
Но все-таки от правды нам не деться,
Что сотворен был мир не до конца.
Ведь не было Творению венца
И был он пуст, словно живот у ненца…
 
И был шестой день…. Молвил Бог: «Творенье
Сие, увы, слащаво, как варенье.
А посему убого, как калека…
 
Да будет так! В одном соединим Мы,
Как очевидное, беззвучно и незримо,
Два полюса. В одном два. В Человеке.
 
        *******
 
Два полюса. В одном два. В Человеке
Две крайности. Но будет он един.
Он станет мудр, но лишь после седин
И будет бить не в бровь, не в глаз, а в веко.
 
А состоять он будет из молекул.
Ну, скажем, Аш-два-О, амин,
Железо, сера и т.д. Аминь!
И да пребудет до скончанья века.
 
Мое Творенье. В нем – любовь моя.
И вечно будем рядом вместе с ним мы.
Докажет всем он и неоспоримо,
 
Что Я – Любовь, и что Любовь есмь Я…»
Так было сказано. И Слово стало глиной.
Дух стал огнем. Бог – печью бытия.
 
       *******
 
Дух стал огнем. Бог – печью бытия,
А топливом служить валежник Рая,
Наверно, мог бы. Жаль был рай надраен,
Как пол в Москве, в Дворце Советов. Я
 
Там не был. Не судьба. Судьба моя
Не добрая, но, правда, и не злая…
«Достоин ты ее. – твердила немка Рая.
Цитирую: «Натюрлих швайн, йа-йа!»
 
Но я отвлекся. Да, проблема газа
Пошла с тех пор…. Живуча ведь, зараза!
Так и пошла, и это без «ха-ха»…
 
Пока все ждали миг, что нефть вдруг брызнет,
Взросло из пепла, грязи и греха
Шальное древо новой, странной жизни.
 
 
      ********
 
Шальное древо новой, странной жизни,
Как водится, росло, росло, росло
И выросло. Ну нам не повезло,
Что червь тогда то дерево не грыз. Не
 
Верите? Однако я не шиз, нет.
И не пытаюсь вам втереть фуфло…
Со временем то древо расцвело
И не было в саду его капризней.
 
Его ты знаешь, правда. Знай. Однако,
Жаль мне, могло бы стать что знаком,
Воспринято то было, как потеха….
 
Какой же сваришь из него компот,
Когда висит единственный лишь плод,
Едва ль крупнее грецкого ореха….
 
     *******
 
Едва ль крупнее грецкого ореха,
Но право же, здесь дело не в размере.
Того, что есть, всем хватит в полной мере,
Чтоб очень долго было не до смеха.
 
Одна лишь слабая была в том всем утеха –
Не удалось размножиться, холере…
Плод был не просто. Этот плод был двери….
Подробнее потом, пока не к спеху.
 
И вот, гуляя как-то спозаранку,
Увидел Бог такую вот поганку,
Взял карандаш и написал скорей:
 
«Не ешьте плод сей! Дерево – голимо!»
Но все слова опять проходят мимо,
Ведь Змей был самый хитрый из зверей.
 
 
         ******
 
Ведь Змей был самый хитрый из зверей,
Известный мастер замастырить бяку.
Запомни, он хитрей лисы, собака,
Пра-пращур современных упырей.
 
Хоть ползал низко, выше всех царей
Он был. И кто бы что не вякал,
Из дерьмеца мог сделать кулебяку,
Имел ключи от множества дверей.
 
Но, к сожаленью своему, он был не первым.
Что портило, и сильно, ему нервы.
Еще учтем, каким Змей был упрямым…
 
А тут возможность первых подсидеть
(и самому при том не залететь!)
И тут так кстати появилась Дама….
 
 
     *******
 
И тут так кстати появилась Дама,
А Змей, вот где работа палачу!
В миг голову пригнул к ее плечу
И полилась из уст его реклама:
 
«Вах, какой пэрсык, ыз Эдэма прамо!
Нэдорага! Задаром! Даплачу!»
А та  в ответ: «Простите, не хочу!
И вообще, стчас позову Адама….»
 
Пришел Адам, но Змей, обманов прима,
Товарищ в гриме…. «Родом сам из Рима! –
Представился. И продолжал втирать. –
 
Вах, какой пэрсег!..» и т.д. Вот хатчик!
Подумать только, было б все иначе,
Ах, если бы Адам умел читать!
 
 
    ******
 
Ах, если бы Адам умел читать!
Окончил класса три воскресной школы…
Какая школа! Он ходил же – голый!
Не прикрывая некие места.
 
«Съешь, круче всех ты сможешь стать.
Да кем угодно,- продолжал Змей соло,-
Хоть чемпионом мира по футболу
В составе сборной русских… чтоб их мать….»
 
Да, Змей без мыла в душу может влезть..
Он – гений страха. Но и он же – лесть.
Короче, уболтал он наших предков.
 
Был разделен фрукт ровно пополам,
Куснула Ева, откусил Адам.
И стали ждать, когда дадут конфетку.
 
       ******
 
И стали ждать, когда дадут конфетку,
Ну, не буквально. В переносном смысле.
Не замечая перемены в мыслях,
А Змей исчез. Чуть колыхнулись ветки.
 
Сознанье их, бывает так нередко,
Стремилось вдаль, не зная, вниз ли, ввысь ли….
Как два ведра на старом коромысле,
Качаясь. Всё, попались наши детки.
 
«Кто это был? Похоже сел я в лужу….-
Адам так думал. – здесь анализ нужен.
Анализ сделать нужно наконец!
 
Богат, умен, еще приметы, ну же!»
«Богат, умен, со смертью очень дружен.»-
На сцене появился Бог-отец.
 
 
     ******
 
На сцене появился Бог-отец.
И, глянув на притихших человеков,
Задумчиво потер глаз, веко,
Потом слегка поправил свой венец.
 
Вздохнул: «Не жить вам здесь, конец.
И дважды не войти в одну вам реку….
Хоть век сидите в ней, как некий грека,
Но золотом не станет ваш свинец.
 
Ведь древо жизни – дерево познанья,
Есть многая число путей дерзанья
И свой единственный найти вам будет надо.
 
Запомни, Человек, тогда и сдюжишь,
Его широк путь, ну а твой, где уже.
Теперь иди». И притворил дверь сада.
 
 
      ******
Теперь иди». И притворил дверь сада.
Теперь иди…. Хоть не под зад коленом.
Легко сказать, ведь все, теперь ты тленный
И вдох любой возможно вздох на ладан.
 
Путей не счесть, там клады и засады,
И сзади могут долбануть поленом,
А проводник, Сусанин или Ленин,
Ну, или Усама (так звать) бин Ладен.
 
И Человек стоит, как изваянье,
Есть Инь и Янь, есть Грех и Покаянье,
Есть Карма и судьба…. Ну как допетрать
 
И выскочить домой из этих мест?
«Ты помнишь, выход в Небо через крест?»
Чуть слышен голос. Или шепот ветра…
 
 
       *******
 
Чуть слышен голос. Или шепот ветра….
Но только вы об этом «ни гу-гу»,
А то моментом скрутят вас в дугу
Два санитара ростом под два метра….
 
Дадут лекарств с весьма широким спектром
Воздействия. И все, глядишь, «Зэр гут»….
Ну и, конечно, будет гнать пургу
Один весьма-весьма известный лектор….
 
Тот, кто боится криков петуха,
Опять скупает в спешке потроха –
Так бисер не мечи среди хавронь.
 
Ведь в жизни каждый себе сам священник
И в первый день, добившийся прощенья,
Невинен, как раскрытая ладонь.
 
 
          ******
Невинен, как раскрытая ладонь,
Как новый бампер стильной колымаги….
А дряхлые властители и маги
В прах рассыпаются, лишь только пальцем тронь.
 
Храпит и роет землю белый конь,
Поправ своим копытом листья-флаги,
А всадник мне сказал, хлебнув из фляги:
«Гляди на небо и не проворонь».
 
Но что не проворонить, я не знал.
А, впрочем, за зимой всегда весна
И всякому вину свои меха….
 
Я не почувствовал себя бескрайне мудрым,
Сказав, проснувшись августовским утром:
«А знаешь, друг, теория – суха!»
 
 
      *********
 
А знаешь, друг, теория – суха,
Но все слова опять проходят мимо,
Как  очевидное, беззвучно и незримо,
Взросло из пепла, грязи и греха.
 
Опять скупает в спешке потроха
Товарищ в гриме, родом сам из Рима…
Докажет всем он и неоспоримо,
Что этот мир – метафора стиха.
 
Его ты знаешь. Правда. Знай. Однако,
Запомни, он хитрей лисы, собака.
Богат, умен, со смертью очень дружен.
 
Он – гений страха. Но и он же – лесть,
Его широк путь, ну а твой, где уже,
Ты помнишь, выход в Небо через крест.