Фрол родился в 1944-м. Жили с матерью в городе Мичуринске. Это тот самый Козельск, который отказался сдаться монголо-татарам. Отец с фронта не вернулся, потому жизнь была не сахар, - это слабо сказано.
 
Закончил Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище в 1968 году. Год этот был примечательным. Половина выпуска отправилась на западную границу с тем, чтобы поучаствовать в чехословацких событиях.
Он попал в состав другой половины, - Забайкальский военный округ («Забудь вернуться обратно»), граница с Китаем. Летом – жара, зимой – лютый холод, безлесые сопки, из живности встречается мелкая лисица – корсак и сурок - тарбаган. Про быт? - Сушеная картошка и практическое отсутствие витаминов. Про развлечения? – Чемпионаты округа по прикладным видам. Он - чемпион по метанию штык-ножа.
 
Служба была не лишена экстрима. А служить довелось в глубинной разведке ГРУ Генштаба, - командиром группы. Содержание службы, в главном, сводилось к систематическим нарушениям границы с применением вертолета. На той стороне группе доводилось участвовать в скоротечных огневых контактах. Во время одного из рейдов вертолет был обстрелян и, после полученных ранений, он оказался на госпитальной койке без надежды вернуться в строй.
 
Лежа на койке, Фрол размышлял, чем заняться комиссованному офицеру ВДВ. Ничего на ум не приходило. Все его интересы были связаны с ВДВ и силовой разведкой. Тупик, - стратегический тупик…
 
Прозрение наступило в одночасье. По телевизору шел матч с участием киевского «Динамо», за которое он, в отличие от сослуживцев, «болевших» корпоративно за ЦСКА, «болел», понимая высокое качество игры.
Решено! Он поступит в Киевский университет, чтобы ходить на матчи с участием любимой команды…
 
Осень. Начало октября. Еще не холодно, безветренно и постоянно моросит дождь. Военохотовская база «Гусенцы», что напротив Ржищева. Пришли на моторке вчетвером. Стали лагерем в километре ниже. Рай! Для каждого своя ниша, - все три охоты: собственно охота, рыбалка, грибы. Меню несколько однообразно, но не настолько как в ЗВО: уха, шашлык, жюльен (ведро грибов на 3-х литровую банку сметаны).
 
Компания сидит, лениво перебрасываясь шутками после застолья и покуривая, обрисовывает громадье планов. Очкарик, хоть и незрячий, показывает в сторону русла. Его заинтересовал предмет, похожий на посылочный ящик, который метрах в двустах от берега, медленно движется по окружности. Все всматриваются. Ни черта не понять. Один из приятелей лениво идет к лодке за биноклем.
Выясняется, - предмет-«ящик» – голова теленка. Высказывается предложение - украсить стол телятиной. Кому плыть за мясом? Бросают жребий.
 
Фрол с очкариком забираются в лодку. Подгребают к пловцу. Попытка втянуть сопротивляющееся 150-килограммовое существо в дюральку тщетны. Фрол хватает теленка за ухо, очкарик гребет к берегу. Еще в лодке они замечают по бельму на каждом глазу скотины. Значит, - слепой зашел в реку попить и, сорвавшись с мелководья в яму, утратил ориентацию.
Теленок почувствовал копытами дно и остановился на дрожащих от многочасового заплыва ногах. Постояли, отдышались, вытолкали обессилевшего на сушу, чтоб не побрел вспять.
 
Присели у костра, очкарик прикурил от уголька. Фрол так и не приучился на гражданке к дыму. Сидящие у костра приятели спрашивают кому свежевать. Немногословный Фрол, которому доводилось лишать жизни не только людей,  посмотрел в глаза каждому…
 
Теленок постоял-постоял, да и побрел по тропинке вдоль берега.
 

 
Алешке исполнилось 16. Он заканчивал школу и собирался поступать в университет. В этот день мать оторвала от учебников и, отсчитав монетки, послала за хлебом.
На лестничной площадке третьего этажа у лифта трое попытались отобрать мелочь. Алешка уперся.
 
Его втянули в лифт, подняли на крышу шестнадцати-этажки и забили ногами, выбив глаз, превратив лицо в кровавое месиво и сломав ребра. Топтали, в основном, голову и били в пах.
 
Затем, оставив тело в луже крови, троица спустилась в поисках новых приключений. Очередную жертву по испытанному сценарию вытащили на соседнюю крышу и планировали, разнообразия ради, сбросить вниз.
Услышав звуки сирен подъехавших милицейских машин, бросились наутек, не исполнив замышляемое.
 
Двоих (чуть старше Алешки), один жил в Алешкином подъезде, задержали еще до утра. Третьего (четвертый год «косил» от призыва) объявили в розыск.
 
След привел в Якутию («топтун» подсмотрел номер, который набирала подружка старшего). Отправили запрос в Россию. Тамошние менты нашли его в Нерюнгри. Этапировали поездом до Якутска (в Нерюнгри нет аэропорта).  Попросился в туалет, выбил стекло и ушел. Так проколоться российским ментам перед украинскими коллегами! – Вышли в облаву. В загоне – охотники и приказ: «Будет сопротивляться – живым не брать». Третий понял, что дело капец и вышел с поднятыми руками на цепь.
 
Отец Алешки заправил ментовские машины (лимит, нет денег – бюджет не финансирует) и с группой поехал встречать в «Борисполь».
 
На пути в Киев старший группы конвоя остановил машины, достал «Макаров» и протянул отцу Алешки:
- У него два побега. Да и срань эта отменила высшую меру. Делай…
Отец Алешки сказал:
- Пусть судят.
 
Прошло двенадцать лет. Третий вышел.