Продолжение.
Первая часть тут: http://durdom.in.ua/uk/main/article/article_id/4998.phtml
------------------------------------------------------------------------------------------------------
 
Ручка в полумраке прихожей холодным трупиком змеи скрутилась на двери. Легонько прикоснувшись кончиками пальцев к хромированной чешуе, он убедился, что тварь сегодня мертва. В прошлый раз (когда – может вчера или месяц назад, воспоминания встревоженным мушиным роем вращались перед мысленным взором, не давая сосредоточиться и поймать хотя бы одну), да – так вот – в прошлый раз ручка вцепилась ему в руку. Ледяной холод на целый день сковал её до предплечья. Но сегодня псевдожизнь, наполнявшая ядом тело, ушла из тускло блестящей твари.
 
Осмелев, он крепко сжал ручку всей ладонью и повернул ключ. Клацанье механизма на мгновенье исказило мир, перевернуло его, поменяв местами пол с потолком. Он судорожно ухватился за дверной косяк, благодаря чему смог устоять в неожиданном катаклизме. Через долю секунды мир вернулся к исходному состоянию. Затоптанный паркет с половичком снова оказался под ногами, на покрытом едва заметною патиною трещин потолке, скрывался узор паутинки.
 
Почувствовавший неладное паучок примчался в прихожую и лихорадочно наносил невиданный узор над головой хозяина. Четыре его глаза оценивали сложную геометрию возникающей на глазах воздушной фигуры, а еще два, остававшихся свободными, следили за страданиями прижавшейся к дверям фигуры. Работа завершилась в мгновение ока, ознаменовав окончание миротрясения.
 
Лестничная площадка была усеяна арахисовой шелухой. Пятна высохших плевков, пожелтевшие окурки, раздавленные и размазанные по выщербленному временем бетону, битое стекло пивных и водочных бутылок, удерживаемое полуразорванными этикетками, скабрезные и просто матерные надписи, неведомые пиктограммы и коряво-первобытные фаллические изображения, высеченные на стенах ключами неведомых вандалов, создавали картину неухоженности и заброшенности.
 
Над редкими объедками, затоптанными в коридорный мусор, транспортными вертолётами кружили жирные мухи. Попадая в лучи света, пробивавшиеся сквозь щели фанерки, которой была забита оконная рама, они сверкали изумрудной зеленью – живые драгоценности, вырвавшиеся с неподвижных оков перстней и ожерелий, пробившие плотными телами бронированные стекла витрин, они прорвались в мир лета.
 
Перепрыгивая со ступеньки на ступеньку и пиная битое стекло, со звоном разлетающиеся по коридору, мимо пробежала простоволосая девочка в цветастом ситцевом сарафане и сандалетах на босу ногу.
– Здравствуйте, дядя Антон!
Антон!
Слова девочки тяжелым мячом из застывшей карамели поскакали по ступенькам, с гулким басовым звуком отбиваясь от стен.
Нтон!
Шар тяжело бился о бетон коридора, содрогая всё здание.
Тон!
При каждом ударе сфера слов теряла свой размер, уменьшалась и истончалась. Звук ударов становился тонким, переходя в писк за пределами возможностей человеческого уха.
Он!
Достигнув субатомного размера, представленного протяжным: «н-н-н-н», сфера провалилась сквозь кристаллическую решетку щебня – наполнителя бетонной лестницы. Вибрация, неслышная, но ощутимо сотрясавшая все тело, затихла.
 
Теперь ничто не мешало спуститься и выйти из дома. Осторожно касаясь поручней, Антон сосредоточился на лестнице, ощупывая ногой каждую ступеньку. Он не заметил, как из двери его квартиры, сквозь щелку выскользнул паучок, метнулся по стене и с невероятной скоростью стал собирать обломки слов, размазанных по бетону и штукатурке, надежно скручивая их паутинкой. Потом ткач подпрыгнул, на долю секунды завис в воздухе и неожиданно нырнул в камень, как раз там, где исчез шар. Его положение он оценил по высокочастотному писку «н-н-н-н».
 
Облупленные двери заскрипели и распахнули вход в лето. Ослепительное сияние солнца на неестественно синем полотнище неба, кольнуло его неприятным ощущением. Антон вспомнил кровавый жар утреннего видения. Передернув плечами, он мысленно отстранился от иллюзий и направился к трамвайной остановке. Каштаны, обрамляющие аллею, по которой он ходил каждый день, были усыпаны кремовыми пирамидами соцветий. Еще совсем недавно светло-салатовые, их листья насытились густым зелёным, до ощущения жирности.
 
Утренний поток ребятишек, бегущих в школу, что стояла во дворе, прямо напротив его дома, уже схлынул. Аллея была пуста, не считая нескольких стариков, волочащих свои немощные тела в иссушающем дыхании жары. К полдню солнце обещало устроить вселенских масштабов всесожжение, наполняя адской жарой воздух. Вездесущая пыль этого лета поднималась с сухой тверди земли, еле прикрытой побуревшими чахлыми клочками травы.
 
Призрачная тень черной молнией прочертила небо с края в край, на миг закрыв пылающее светило. Антон тревожно обратил лицо к безоблачной глади и напряженно стал вглядываться, в поисках угрозы. От сосредоточения у него свело судорогой всё тело. Еще раз что-то промчалось, быстрее звука, темнее мрака ночи, и бесследно исчезло за горизонтом. И ещё раз, и ещё…
 
Удар невидимого молота сотряс пространство. По зеркалу небес, набирая силу, помчались волны искажений. Они набегали друг на друга, увеличивались, перекрещивались, вздымая спектр синего, голубого, ультрафиолетового, рождая неожиданные формы и образы, сочетания цветов и новые краски, те, что не видны обычному человеку. Мир раскачивался в ужасе содеянного на небесах и вот, смотри – хаос достиг апогея! Пространство бытия содрогнулось во взрыве циклопической мощи.
 
Антон находился в центре сферы, прозрачные стены которой покрылись бегущими бликами, искажавшими дома, деревья, небо, линии проводов и сам горизонт. Стены сферы сжимались с потрясающей скоростью. Антон присел, охватил руками колени и вжал в них голову. Стена изменений сносила существующий мир, оставляя за собой что-то непонятное, неощутимое, страшное в своей непознаваемости, наполненное чужеродностью, абсолютной нежизненностью, простым ужасом смерти. Катастрофические изменения реальности не сбавляли скорости, неумолимо приближаясь к коленопреклоненной фигурке. Ещё мгновение и…
 
Из подъезда быстрее ветра вылетело крохотное существо. Оно так проворно перебирало лапками, что их нельзя было различить. Как за летящей пулей в кинематографическом замедлении, за ним расплывались концентрические круги. Легко, практически не замечая, он пробил стену искажений, уничтожавшую все живое и мертвое на своём пути. С безумной скорость паучок, а это был он, кинулся к сжавшейся в предсмертном окаменении фигуре хозяина.
 
Достигнув хозяина, свернувшегося в позе эмбриона, паучок начал плести многоугольный каркас. Он двигался значительно быстрее сферы, что могло бы вселить надежду в Антона. Но тот ничего не видел и не ощущал, пребывая в болезненном ожидании неизвестности. Вращаясь вокруг каркаса, паучок сотворил серый кокон, и на последнем витке скользнул вовнутрь. Гигантская стена натолкнулось на творение существа, размером с ноготь трехлетнего ребенка, дрогнула и обогнула почти идеальный сфероид, оставив его без изменений.
 
Жуткая рябь скручивала сферу в черневшую на глазах витую свечу. Высоко, в перевернутой полусфере неба, потерявшего свои цвета и зеркальность, на вершине уже черной колонны, сиял глазом Люцифера многокилометровый тусклый костер, заменивший в новом мире солнце.
...
 
Продолжение будет, если подвезут свежий клей…