Человеку свойственно стремление получить максимальный результат с минимальными усилиями. Чем более циничен человек, тем чаще он руководствуется этим принципом, тем меньше для него существует моральных преград. В то же время, всегда были есть и будут люди, которые считают неприемлемым для себя переступать определенную границу. И первым, и вторым свойственно судить о других по себе. При этом первые всегда будут находиться в преимущественном положении по отношению к вторым, и непременно будут пользоваться ими в своих целях.
Помню из детства, жил у нас в доме сосед. Каждый год 9 мая он надевал свой парадный пиджак с боевыми орденами и медалями и отправлялся в школу на встречу с подрастающим поколением. Нельзя сказать, чтобы подобные встречи всегда вызывали у ребятишек неподдельный интерес – в конце концов, не все фронтовики были хорошими рассказчиками, но слушали их всегда с уважением и вниманием, и даже не нужно было учительского окрика, чтобы сразу поставить на место какого-либо не в меру оживленного одноклассника. Победа, война, память к павшим и уважение к победителям – это всегда было святое… Наш же сосед на таких встречах всегда имел неизменный успех. Язык у него был подвешен хорошо, его рассказы изобиловали интересными подробностями о тяжелых боях в грозном 41-м. К тому же, в школе учились его дети пионерского возраста. Нужно ли говорить, что частичка отцовской славы доставалась в такие дни и им!
Но в один прекрасный день у соседа начались неприятности. Стали его вызывать отнюдь не на встречи с пионерами. Попросту говоря, начали под него копать. Не знаю, то ли по инициативе кого-то из бдительных соседей, то ли в военкомате бумажных дел мастера оказались слишком внимательны. Зацепкой оказалось то, что наш герой был 35-го года рождения, то есть, в 41 году ему исполнилось 6 лет. Сначала он бил себя в грудь, утверждая, что был сыном полка, но ему продолжали задавать неудобные вопросы, и в конце концов, ему пришлось расколоться. Награды принадлежали отцу, который умер вскоре после войны, а сынишка, видимо, решил что негоже пропадать добру…
Нужно ли было его разоблачать? Морально это или не морально? И как было бы смотреть ему в глаза, если бы подозрения оказались беспочвенны?
Человек, не привыкший сомневаться, иногда легко воспринимает на веру самые противоречивые вещи. Из своих студенческих лет помню одного однокурсника. Внешностью природа его не обидела, хорошо играл на гитаре, за словом в карман не лез – в общем, душа любой компании. Неудивительно, что в общаге он ходил в статусе местного сердцееда. Но была у него одна фишка: когда был навеселе, принимался рассказывать барышням, как правило, с младших курсов, про Афган. Про то, как попал в засаду к “духам”, как прыгал с вертолета на “зеленку” – дело было в начале девяностых, и подобных подробностей было где начитаться и наслушаться. Хлопец был 73-го года рождения. Как-то раз довелось и мне побывать в гостях у первокурсниц, к которым проторил дорогу наш “воин”. “А у нас вчера Сережка был”, - не без восторга в голосе сообщила одна из них. Я невольно усмехнулся и спросил: что, Серега, опять, наверно, про Афган рассказывал? Реакция последовала такая, что сразу стало понятно, что в эту комнату впредь я не ходок! “А ты заткнись, крыса тыловая! Да знаешь ли ты, что этот мальчишка в 16 лет в Афгане командовал десантным взводом?! Да ты хоть представляешь, что ему довелось там пережить!” Не помню всего, что я тогда выслушал… В глазах у барышни стояли неподдельные слезы. Она закрыла лицо руками и отвернулась: “Боже, такой молодой!”  
Иногда я встречаю этого Серегу. Понятное дело, об этом случае вспоминать не хочется. Да и человеком он стал респектабельным и серьезным, и подобными бреднями давно не балуется.
Вот только девочку жалко…