В цивилизованном мире всегда задавались вопросами, почему среди россиян так мало людей свободных по своему духу и так много зажатых, но агрессивных. Причиной тому корни происхождения россиян как конгломерата многих племен и народностей, силой объединенных административными и духовными скрепами, во имя имперской идеи узкого и не весьма недалекого круга верхов.
Еще классики утверждали, что в России все рабы, снизу доверху, и призывали, ради собственного спасения, настойчиво выдавливать из себя по капле свое рабство. Идеологи верхов, дабы прикрыть неприглядное и повсеместное рабство, придумали идеологему о «загадочности русской души, которую умом не понять, но в которую необходимо верить». Лихо придумано именно для рабов, мол, голову себе раб божий не ломай, излишним размышлением над своим убогим житием-бытием, ты главное в Россию веруй и будь этой верой счастлив, ибо иного тебе твои цари и царьки дать не могут, да и не хотят.
Виной российского темного рабства выступает исторически закрытое московское православие, которое отличается от канонического православия, ибо было оторванным, не всегда образованным, и как правило, диким. В такой религиозной атмосфере могла вырасти только восточная деспотия российского варианта. При ней издревле московиту/россиянину нельзя было свободно выехать за кордон без приказа, ибо власть, что тогда, что ныне, побаивалась чрезмерного общения с иностранцами, дабы какого ущерба государю да его государству не было. В Кремле всегда правила бал шпиономания и паранойя, а проштрафившиеся долго не жили, и умирали, как мухи.
В России всегда было мало писаных законов, зато много обычаев. А деньги, данные на взятку (один с обычаев), действовали быстро и эффективно. Чужой музыки Кремль никогда не любил, да и свою, не очень баловал. Церковь музыку не любила, дабы не уподобиться латинянам, и власть исповедовала те же «ценности», считая, что музыка и всякое веселье способствует народной разнеженности.
Но все-таки центром психологических проблем российского исторического рабства есть деспотичное отношение к российской женщине-матери. Именно здесь зарыт корень многих российских проблем. В Московии женщин не учили грамоте и жили они у родителей в тайных покоях. До сватанья лицо невесты никто из чужих не видел. После замужества свободы у женщины не прибавлялось, а вот проблем ставало больше. Молодой муж покупал тонко сплетенную плеть и по обычаю вешал ее в комнате на стене, дабы раз на месяц наказывать жену, демонстрируя, таким образом, свою «любовь». Так в России плеть стала символом «счастливой» и покорной супружеской жизни. Чем более муж бивал жену, тем устойчивее в окружающих и у нее самой, складывалось представление о крепкой семейной любви. Количество побоев было равно количеству «чести», выказанной мужем жене-рабыне. Обедать жена имела право только с близкими родственниками, в гости ходила только на свадьбу.
Вот именно, отсюда, у российских мужиков берет свое начало неудержимая дикая агрессия, особенно под водочку, и наплевательское отношение к человеческой жизни, ибо «бабы еще нарожают». Поэтому Путин позволяет себе прилюдно рассуждать о том, что россияне, в случае войны, умрут как мученики, правда себя отдельно он не назвал готовым умереть.
Современники о московитах писали, что они присягают только для того, чтобы обмануть и обойти. На поверку имеем дикое недержание своего слова, даже скрепленного подписью. Наверное, в этом то-же проявляется историческое рабство российского духа.
