Пукин:   Когда же мы уже все заживем одной большой дружной семьей?
Кадыркин:   Да, да, ведя мы волею Аллаха одина на рот шельме бешельме однако.
Мемемеркель:   А Поросенко даст ист плёхо выполняйт Минске наеборенности.
Письков (тихо):   Анджела Адольфовна, «договоренности».
Мемемеркель:   О я я, натюрлих: «договор ебности».
Поросенко:   Да хрен с ней...
Пукин:   Но но, парниша. Я старый солдат и не знаю слов любви, но когда я увидел эту нежную фиалку...
Кадыркин:   Слущай, братан. Ти щто такое гаворищь? Я думалъ: я — твой нежний фиалка!!?
Залдосралов:   Ну, не надо, не ссорьтесь, девочки...
Письков (Залдосралову, тихо):   В качестве конкретно «девочки» сюда вызвали только тебя.
Мемемеркель:   О я я, тафайте жийть дрючно!
Пукин:   Все правильно, Анджела Адольфовна: дрючба прежде всего. Как Россия дрючила Украину, так и должна дальше дрючить.
Письков (Поросенко, тихо):   Хорош ржать, сука; Адольфовна любит скорбный вид.
Залдосралов:   А как я — весь прямо истосковался по «настоящей» дружбе!
Кадыркин:   Слущай, братан. Ти щто такое говорищь? Разве мои чмоки-чмоки для тебя «непанастаящиму»!!?
Пукин:   Ну, не ссорьтесь, девочки...
Письков (в усы, тихо):   Твою мать!
Пукин:   Чего?
Письков:   Твоя Богородица-дева мать Христа-спасителя нашего, радуйся, ибо спаса родила для душ наших.
Поросенко (восторженно, срываясь на дискант):   Христос народився!!!
Поросенко, Пукин, Мемемеркель, Кадыркин, Письков, Залдосралов (все вместе, громко):   Славимо Его!!!
Мемемеркель (молитвенно сложив руки и подняв глаза вверх, тихо):   Хай Гитлер.
Пукин:   Как это все-таки чудесно: вот так вот собраться и забыть про все эти обеспокоенности.  
Залдосралов:   Золотые слова, братан.
Кадыркин:   Эй, слыщищь! Какой он тэбе «братан»? Он сначала мой — братан, а только потом — твой.
Поросенко:   Ну, девочки, ну не надо ссориться...
Письков (поглаживая Поросенко пониже спины, тихо):   После совещания все встречаемся в сауне на поэтическом чтении Минских договоренностей.
Поросенко (похрюкивая от удовольствия, тихо):   Я буду чекати.
Мемемеркель:   Ми в Хермании всегда биль са мир вафсем мире, за своботный таргофля, чтоби фсе покупаль больше качестфенный нимецкий тофары. Ми в Хермании са открытый храница и фзаимовыхотный для Хермании таргофля.
Письков (продолжая поглаживать Поросенко):   Анджела Адольфовна хочет сказать, что озабочена ситуацией на Востоке Украины.
Мемемеркель:   О я я, моя есть сильно осабочена! Я хотейть, чтобы между Украиной и Россией было больше дрючбы!
Пукин:   Украинское руководство не хочет как следует «дружить» даже со своим народом.
Поросенко:   Новый закон, сдающий Украину, плохо принимают в народе, критикуют.
Пукин:   Тогда надо сделать так, что тот критикует — тот «агент Кремля».
Поросенко:   Гениально, Валадимир Валадимирович!!! Дайте я Вас расцелую в анус!
 
Появляется Лавров со своим заявлением.