Евгений Н. сидел уже несколько часов, созерцая спокойную гладь воды. Он почти не шевелился, и удочка в его руках слегка покачивалась в такт биения сердца. Дыхание вообще словно исчезло, а звуки мира погасли вместе с красками уходящего дня. Птицы впали в дремоту. Комары ушли по тому самому маршруту, куда он посылал их, начиная с восхода солнца, - они оставили его в покое, быть может, испытав скуку от дегустации одной и той же группы крови. Самыми громкими в этот миг были часы на левом запястье, чье тиканье раздавалось бредущими шагами времени, и чья секундная стрелка бесконечно двигалась по замкнутому кругу.
Как, впрочем, все в этом мире.
Улов не изобиловал добычей.
Евгений воспринимал данный факт по-философски – как и подобает профессору философии, получившему степень за многочисленные изыскания в области «возникновения сложных структур и обратных процессов энтропии» - есть вещи, на которые повлиять невозможно, и едва ли стоит торопить события, быть может, в будущем никогда не произошедшие…
Тем не менее, хотелось верить, что сегодня он таки поймает достаточно крупную особь. Для этого он проделал долгий путь загород, в полном одиночестве, чтобы никто не отвлекал навязчивыми предложениями «промочить горло» и надоедливыми беседами ни о чем.
Только он и медленно текущее вещество, породившее жизнь на этой планете. Застывшие, наконец, мысли. Остановленный в одной точке взгляд. Терпеливое ожидание и тишина, несущая успокоение заметно стареющей нервной системе. Это то, чего он давно жаждал, причем было бы идеально, если бы перед закатом удалось отведать жареного рыбьего мяса, желательно лишенного костей.
Главное только, чтоб не начался дождь.
Евгений без лишних движений поднял глаза, дабы оценить состояние неба. Оно выглядело обнадеживающе – тусклый купол стратосферы медленно пересекали густые облака, не достаточно серые, чтобы называться тучами. Какие-то птицы клином летели на юг параллельно заходящему солнцу. И где-то совсем уж высоко мигали огни едва различимого самолета. Погода – лётная, надо полагать, а значит, - сидячему пребыванию на земле тем более ничто не помешает.
Мужчина с грустью глянул на разложенный рядом целлофан, где валялись две издохшие рыбки. Совсем маленькие и бесполезные для приготовления в пищу. Сейчас он сожалел о том, что вообще достал их из воды и тут же не бросил обратно в реку. Процесс ловли предполагал удовольствие от добывания трофеев, но радость от приобретения этих двух была недолгой, а теперь и вовсе сменилась раскаяньем. Их никогда не мигающие зрачки безвозвратно погасли, полуоткрытые рты словно спрашивали: «почему?». Он не знал, как ответить на этот вопрос, заданный в настолько туманном контексте…
Евгений задумался.
Кто-то устроил мир так, что все живущие в нем существа обязаны пожирать других представителей флоры и фауны, а в некоторых случаях и себе подобных – для временного поддержания жизни в собственном теле. Голод - не тетка. Тетка неизбежно приходит за ним следом, если пренебречь правилами, установленными природой. Или богом?
Чей непостижимый разум мог изобрести подобный принцип баланса? Обреченное, недолгое бегство от смерти за счет поглощения жизни иных созданий - так поглумиться над собственными «изделиями» мог лишь безумный творец, мотивы которого сокрыты в пустотах, абсолютно далеких от такого человеческого понятия, как Любовь. Причем людей он наделил особым орудием убийства. Изощренным мозгом.
Силой одной лишь фантазии человек способен сконструировать любое подручное средство, в зависимости от цели применения и характера жертвы. Под любой объект охоты - отдельный способ умерщвления.
Взять хотя бы эту удочку: в ней все идеально, каждая мелочь рассчитана и тщательно усовершенствована. Совсем не обязательно сидеть в водоеме, пялясь в мутную жидкость. Достаточно вытянуть встроенные друг в друга секции, отпустить леску и погрузить на глубину крючок.
А прежде, поместить на него приманку, которая насаживается живьем. Черви, по мнению окружающих, безмозглые твари, но корчатся, когда металл входит в мясистое тело. Биологи утверждают, что это не от боли – видимо, просто недолюбливают пирсинг. Однако, на самом деле, то лишь начало их червячного ада: далее предстоит спуск в безвоздушную мглу и бледно-темные силуэты, плавно возникающие рядом. Оголодавшая рыба думает, что видит еду, не подозревая о том, что пищей скоро станет сама. Наделенный умом человек находится вне пределов ее мира, она даже не подозревает о его существовании.
Но тут любопытный нюанс: вдруг люди не самые разумные существа во Вселенной… Что если богатый идеями бог, как обычно, из любви к созиданию, вывел породу еще более могущественных демонов, совершенно непохожих на нас ни мышлением, ни физической плотью? Да вообще не имеющих плоти, почему бы и нет?! Разве нельзя допустить такое хотя бы гипотетически?...
Дрейфующий на одном месте поплавок внезапно дрогнул и исчез. Евгений выпал из оцепенения, ощутив всплеск адреналина. Секундой позже плеск уже иного рода раздался невдалеке, со стороны реки. Мужчине потребовалось лишь мгновение, чтобы избавиться от пелены наваждения. Мысли развеялись, словно призраки в лучах утренней зари. Он прищурился, овладел собой и позволил рукам действовать в соответствии с приобретенными ранее навыками. То, что заглотнуло наживку, было явно крупных размеров.
Профессор философии превратился в хищника, учуявшего кровь. На время, конечно. В обычном состоянии насилие он ненавидел…
Как и предполагалось, экземпляр оказался большим. Отнюдь не гигантским, тем не менее, достаточно увесистым, чтобы свернуть до завтра ловлю и приготовить сытный ужин. Одно только приводило Евгения в замешательство – он не имел никакого представления о том, к какому виду рыб относится та, которую он поймал.
На сома вроде не похожа. Какая-то слегка раздутая, сверху пятнистая, брюхо белое и эта туповатая морда, как у зверя…
Странно!
Мужчина попытался вспомнить, где мог видеть нечто подобное, но память смешала все знания в одну сваленную массу, поэтому он ограничился размышлениям о возможных гастрономических особенностях лежащей у ног добычи. Та еще слегка шевелила губами, вдыхая губительный воздух. Он не решился добить ее ударом по голове. Он предпочел потянуть время, разжигая костер и приготавливая необходимые ингредиенты для жарки долгожданного блюда. Стоит ли вообще есть неопознанное создание, Евгений пока до конца не определился.
Все может быть, что он передумает и ограничится продуктами из запаса.
Все возможно…
Мясо было вкусным и сочным. Без костей совершенно, и просто таяло во рту. Человек отрывал в нетерпении куски, проглатывал их, не обращая внимания на стекающий по подбородку жир, и постанывая от удовольствия с закрытыми глазами. Во всей полноте вдруг проявилось чувство голода, накопившееся за день. Он с утра не обедал, принципиально ожидая улова, поэтому сейчас испытывал такую эйфорию, будто ввел себе перорально наркотик, обладающий сказочным вкусом. У него даже слеза проступила от счастья.
Профессор забыл про овощи и хлеб. Рыба была слишком прекрасна, чтобы разбавлять ее ненужными элементами пищи. От аромата ее мякоти слегка, кружилась голова. И в теле разлилась необычайная легкость.
Спустя пару минут Евгений ощутил, что ноги превратились в набитую ветошью бутафорию – он просто перестал чувствовать конечности, словно вместо них образовалась пустота.
Затем исчез дискомфорт в животе. Вот только что он смутно ощущал переполненность в желудке, а уже через секунду нижняя часть тела погрузилась в тот же черный вакуум, который поднимался вверх, будто пожирающее ткани невидимое пламя.
Он замер, с удивлением пытаясь осознать, что именно происходит. Ему захотелось стереть с лица жир, но рука просто не поднялась, выронив из пальцев куски белого мяса.
От ужаса человек попытался закричать, и смог издать лишь невнятный протяжный звук. Его собственный рот больше не принадлежал ему, недожеванная масса выпадала оттуда, слетая с губы.
Напоследок, перед тем, как завалиться на спину, Евгений успел подумать о том, что рыба, похоже, отравлена. Перед широко распахнутыми глазами всплыла картина из интернета и смутные обрывки информации о смертоносной рыбе фугу. Но как она очутилась здесь?! Это невозможно!...
Далее зрение отказало, и мужчина очутился в полнейшей темноте. Его натруженный разум уснул вместе со всеми теориями об эволюции социума и мировом хаосе.
Все остальное уже происходило в беспамятстве – в вечном, не предполагающем пробуждения сне.
Он взмыл вверх, покидая тело и грешную землю. Внизу поблескивала гладь реки, вдалеке светились огни.
Ветер пронизывал его насквозь, пока он поднимался все выше, увлекаемый к звездам какой-то таинственной силой. Лишь в горле ощущался почему-то сгусток рыбьего мяса.
Ему подумалось, что это похоже на…
Неужели?!
Господи боже! – это же некий человеколовный крючок!..
