В акваторию губернского города NN вплыла довольно неприятная куча говна весьма унылого вида.
Своей формой куча напоминала ждуна безвиза, покращення и нового життя. Далеко распространяла миазмы и пугала болезненным цветом выблюваной пищи. Тусклые заплывшие глазки слезясь оставляли сахаринки на серо-бурых складках опавших щек.
Появление говна не произвело в городе совершенно никакого шума и не было сопровождено ничем особенным; только два мужика, стоявшие у дверей кабака против гостиницы, сделали кое-какие замечания, относившиеся, впрочем, более к реке, чем плывущей по ней субстанции.
Удивительно было то, что двигалось говно вопреки всем законам против течения. Какими-то толчками, судорожными пароксизмами, с вращением и деформациями.
- Вишь ты, - сказал один другому, - вон какая куча! что думаешь, доплывет то дерьмо, если б
случилось, до Минска или не доплывет?
- Доплывет, - отвечал другой, - вон как дергается - будто от пинков или лихих посылов, хватит на далеко...
- А в Лондон-то, я думаю, не доплывет?
- В Лондон не доплывет, - отвечал другой, потому что на хер оно там кому нужно.
Этим разговор и кончился.