Почти  одновременно с выходом книги «Юля-Юлечка!» на персональном сайте Юлии Тимошенко было воспроизведено сообщение, опубликованное 13 августа 2007 года сетевым информационным изданием «Украинская правда», вот оно:
«Блок Юлии Тимошенко выступает против любых проявлений насилия над детьми.
Об этом лидер БЮТ Юлия Тимошенко сказала, отвечая на вопрос журналистов в понедельник, 13 августа.
«Меня воспитывала только мама, поэтому у нас, кроме любви и нежности, никаких других инцидентов не было. Я «небитый» ребенок», - сказала Тимошенко.
Она также отметила, что БЮТ как противник насилия над детьми будет поддерживать все европейские инициативы в этом направлении».
http://www.tymoshenko.com.ua/rus/exclusive/informal/4366/
 
Поддерживать европейские инициативы конечно же нужно, тем более такие актуальные. И в этом автор этой книги солидарен с Тимошенко. Согласен автор и с утверждением лидера БЮТ о том, что детей бить нехорошо.[Шпаргалка по психологии]
Но, в отличие от миледи Ю, автор полагает, что лгать, да еще с такой высокой трибуны – это тоже грех. А ведь Юлию Владимировна соврала. Об этом-то и свидетельствует содержание книги  Антонины Ульяхиной «Юля-Юлечка!» http://jamby.dp.ua/. Любой гражданин, ознакомившись с содержанием книги,  сможет убедиться, что в детстве неистовую премьершу безбожно драли. Драли Юлю-Юлечку систематически и беспощадно, как сидорову, козу. Такого вот крутого нрава была у Юли мама,  Людмила Николаевна Телегина.
 
Чтобы не быть голословным, предлагаю читателю для начала самому ознакомиться с коротким, но весьма красноречивым эпизодом из жизни Юлии Владимировны, описанным ее теткой с  непередаваемой  живостью и правдивостью.
Однажды, возвратившись из школы Юля объявила, что забыла в школе дневник. Бдительная мамаша не поверила (а она знала с кем имеет дело) и послала Юлю за дневником обратно в школу. Там его не оказалось. И, почуяв неладное, мама и тетя (Антониа Ульяхина) принимаются на пару искать дневник в доме. За этим занятием мы их застаем, итак -  прямая речь Антонины Ульяхиной:
 
«..Словом, я искала, искала и уже ясно понимала, что дневника в доме нет. Пару раз попыталась переговорить с Юлей
доверительно, но разговор не получался. Она стояла на своем. Тем временем сестра  [мать Тимошенко, - Авт.] переместилась в крошечную кладовочку, которая, если вам приходилось бывать в «хрущевках», располагалась в нише между двумя комнатами. Мы уже утратили пыл и прекратили искать, но сестра не унималась. У нее был верный расчет на то, что прижатые обстоятельствами, виновные шли на покаятельный разговор, и зачастую все быстро решалось. Юля возилась в кухне, время от времени выглядывая, сестра разбирала кладовку, решив совместить полезное с необходимым, а я наблюдала процесс, подбрасывая идеи о том, где искать и в какой угол заглянуть. Сегодня я на стороне взрослых, считая, что воспитывать ребенка надо «по-горячему». Наконец, сестра добралась до верхних полок и стала сбрасывать коробки с зимней обувью, заглядывая в них чисто механически, формально, т.к. у нее больший расчет был на психическое давление, в результате которого виновный, в ком совесть не чиста, а опыта и хитрости мало, непременно должен не выдержать, и «расколоться», а не на то, что злополучный дневник найдется. «А ты в сапожках посмотри», - в очередной раз присоветовала я. И каково было наше изумление, когда из одного из них вывалился дневник, скрученный в трубочку и засунутый в самый носок, а сверху добросовестно забитый старыми газетами. Так у нас делали всегда, набивая несезонную обувь, чтобы сохранить ее форму.
    В доме все притихли. Как в замедленном кино, сестра раскрыла дневник, полистала его, внимательно просмотрела последние страницы, взяла ручку, расписалась в нем, и, пылая благородным гневом, двинулась на кухню, в которой притаилась Юля. По дороге она схватила с вешалки первый подвернувшийся пояс, и вмиг мир в нашей квартире рухнул. Я бросилась на защиту слабых, хотя и виновных. Попыталась остановить руку, взлетевшую с ремнем, но не с руки было это сделать, находясь за спиной. Протиснуться на крошечную кухню было невозможно. Но в брешь, образовавшуюся в результате нашей возни, вдруг стремительно проскочила Юля, которая вырвалась из «мышеловки» и юркнула в свою спальню. Сестра «пылала». Я взяла дневник и развернула последнюю страницу. Внизу четким учительским почерком красными чернилами было написано: «Уважаемые родители! Ваша дочь организовала класс и коллективно прогуляла занятие. Прошу явиться в школу!» Я попыталась пойти и прочитать нотацию Юле, но не тут-то было. Дверь в спальню была подперта массивным креслом, в котором, для пущей тяжести сидела Юля. На мою попытку применить силу и отодвинуть дверь она откликнулась гневной тирадой: «А тебя, предательница, я вообще с этой минуты ни видеть, ни знать не хочу! Я тебя вычеркиваю из жизни! .» (Антонина Ульяхина повесть «Юля-Юлечка», глава «Дневник»)
 
Я показал заявление о «небитости» воспитанной «по-горячему» премьерши уже упоминавшемуся мною эксперту-психопатлологу. И он - вот, что значит, специалист – обратил мое внимание на  весьма парадоксальную конструкцию принадлежащей Тимошенко фразы.
 
«Меня воспитывала только мама, поэтому у нас, кроме любви и нежности, никаких других инцидентов не было». Я вчитался, и мне стало смешно.
 
Для того, чтобы читатель, понял, что меня так развеселило, я выделяю в вышеприведенном тексте два ключевых словосочетания, сопоставляю их, и получается: «кроме любви и нежности - никаких других инцидентов».  
Тимошенко, в силу патологических особенностей ее психики,  ставит «любовь и нежность» на одну полку,  с всякими «другими инцидентами».
А ведь каждому ясно, что «любовь» – это одно, ну а «инцидент» – сами понимаете - совсем из другой оперы. Смешная оговорка.
 
Но эксперт к веселью был совсем не расположен:
- Все это было бы  смешно, если бы не было так грустно, - глубокомысленно заметил он. - Вы даже представить себе не можете, какой кавардак творится у этой особы в голове. И страшно, то что она всеми силами стремиться это скрыть. Тимошенко даже самой себе не в силах признаться. Дело пахнет настоящим неврозом. А излечить невроз, как вы помните, не всегда мог даже сам Зигмунд Фрейд. Кончиться это может очень плохо. Для нас с вами, уточнил эксперт, - для всех простых граждан.
 
И на этот раз я не спешил опровергать его слова. А книгу «Юля-Юлечка» я перечел весьма внимательно.
 
Очень примечательно первое знакомство с героиней: «…С шумом распахнув входную дверь, я буквально вкатилась на кухню и принялась обнимать и целовать своих домочадцев. И вдруг, натолкнулась на перепуганное маленькое существо в голубом комбинезончике, которое пыталось боком, как краб, преодолеть расстояние от кухни к комнате…» (Антонина Ульяхина повесть «Юля-Юлечка», глава «Семечки единения»)
 
Что и говорить, мрачные подробности выясняются из писанины Антонины Ульяхиной.Как оказалось, Юля произрастала весьма заброшенным и далеко не любимым ребенком. Нет, конечно же, маленькую Юлю не избивали в детстве до кровавой мочи, как Иосифа Виссарионовича Сталина и не унижали столь изощренно, как Адольфа Алоизовича Гитлера, но унижений и насилия перепадало ей  детстве вполне достаточно. Естественно, это не могло не отразиться и на самой Юле.
 
Перепуганной, настороженной и недоверчивой, - вот какой видится  Юля ее родной тетке уже с первых месяцев своей жизни. И эти настороженность и недоверчивость, вошедшие в душу маленького существа по имени Юля, чуть ли не в материнской утробе (о чем будет сказано ниже), стали определять, как облик, так и всю систему поведения ребенка. Они вошли туда раз и навсегда, для того, чтобы больше никогда не покинуть ее, ни на одном  из  этапов юлиной такой необычайной жизни.
 
Любопытно, что Антонине Ульяхиной  поначалу показалось, будто она способна «растопить» этот «ледок» с помощью примитивного приема, этакого замаскированного подкупа, - подачки для Юли. И Юля на подачку поддалась легко. Тетя приобрела у уличной торговки немного семечек подсолнечника и «цыганский» леденец-петушок.  С этим набором попыталась завоевать расположение  шестимесячного ребенка. Подачку Юля подачку приняла, но, вот что из этого получилось:
 
«Прибежав домой, я протиснулась в уголок, где игралась Юля, и сразу же выложила перед ней, как коробейник, все свое угощение. Малышка, отодвинувшись от меня на всякий случай подальше, просто прикипела глазами-вишенками к петушку и горке черных, пахнущих маслом семечек. А потом, эдак быстренько набрала их полный кулачок, и принялась разгрызать передними зубами, так как остальные еще не выросли. Но вскоре эта затея ей надоела, и она принялась за конфетку. Это лакомство понравилось ей больше. И потому отношения наши стремительно теплели…»(Антонина Ульяхина повесть «Юля-Юлечка», глава «Семечки единения»)
 
А где же заботливая и нежно любящая мамаша? Впрочем. вот и она:
 
«Но взрослые есть взрослые. Они не могут долго оставаться без детей. Сестра, увидев, чем я угощаю Юлю, чуть не потеряла сознание. Но потом совладала с собой и, схватив на руки дочку, походя шлепнула меня по шее. И что тут началось - до сих пор не могу вспоминать об этом без содрогания. У бедной малышки отобрали конфету и принялись измерять: температуру, а затем попытались промыть желудок. Одновременно всей семьей ругали меня, доведя до полуобморочного состояния…» (Антонина Ульяхина повесть «Юля-Юлечка», глава «Семечки единения»)
 
А вот еще один красноречивый эпизод описанный словоохотливой тетей Тоней:
 
«Сегодня Юлечке исполнилось три года. С утра ее нарядили в голубой свитерок и бостоновые темно-синие брючки с разрезиками. Ребенок был очень важен и преисполнен чувства собственной значимости. Все поздравления принимались по-взрослому и серьезно. Только при виде очень ярких пакетов с подарками серьезность исчезает и берет верх любопытство. Гора подарков росла по мере прибытия родственников и друзей. Мы перешли в спальню и получили возможность рассмотреть подарки и в полной мере насладиться полученными игрушками. Увидев, что взрослые занимают места за праздничным столом, мы, переговорив с мамой, вылетели во двор.
   Невзирая на осень, двор был полон детворы. В уголке, на качеле примостились мои друзья - неизменные рыцари - мальчишки с соседней улицы Валера и Юра по прозвищу «Уля» и «Кузьма» и моя лучшая подруга Любочка. Они, как стайка задиристых воробьев на ветке, раскачивали качели - качалку и задорно смеялись. Я сделала попытку пристроить Юлю к компании малышей. Но она категорически забраковала эту идею и, уцепившись в мою руку, решительно потопала к моим друзьям. Когда мы подошли, вся компания внимательно слушала Кузьму, который пересказывал содержание недавно вышедшего на экран фильма про индейца Чингачгука. Что-что, а пересказывать сюжет он умел. Правда, зачастую на поверку оказывалось, что подлинный сюжет фильма лишь наполовину совпадал с россказнями Кузьмы. И нас очень возмущало это: дескать, самая интересная часть была кем-то вырезана. И Кузьма неизменно, успокаивал нас: «вырезали». Вот и на сей раз, вся компания так увлеклась байками Кузьмы, что не заметила, что самый юный из делаваров, вскарабкался на невысокое дерево и завис, зацепившись за сучок штанишками с разрезиками. Возвращение его на землю сопровождалось не только мелкими травмами, но и полным превращением новых штанишек в полурвань: одна штанина была разорвана от пояса до разреза.
Правда, Юлечка не подавала вида, что расстроена этим обстоятельством. А вот я... Впрочем, я тоже не долго предавалась унынию и пассивному ожиданию взбучки от сестры.» (Антонина Ульяхина повесть «Юля-Юлечка», глава «Брючки с разрезами»)
 
Читая Ульяхину, нужно быть очень внимательным и не забывать кем и с какой целью сработана данная писанина, ведь в конце чуть ли нее каждой главы, содержатся призывы голосовать за  будущего президента Юлю Тимошенко. Но свои фантазии тетя Тоня конструирует вокруг реальных бытовых фактов, сопровождая их фальшивыми интерпретациями.  Поэтому очень важно  вовремя отделять мух от котлет. Что же произошло?
 
К трехлетнему ребенку, якобы на его день рождения, заявились гости. «Завалили игрушками» (скорей всего копеечными  побрякушками, которых в СССР было в избытке). Ребенок, лишенный родительского тепла и внимания, на какой-то миг, почувствовал себя важным, но… Взрослые, тотчас забыв об имениннице, торопливо принялись рассаживаться за праздничный стол. Оказывается день рождения девочки Юли – это обычная попойка для взрослых. Юлю быстренько передали на  попечение подростка-тети Тони, и, пока та увлеклась кавалерами, дитя забралось на дерево и чуть не свернуло себе шею. Но травмы девчушки  тетю Тоню не беспокоили, о них она говорит вскользь,  гораздо большее беспокойство вызвали поврежденные «от пояса до разреза» штанишки из самой дорогой и престижной советской «материи» – бостона. Почему? Да просто потому, что саму Ульяхину в данном случае ожидала взбучка от юлиной мамы не за Юлю, а за … все те же штанишки с разрезами. Их жалко. Что ж до Юли, то, как там говаривал в памятном советском мультике беспородный пес Шарик: «А моя жизнь - бесплатная»... Не зря говорят: дьявол – в деталях. И спрятать его не удается ни какими технологиями,  - рожки торчат. Читаем дальше.
 
«Жили мы тесно, но дружно. Учитывая мой возраст - 16 лет - и то, что сестра старше меня только на одиннадцать лет, можно представить, что время от времени я бунтовала, считая себя очень взрослой, а опеку сестры - очень жесткой. Но эти всплески «взрослости» погашались железной рукой сестры и мудрыми компромиссами мамы. У меня были четкие обязанности: во-первых - учиться, во-вторых - помогать сестре и бабушке по хозяйству и, в-третьих - приглядывать за Юлечкой. Кроме того, самое неприятное требование для «взрослого» человека - быть дома в 21.00. Если же это требование нарушалось хотя бы на 5 минут, не исключалась даже трепка. Юность, конечно, беспечна, но инстинкт самосохранения - один из сильнейших инстинктов человека, срабатывал почти неуклонно. Так было и в тот вечер. Мы с Юлечкой бежали на троллейбус, так как оказались в цейтноте. С одной стороны, выходной день таил массу соблазнов, с другой - массу забот. Но мы прекрасно провели время в парке имени Чкалова, где я встретила многих соучеников и, даже, украдкой взяла у них первые уроки науки курения.
Ведь то было время, когда на экранах телевизоров и в иностранных фильмах замелькали соблазнительные образы независимых, богатых и удачливых девушек и дам, которые, затягиваясь длинными тонкими сигаретами, красиво пускали колечки дыма. В наших, еще полупустых головках эти дымовые бублики ассоциировались с атрибутами благополучия и успешного продвижения по жизни. И сейчас, вскочив в троллейбус, я вспомнила, что самое слабое звено в этих моих похождениях - это малышка. Ведь видели бы Вы, с каким вниманием наблюдала она за «курительным» экспериментом. Подтянув ее за ручку, поближе к себе, я заискивающе спросила: «Юлечка! А хочешь, у нас с тобой будет своя маленькая тайна от взрослых?»
Исполненная чувства ответственности, она даже не ответила, а важно кивнула головой в знак согласия. И тогда я с ней заключила договор. К сожалению, троллейбус ехал слишком медленно, потому мы подошли к двери квартиры в 21.10. Сестра открыла дверь, пылая гневом. Получив затрещину и нагоняй, я прошмыгнула в комнату. И тут ко мне бросилась Юля. Обхватив ручонками мою шею, она сквозь всхлипывания, достаточно громко заговорчески прошептала: «Я ничего, ничего не расскажу маме!»
Моя сестра всегда отличалась отличным слухом, а в минуту выяснения отношений - тем более. Словно лиса, она сладким голосом позвала Юлечку, и та побежала к ней на кухню. Предчувствие беды погнало следом и меня. Сестра сидела у стола, прижав Юлечку к себе, и елейным голосом расспрашивала о том, где мы были, с кем, и что делали. Юлечка отвечала и уже настолько увлеклась рассказом, что начала терять бдительность. Но вот она на полуслове замкнулась, а потом четко отчеканила: «Мама я все равно тебе не расскажу, что Тоша курила!» Сестра, словно пантера, бросилась ко мне. Но не тут-то было: я мышью выскользнула в прихожую и: заметалась в поисках двери. К счастью, в это время вышла бабушка и смягчила первый «удар». Правда, «последствия» все же последовали» (Антонина Ульяхина повесть «Юля-Юлечка», глава «Вторая тайна»)
 
Да, теснота видна, что называется не вооруженным глазом. Теснота физическая и теснота «духовная». Ибо на самом деле тесно было так, что для души просто не хватало места. Атмосфера заброшенности и ограничений,  затхлый воздух страха, недоверия, слежки, поощрения доносов и первых уроков лжи и цинизма.
 
«Моя сестра всегда отличалась отличным слухом», - это фраза достаточно распространенная в мемуарной  литературе. И, как правило речь идет о музыке, об умении играть на музыкальных инструментах, петь. Когда же до меня, стороннего наблюдателя, «доходит», что Ульяхина  говорит о чрезвычайно развитых способностях и расположенности юлиной мамы к подслушиванию и допросам с пристрастием, становится, признаюсь, как-то не по себе.  Из рассказа Ульяхиной видно какое удовольствие ее сестра ощущает, когда устраивает дочери допрос. Когда представляешь себе этот ее  гестаповский, «елейный голосок», просто мурашки бегут по коже.  Бр-р-р-р!  Каково же было бедной Юле?  
 
Вдумываешься в это, представишь и невольно начинаешь понимать Юлию Владимировну Тимошенко, когда она, созвав журналистов, говорит,  - Господа,  у меня с моей мамой  «кроме любви и нежности,   -  никаких других инцидентов».
 
Воистину, воспоминания, о таком детстве способны вызывать весьма и весьма смешанные чувства. А Тимошенко нужно выглядеть привлекательной и ..., хотя бы чуточку правдоподобной. Ну где уж тут уследить  за речью.  
 
Впрочем, что ей еще остается, нашей Юлии Владимировне? Спустя сорок семь лет пожаловаться на жестокое обращение в детстве и рассказать, что ее  драли, как сидорову козу? Да она лучше пол-страны изведет, но никогда не признается в чем-нибудь невыгодном для. Такой уж у нашей железной миледи Ю сложился характер. Не зря говорят - все это было бы  смешно, когда бы не было так грустно.
 
Как–то после 8 марта маленькая Юля  поделилась с тетей намерением взять только что подаренные ей игрушки в детский сад. Вот как Ульяхина описывает этот эпизод:
«- Я уже все разобрала... твой мишка остаётся, а всё остальное - книжки, игры             и игрушки - отнесу в садик!
- Это как «отнесу»? - опешила я. - Ты разве не понимаешь, что там всё это поломают, вымажут, растащат?
- Ничего подобного. Я же в садике тоже со всеми этими игрушками буду играть. А детки увидят, что меня дома сильно любят и дарят мне подарки - ответила она.»
(Антонина Ульяхина повесть «Юля-Юлечка», глава «Уроки добра»)
 
Пережитое насилие приводит к формированию сниженной самооценки. Ребенок делает выводы о себе, о том, чего он стоит в этой жизни, по тому, как к нему относятся значимые взрослые. Если ребенка обижают, унижают, бьют, пугают криком, угрозами, учат лгать, на его глазах унижают и избивают других детей, то ребенок уверяется в том, что ничего лучшего он и не стоит, что все это он заслужил, потому что он плохой. Часто это иррациональное убеждение формирует всю его дальнейшую жизнь. Надо сказать, что такая же логика есть и у взрослых жертв насилия. Они всегда спрашивают себя: "Почему это случилось со мной?" В случайных, иррациональных, жестоких и несправедливых событиях люди стараются найти логику и смысл: возмездие за грехи, собственное неправильное поведение, вроде провокации насилия, и некое ощущение своей общей мерзости, которая и есть причина произошедшего. У ребенка низкая самооценка приводит к тому, что он перестает искать доброе отношение к себе, стремиться к видимости успеха…
 
Это я пытаюсь своими словами, читатель, передать ту лекцию, которую прочел мне  уже знакомый тебе эксперт-психолог по поводу вышеприведенных рассуждений маленькой Юли. «А детки увидят, что меня дома сильно любят и дарят мне подарки - ответила она.»
 
Отсутствие любви в семье, заброшенность, удручает ребенка, Юля начинает мечтать ну пусть не о том чтобы ее любили, а о том, хотя бы, чтобы она в глазах своих сверстников выглядела любимой, «пусть детки видят, как меня дома сильно любят», говорит малышка и пытается утащить в садик целый ворох никчемных игрушек.
 
Вот они первые «психологически особенности» формирования самосознания ребенка Юлии Тимошенко. Психиатры именуют это «комплекс неполноценности».
 
А теперь давайте вернемся немножко назад, к истокам. И зададим себе вопрос: «Как так могло случиться?»  И что же, собственно, такое происходило в неполной  и не полноценной семье Людмилы Николаевны Телегиной, родившей дочь по имени Юлия?  Что заставило полу-годовалую девочку стать «перепуганной и настороженной» на всю жизнь? Почему, несколькими годами позже она, ученица начальных классов, замирает от ужаса и трагически шепчет «мама нас убьет» только оттого, что неуклюжая Ульяхина, зазевавшись на первомайской демонстрации в Днепропетровске, роняет кусок мороженного на нарядную Юлечкину одежду? И почему  при этом сама Антонина Ульяхина, на тот момент студентка автодорожного техникума, воспринимает случившееся не иначе, как «катастрофу»? (Антонина Ульяхина повесть «Юля-Юлечка», глава «1 Мая»)
 
Давайте вновь перечитаем первую главу и представим время рождения нашей героини, тот холодный, снежный ноябрь 1960 года, которым встретил Юлю Григян этот неприветливый мир. Вот, как описана первая, после Юлиных родов, встреча 11-летней Тони Ульяхиной  с сестрой и новорожденной племянницей:
 
«…Сознавая всю важность момента, я подставила ящик к подоконнику. Взобралась на него, шатающийся и хлипкий, дотянулась повыше на цыпочках к сестре и увидела, что крохотный человек смотрит на меня внимательно, но хмуро. А через несколько секунд услышала жалобный плач. От неожиданности я подалась назад, и все сооружение рухнуло на землю. …» (Антонина Ульяхина повесть «Юля-Юлечка», глава «Тетя»)
 
Достаточно мрачный момент. Нет ничего, что указывало на радость и торжество по случаю рождения Юлечки. И  не похоже, что участники  сего действа воспринимали его как праздник.
 
Из повести выясняется, что Антонина Ульяхина была единственным родным человеком, который навещал  21-однолетнюю роженицу в роддоме. Нет ни одного, даже малейшего,  упоминания, ни о счастливых родственниках,   ни о дедушках и бабушках, и  наконец  ни единого слова о счастливом отце ребенка. Жалкая, «хлипкая», как опрокинувшийся под Ульяхиной ящик, безысходность определяет доминанту настроения  описанного выше эпизода. В чем дело?
 
Похоже благополучие и порядок, а вместе с ними мир и душевное спокойствие, как это зачастую случается, уже давно - еще пару поколений тому назад - покинули эту злосчастную семью.
 
Пройдет сорок семь лет и в интервью, нет не центральному телеканалу, а в родном Днепропетровске,  Юлия Владимировна скороговоркой скажет: «…Мой отец, кстати… Практически моя мама воспитала меня сама, потому что мне и не было еще и года, когда они разошлись, и моя мама всю  мою жизнь была  одна со мной…»
 
Нет ни одного свидетельства существования семейной пары: Людмилы Николаевны Телегина - Владимир Абрамович Григян.  Если бы так, - должны были бы остаться какие-то следы, воспоминания, вещи…ну, вроде, - любимая табуретка отца, любимая папина книга… (Хотя не слишком – то похоже, чтобы Владимир Абрамович был большим любителем чтения).  Разошлись, когда и года не было… Так ли это?
 
Лично мне не верится. Да и по советским законам сделать это было просто невозможно: в те времена Кодексу о браке и семье запрещал родителям разводиться до исполнения ребенку одного года.  Госпожа премьерша утверждает родители разошлись. Полноте, да сходились ли они? Очередная порция лжи от миледи Ю?  Не исключено.   Несомненно одно, за этим заговором молчания вокруг личности отца Юлии Тимошенко скрывается какая-то неприятная для нее тайна.
 
О существовании Юлиного отца  в своей книге Ульяхина даже и не заикается. А ведь она вспоминает всех, кого она видела вблизи Юли-Юлечки. Но о нем она молчит. Почему? Да потому, что она его просто не видела никогда. Похоже его не видел ни один из Юлиных близких, кроме самой Людмилы Николаевны Телегиной, этого мифического латыша Владимира Абрамовича (по другим версиям - армянина, еврея, цыгана)?  
 
Любой взрослый человек может любить не своего ребенка, так как находит его очаровательным, умненьким, трогательным и забавным. Но между родным отцом и ребенком, даже независимо от любви, всегда существует нечто другое – более сильное и менее сентиментальное. Это глубинная связь, привязанность, привязка. Она действует на глубоком (физическом и архаическом) уровне, даже если об этом не все осведомлены. Это то, что когда-то называли "кровной связью". Эта связь может быть источником несказанной радости или тяжелейшего разочарования. Согласитесь, случай когда отец бросает новорожденную и ее мать на произвол судьбы сам по себе неординарен. Объяснение: не сошлись характером для такого случая вряд ли подходит. И если этот человек, не моральный урод, - для подобного шага  у него должна была бы существовать достаточно веская причина. Возникают вопросы.
 
Его изгнали? Тогда, очевидно, он сам совершил какой-то страшный грех, какой-то непростительный и позорный проступок. А если он ушел сам? Тогда что, какое тяжелейшее разочарование заставило его поступить так холодно и жестоко? Да к тому же нарушить закон. Как бы там ни было, все факты указывают на то, что человек, поделившийся именем и фамилией с госпожой будущим кандидатом в президенты Украины, никогда не сделал ничего такого, что позволило  бы  ей считать его не только номинальным, но фактическим своим отцом.
 

Вставка Шпаргалка по психологии: насилие и его последствия для детей
 
Жестокое обращение с детьми и пренебрежение их интересами могут иметь различные виды и формы, но их следствием всегда являются: серьезный ущерб для здоровья, развития и социализации ребенка.
Выделяют 4 типа жестокого обращения с ребенком:
1. Физическое насилие;
2. Сексуальное насилие или совращение;
3. Эмоциональное насилие;
4. Пренебрежение.
1. Физическое насилие – любое умышленное применение физической силы. Оно может осуществляться в форме избиения, истязания, в виде ударов, пощечин, прижигания горячими предметами, жидкостями, зажженными сигаретами, в виде укусов и использования самых различных предметов в качестве орудий изуверства.
2. Сексуальное насилие или совращение – использование ребенка  зрослым для удовлетворения сексуальных потребностей
3. Эмоциональное (психологическое) насилие – это последовательная неспособность родителя или опекуна обеспечить ребенку необходимую поддержку, внимание и эмоциональный контакт. Психологическое жестокое обращение – это хронические образцы поведения такие, как унижение, оскорбление, издевательства и высмеивание.
Над ребенком также совершают эмоциональное насилие, если- унижают его достоинство, используют обидные прозвища, используют его в качестве доверенного лица, при общении с ребенком проявляют непоследовательность,  ребенка стыдят, используют ребенка в качестве передатчика информации.
К ребенку относятся жестоко, если используют угрозы, используют свои привилегии, обращаются с ребенком как со слугой, с подчиненным, отказываются сообщать ребенку о решениях, которые относятся непосредственно к нему, его судьбе. угрожают насилием по отношению к другим (родителям ребенка, друзьям, животным и так далее).
4. Пренебрежение интересами и нуждами ребенка – отсутствие должного обеспечения основных нужд и потребностей ребенка в пище, одежде, жилье, воспитании, образовании, медицинской помощи, защите и присмотре со стороны родителей или заменяющих их лиц. Типичным примером пренебрежительного отношения к детям является оставление их без присмотра, что приводит к несчастным случаям, отравлениям и другим опасным для жизни и здоровья ребенка последствиям.  
Любой вид жестокого обращения с детьми ведет к самым разнообразным последствиям, но их все объединяет одно - ущерб здоровью ребенка и опасность для его психики. (конец вставки, продолжение следует)
 
Григян Владимир Абрамович стушевался из ее жизни еще до того, как она родилась. И  именно в этом видится секрет того тяжелого хмурого взгляда новорожденной сквозь стекло родильного отделения. Взгляда, который  свалил ошеломленную Антонину  Ульяхину с ящика, приставленного к стене у окна больничной палаты, родильного дома, расположенного по улице Философской в городе Днепропетровске.  
 
Все указывает на то, что Людмила Николаевна Телегина родила дочь от человека, ставшего ей ненавистным еще до рождения дочери. Она даже фамилией его побрезговала, как бы стараясь вычеркнуть его из памяти навсегда. Могла ли эта женщина при  этом любить его дочь?  Вряд ли. Впрочем, давайте разберемся.
 
«Сестра сегодня на суточном дежурстве, а у меня, естественно, дел невпроворот. Я сегодня сама себе хозяйка. Поэтому сначала «по-справедливому» разделила всю домашнюю работу между друзьями. Девчонки убирают квартиру, мальчишки трусят половики. Я строго контролирую качество. Затем подоспевших на трудовой десант надо послать в магазин - выполнить мамино поручение - купить продукты и дождаться Юру и Валеру, чтобы послать их в садик за Юлей, т.к. их она знает и с ними пойдёт домой. Правда, это первый раз я рискую, и не иду за Юлей сама, но ведь сегодня суббота и перед выходными уйма дел. Работа спорится, мы уже добрались до лестничной площадки. Ее уборку я всегда беру на себя, т.к. наши соседи все очень занятые люди, или пожилые. А в нашей компании работать весело и несложно. В 17-00 - подошедших Юру и Валеру срочно отослала в садик за Юлей. Можно уже садиться за уроки, но какая-то тревожная нотка не даёт покоя. Время летит, а Юли нет и нет. Какая тут учёба. В 18-30 решила идти навстречу. Только выскочила за ворота - встретила своих посыльных. Они стояли у ворот и спорили, кто из них пойдёт ко мне, дабы рассказать, что ни в одном из садиков, которые они обошли, Юли нет.
   - Как нет? - возмутилась я. - Я же вам объяснила, что этот садик находится напротив кондитерской фабрики, и он один, в котором есть Юля Григян!
   - Как, как ты сказала? - взвился Юра. - За кем мы ходили? Вот бараны! Мы считали, что раз вы родственники, то и фамилии у вас одинаковые!
   В это время, скрипнув тормозами, возле нас остановилось такси, и оттуда с хмурым, непроницаемым лицом вышла моя сестра с Юлей на руках. Мимо нас она прошла, как «снежная королева», унося радостно улыбающегося ребёнка. Моё сердце ёкнуло. Но всё равно наступившее облегчение по поводу найденной малышки было более сильным. Окинув гневным взглядом своих бестолковых друзей, я помчалась домой за своей честно заработанной нотацией.
  От сестры несло вселенским холодом. Она очень доходчиво мне объяснила, какое я безответственное существо. Как я могла так поступить с Юлечкой, с ней самой, которая работает сутками и обо всех всегда помнит и заботится?! Но все её слова перекрывала в моём сердце радость от счастливого завершения моей проделки и осознания того, что времени у сестры осталось мало, поэтому терпеть разнос мне осталось совсем ничего. И я скорчила на лице мину огромной печали и раскаяния. Мои предположения вскоре подтвердились. Сестра заторопилась на работу, т.к. таксист подавал уже сигналы…» (Антонина Ульяхина повесть «Юля-Юлечка», глава «Невыполненное поручение»)
 
Как видим из повествования Ульяхиной,  Юлиной маме почти всегда было не до Юли, и когда волею обстоятельств, ей приходилось исполнять материнские обязательства, это вызывало ее раздражение и даже гнев. Ей всегда было как бы некогда, ей всегда не хватало времени. Для Юли.
 
Одним из особенных проявлений жестокого обращения с детьми является отсутствие у женщины любви к ребенку, когда он еще находится в материнской утробе. Чаще всего такую нелюбовь испытывают дети, чье зачатие происходило вопреки воле зачавших их. Плоды от нежеланной  и нежелательной во всех других отношениях беременности.  Тебя  еще нет, ни де-факто, ни де-юре, но, тебя, еще ничем себя не проявившего, уже не любят, не думают и не заботятся о тебе.  
Какая страшная и вместе с тем, какая жалкая участь!
 
Конечно же книга Антонины Ульяхиной не может претендовать на полноту, всесторонность и объективность изложения жизненного пути ее родной племянницы. Конечно же госпожа Ульяхина выбрала самые удачные (с точки зрения создания положительного образа героини – Юли-Юлечки) эпизоды. Она их, естественно, приукрасила, как могла, смягчив  сцены жестокости и равнодушия матери. И, конечно же «за кадром» осталось много такого, о чем в узком  семейном кругу подобного рода принято держать язык за зубами. Но даже из того, по замыслу Ульяхиной, «позитива», можно с полной уверенностью утверждать, что в детстве Юлечка Григян систематически подверглась разного рода насилию.
 
Среди прочего:
 
- ей наносили побои;
 
- в результате пренебрежения ее здоровью причиняли вред;
(очень показательна в этом плане  глава под названием «Пляж». Пока мать занималась своими делами, Ульяхина выволокла пятилетнего ребенка на целый день на  «Комсомольский пляж» под палящее солнце.  В результате:  «.. У нее была высокая температура, но вела она себя мужественно, давала себя напоить лекарствами, ставить примочки, мазать кефиром; только слезки капали, и она тихонько постанывала и повизгивала, когда было невмоготу. Словом, когда утром сестра пришла с работы, у Юли была нормальная температура, но вся она была покрыта волдырями...»)
 
- ребенка постоянно запугивали;
 
-  при ней угрожали насилием по отношению к другим (и не только угрожали, на ее глазах постоянно избивали  ее тетю Тоню, которая только то и делала, что успевала уворачиваться от «тяжелой» сестринской руки);
 
- ее достоинство унижали;
 
- ее использовали в качестве доверенного лица
(Ульяхина заставляла ребенка врать: она брала девочку на свидания с кавалерами, где они развлекались курением, затем уговаривала ничего не рассказывать маме - это наша с тобой тайна. А «любящая» мать выпытывала Юлечку о том, как ведет себя тетя Тоня)
Не удивительно, что впоследствии девочка Юля и сама начала  обильно прибегать ко лжи.  Но это все  – лишь только верхушка айсберга!
 

 
Вставка  Шпаргалка по психологии: насилие и его последствия для детей. (продолжение)
 
Все виды насилия влияют на:
1. Эмоциональное развитие ребенка, способствуя возникновению:
- эмоциональной нестабильности;
-  преобладания негативных чувства над позитивными;
- депрессии.
2. На развитие способности ребенка к привязанности, провоцируя появление:
- чувства вины;
- боязни предательства;
- недоверия.
3. Изменения в самосознании ребенка, такие как:
- страх перед будущим;
-  заниженная самооценка;
- искривленное самосознание;
- роль жертвы;
- автономное Я.
4. На коммуникативные способности, вызывая:
- агрессивность;
- импульсивность;
- ригидность (трудность изменения своей точки зрения, неуступчивость, упрямство)
- отдаленность;
- отсутствие эмпатии (способности к сопереживанию);
- проблемы в выражении чувств и мыслей.
5. На поведенческую саморегуляцию:
- побеги из дома;
- самодеструкция;
- сексуализированность;
- конфликтность, агрессивность.  Конец вставки
 
Вполне естественно, что  эта «нормальная» девочка Юля, едва созрев, только и мечтала вырваться за пределы того ада, который устроила для нее ее родная мама. Впрочем, наша цель – отнюдь не  описание личной трагедия Юлии Тимошенко. Поэтому последствия  пережитого в детстве насилия и жестокого обращения мы станем рассматривать применительно к ней, как политику, от которого зависит  наша судьба.
(Продолжение следует)