Обиделась я.
 
Тут на Квасной типа побед-парадная тусовка собирается. SERBы, афроантифашисты, прохладная Корея, бурятохалифат... Короче, всё очень глобализдато. А потом у меня спрашивают, что же я курю. Ребята, всё уже накурено до нас.
 
Я не буду здесь разводить дисклеймеры и дико извиняться за каждое слово. Предстоящий парад в Мордоре к Победе над фашизмом имеет такое же отношение, как полная луна к мандаринке – и то, и другое – круглое и оранжевое. На этом сходство заканчивается.
 
Помню тяжесть дедушкиного пиджака – от орденов и медалей не было живого места. Сталинград и форсирование Днепра – откуда там живому месту взяться? Помню рассказы бабушки, вывезшей с собой в эвакуацию трёх женщин и трёхнедельную дочь. Она всех привезла домой – живых и, насколько это было возможно, здоровых. Дед о войне никогда не рассказывал – ни маме, ни мне. Больше не комментирую. Моё – со мной. А вот то, что затевает обервертухайненфюрер – это чего-то особенного.... И к самой большой войне человечества отношения не имеет. От слова «совсем».
 
Тем, кто меня видел, и в голову не приидет обвинять меня в расизме или антисемитизме. Однако не могу избавиться от чувства, что вместо песен тех лет должна звучать заставка из «Рабыни Изауры». И пацанам из бразильского протокола приятно, и ветеранам есть что вспомнить. Если их, конечно, допустят на этот праздник жизни.  
 
Тут уже и курить ничего не надо – сербское телевидение из «95 Квартала» в предвкушении сербских полков на Квасной. Руколяпки, пышни телеспозырачки!
 
Вслед за ними пойдут лица еле-еле русскоязычных национальностей – все, как один, в борьбе за присвоение почётной восточной фамилии Хуйлоев. Слышь, ёбнутый, или как там тебя! Прояви наконец креативность. Попроси товарища Кима привезти полк-другой ахвицерок госбезопасности для маршировки. М-да, недосмотрела я в этой жизни хентай... Я даже знаю, что будет после.
 
Предвкушаю:
 
Капрал из Преднижней Мварамбузии покосился на женский корпус и покраснел до фиолетового оттенка.
- О ля-ля! Десерт? – попытался он скрыть смущение за скабрезностью.
Стоящий рядом лейтенант из Мотомбы не изменил шоколадного оттенка в 80 % какао и коротко ответил:
- Dinner.
 
Как-то так. Запчасти были сервированы на новейших антибактериальных лопатах, украшенных георгиевскими ленточками.
 
Ребята, Гитлер охуеет, когда узнает, кто его победил. Алоизыч будет зажёвывать очередную ампулу энциклопедией по эзотерике и пенять на злокипучую карму, ставшую жертвой энергетической диверсии неарийцев.
 
Вот эти победители фашизма (кого копьём кололи, кого набедренной повязкой задушили, кого просто безвозвратно пригласили отзавтракать, кого... через тумбо-юмбо) – носители ценностей настолько традиционных, что становится не по себе. Мысли лезут всякие о пересчёте своих килограммов в непосредственно мясо, субпродукты, кости и таки да жир.
 
Или вот поссорятся Владимир Владимирович с Дмитрием Анатольевичем, разойдутся, как в море корабли – а тут такой Ын! Сам приехал в Оху-ын – больше ж никуда не зовут. И росточка подходящего, и лицом... та хер с ним, всё равно водка подешевела... И красными кнопками смогут обменяться в знак вечной любви. И будет всем шшасте и Северная Диарея на всю голову. Никакой либерастии, исключительно совет да любовь. Патриотические песни по всем каналам и дикторши на телевидении в национальных костюмах.  
 
Но Ыну пока не обломилось. Единственная легитимная однополая пара управ... педалирует страной в старом составе. Вова, который П в плохом смысле слова, целует маленьких М прямо в Ж. И Дима, который тот ещё М. Скреплесс же ты духless! И мальчики с животиком в глазах. Тьфу.
 
Традиционные ценности новых победителей настолько живописны, что мальчики-колокольчики просто обязаны извлечь из этого огромную выгоду. По сравнению с духовными скрепами развитого каннибализма одиннадцати друзей Фашина все инициативы Госдурки – просто образчик царской милости и резкий шаг вперёд. Оппозиция? Да на здоровье! К нам тут на стажировку ребята приехали из Международного Университета Дружбы Африканских Коммун. Малодинькии-малодинькии, галоднинькии-галоднинькии. Карл Маркс, будь он хоть трижды Спенсер, сильно проигрывает Рональду Макдональду. Вот сюда и проходим, господа оппозиционеры. Да, акция согласована, прямо в центре, всё прекрасно, автобусы с ребятами уже в пути. Сапоги будете целовать, выпрашивая пожизненное.  
 
Баба, сука, не рожала и не хочет? Де-точ-ка, тут от женского батальона вообще ничего не осталось. А косточки на муку пошли. Хлебушек-то надо печь. Сама побежит с задранным подолом! Притесняют, понимаешь, давление общества...  Об-щест-во... Щас монголов нагоним и сделаем вам общество! Чингисталина на вас нет!
 
Что, болезный, урожай санкциями побило? А-а, посадить забыли? Уже сто лет как... А вот и не ной! Цыц, говорю! Бери пример с вьетнамских товарищей – червей накопали, жуков накоптили – лепота! Чё ещё надо? Ах, блевать тянет... Это попервах. Ты их берёзовой корой заешь – оттягивает. Ах, уже всю содрали? И древесину в Китай продали? Так ты землицы родной зачерпни в горсть... Землю жрать, я сказал! Все землю жрать будете!
 
Однополая пара пока не парится (аллитерация, ядрёнть) и плюёт с трибуны Мавзолея на весь цивилизованный мир. Ответка может затопить.    
 
Клянусь форшмаком и мускатом, я бы дорого дала, чтобы очутиться в непосредственной близости – но только при всех делах. И, без лишнего пафоса положив руки на одетый по такому случаю сильно одноразовый пояс, сказала бы, что положено. Однако сколь дорого ни плати, найдётся голос, который рявкнет: «Женщина, здесь очередь!» И подойдёт высокий и худощавый к однополой паре, и обнимет их, и заговорит с ними по-левиафаньи ласково. И будут звать этого величественного старика с орденскими планками – Кондратий.