Осень выдалась тёплой, и трава зеленела как ни в чём не бывало, хоть вдали на деревьях горела багрянцем поредевшая листва. Светозар шёл полем, жмурясь от утреннего солнца и с наслаждением вдыхая земляные ароматы. Не сбавляя шага, юноша проглотил таблетку нанозавтрака, а затем стащил с головы кепку и расправил примявшиеся духовные скрепы. Скрепы обеспечивали связь, давали безошибочное чувство направления и навевали патриотические сны. А заодно добавляли десяток сантиметров к росту.
Вскоре поле кончилось, и, бодро прошагав сквозь лесополосу, Светозар вышел к шоссе. Какое-то время машин не было вообще, и юноша начал нетерпеливо переминаться с ноги на ногу. Наконец, вдали показалась целая колонна грузовиков. Светозар без особых надежд поднял руку, но, вопреки его ожиданиям, головная машина остановилась. Следом за ней прижались к обочине и все остальные, в точности повторив манёвр. Юноша немного смутился, но водитель приветливо помахал рукой, и Светозар заглянул в кабину.
За рулём сидел крепкий бородатый мужик в белом комбинезоне. На потёртой ткани виднелась картинка с глазастым улыбающимся стулом и подписью «Весёлый стульчик».
- Чего мнёшься, парень? - широко улыбнулся водитель. – Тебе куда надо?
- До самой Москвы… - робко проговорил юноша.
- Туда и катим! – кивнул бородач. – Забирайся, подброшу.
«Согласно правилам перевозок запрещается подбирать пассажиров, кроме оговоренных в инструкции случаев!», - вдруг объявил строгий женский голос из динамиков.
- Цыц, жестянка! – прикрикнул водитель, хлопнув ладонью по приборной панели. – Твоё дело рулить! Тебя как зовут-то?
Светозар пожал протянутую руку и назвался.
- Велимир, - сообщил мужик со стульчиком. – Откуда будешь?
- Из Саратова.
- А здесь какими судьбами?
Грузовик тем временем набирал ход без малейшего участия со стороны водителя. Светозар уже понял, что остановил колонну роботов, и человек есть только в первой машине, но всё равно с любопытством глянул на экран заднего вида. Следующий грузовик шел как привязанный, не отставая ни на метр. Велимир перехватил взгляд, подмигнул:
- А моё дело – стратегия! – и сделал глоток из валявшейся под сиденьем бутылки. – Так почему на дороге очутился?
- Вообще-то я ехал из Саратова монорельсом, но, как проскочили Рязань, он стал в поле. Сосед по купе сказал, что запросто может и полдня простоять. И, если хочу успеть на Красную площадь, лучше выйти к шоссе через поле.
- Ну да, День народного единства…
Водитель задумчиво почесал правую скрепу, вздохнул:
- У меня-то сегодня никак не выйдет, работа... А ты в первый раз, верно?
Светозар кивнул, глядя на уходящую вдаль ленту безупречно ровной дороги. Дорожное покрытие в последние годы делали из материала с памятью формы. Впрочем, он помнил не только форму, и запросто мог сообщить куда следует, если несознательные граждане пытались отколоть кусочек.
Велимир был рад попутчику, и за дорожными разговорами незаметно прошёл следующий час. Светозар узнал всё о детских стульях рязанской мебельной фабрики, которые могут присмотреть за ребёнком и знают множество русских сказок. Сам он поделился историями из жизни Саратовского лётного училища, которые тоже пришлись водителю по вкусу.
- Дирижабли вместо тривизионных вышек – то, что надо! – одобрил Велимир. – Работают светлые головы! Ладно, мы уже на окраине, здесь тебе выходить. Видишь, это подольский автовокзал. Подойдёшь к окошку справок, дальше подскажут.
Светозар распрощался с водителем и пошёл к автовокзалу. Его строители приняли близко к сердцу лозунг «открытость и прозрачность», и дом был целиком отлит из прозрачного супергласса. Фактически, единственным непрозрачным местом здесь был туалет – за счёт оклеенных газетами стен. Местами здание потрескалось, но разваливаться пока не собиралось.
Сидевшая в справочном окошке тётка выслушала Светозара, и, глянув по сторонам, постучала кулаком в стену.
- Коля! Выйди, тут к тебе!
Кроме непривычного имени, юношу удивило, что у москвичей не было духовных скреп; зато на головах красовались обручи из светлого металла. Впрочем, главное, что Коля, который оказался немногим старше Светозара, быстро вошёл в курс дела.
- Болел, выехал на два дня позже своих… Ладно, пристроим к однодневной экскурсии. Студенческий, больничный, экскурсионный талон… Ага. В общем, так, под Рязанью застрял – с рязанскими и поедешь. Давай руку.
Светозар подставил запястье, и Коля прижал к нему устрашающего вида агрегат. Агрегат защекотал и пшикнул, оставив после себя ряд тёмных полосок.
- Штрих-код временной регистрации. Через полчаса будет сорок седьмой автобус, предъявишь.
Автобус опаздывал, и заскучавший Светозар расправился ещё с парой таблеток, а затем попробовал связаться по скрепам с друзьями. Но те не могли говорить: у них как раз шла экскурсия в Третьяковской галерее. Юноша с тоской вздохнул, вспомнив, что в этот раз ни Оружейная палата, ни Кремль ему не светят. Взгляд Светозара задержался на экскурсионном «Икарусе» с огромной надписью «Русский космос» на борту, и тут юношу осенило. Ничуть не меньше, чем сегодняшнее событие на Красной площади, его волновала близость подмосковного космодрома. Как все мальчишки, Светозар неотрывно следил за подвигами русских космонавтов. Когда шли репортажи со станции над Каллисто или программы с колонии на Альфе Центавра, его было не оттянуть от тривизора. А всё, что было в Рунете о космических исследованиях, юноша пересмотрел по многу раз. Светозар понимал, что вряд ли сможет пойти по стопам Камагина и Громана, но хотя бы увидеть место старта… Оглядев зал ожидания, он увидел стройную женщину в форменном комбинезоне с обручем и немедля устремился к ней.
- Скажите, а экскурсии на космодром здесь бывают?
- Какой космо… - вздрогнула та, потом бросила взгляд на скрепы и заметно поскучнела. – Ах, это… Московский космодром – режимный объект, там не проводят никаких экскурсий. И вообще посторонних не пускают и близко. Есть музей космонавтики на ВДНХ.
- Но мне казалось… - растерялся Светозар.  
Женщина чуть смягчилась.
- Ничего страшного.  Первый раз в Москве, да? А сколько тебе лет?
- Уже три года, как скрепы вживили, - с достоинством ответил Светозар, на всякий случай прибавив год.
- Ну, у тебя ещё всё впереди. Вдруг и правда попадёшь? – подмигнула собеседница. – Не забывай, что в Байконуре и Плесецке тоже музеи есть. Я там была, очень интересно.
 
Наконец, подошёл автобус, и Светозар присоединился к группе ребят из Рязани, которых возглавляла симпатичная девушка-гид. По дороге он смотрел в окно с неотрывным вниманием, но современная застройка с единственным встретившимся садом была не такой уж интересной. Куда большее впечатление произвела усадьба Царицыно. Большой дворец и Фигурный мост казались остатками другого, сказочного мира, а поездка в экскурсионных вагончиках охватила лишь малую часть огромного парка. Но дело уже шло к вечеру, и экскурсовод объявила, что надо спешить. Покинув Царицыно, автобус через считанные минуты подъехал к поистине бескрайней вертолётной площадке. Нестройные шеренги вертушек всех форм и расцветок, казалось, уходили к самому горизонту. Столько вертолётов сразу Светозар до сих пор видел только по тривизору.
- Пересадка, ребята! – объявила гид. – Наш – синенький во втором ряду!
Правда, в синий была окрашена только верхняя часть аппарата – круглая металлическая рама, в проёмах которой сидело множество маленьких винтов. Зато пассажирская кабина являла собой длинный прозрачный пузырь. С каждого борта находилось по десятку кресел, и мест как раз хватило. Подождав, пока все устроятся, девушка торжественно нажала кнопку на приборной панели. Из невидимых динамиков заиграл «Полёт над Москвой», а вертобус плавно оторвался от земли и устремился к центру столицы.
Светозар смотрел, не отрываясь, и почти не слушал гида – многое узнавалось и так.
Вот проплыло по левому борту Царицыно, потом вертолёт замедлил ход над незнакомым храмом у Борисовского пруда, а дальше, набирая высоту, пошёл вдоль серо-голубой ленты реки. Обрамлявшая реку зелень радовала глаз, но пейзаж серьёзно портили вертолётные паркинги, из-за которых город казался утыканным множеством гигантских насестов. Вертобус покружил над Новодевичьим монастырём, затем прошёл над парком имени Горького. Юноша нахмурился, увидев построенную вдоль Садового кольца стену. Он знал, что её воздвигли после третьей русско-московской войны, но об этих мрачных событиях сегодня предпочитали не вспоминать.
Между тем, по мере приближения к центру движение в воздухе становилось всё активнее. В Саратове личные вертолёты оставались редкостью, и Светозар с беспокойством смотрел на проносившиеся мимо машины, хотя знал, что их транспорт выдержит почти любое столкновение. Порядок здесь поддерживали воздушные светофоры, обозначая путь лазерными трассами и подсвечивая нарушителей красными лучами. Но коридора, отведенного малым аппаратам, хватало не везде, и в воздухе то и дело возникали многоэтажные пробки.
Впереди уже виднелись башни Кремля и блестящие купола Храма Василия Блаженного, когда медлительный поток машин окончательно замер. Они парили над сердцем Москвы среди тысяч других вертолётов, а в бесконечном мегаполисе внизу зажигались вечерние огни.
- Дальше уже никак. Пять минут осталось, - наконец, сказала гид. – Будем смотреть отсюда.
Она немного поколдовала над пультом, и лобовое стекло вертолёта превратилось в широкий вогнутый экран.
«…и, без сомнения, весь народ с огромным нетерпением ждёт сегодняшней речи, - возбуждённо говорил ведущий. – Красная площадь не в силах вместить собравшихся, прилегающие улицы тоже заполнены людьми, как и небо над городом! Что же мы услышим в этот раз, какие задачи поставит перед нами…»
На экране мелькнул вид с пролетавшей над площадью мобильной камеры – море людских голов, частокол возбужденно торчащих скреп. Потом на экране появился Мавзолей, приблизился, так что стало видно стоящий на крыше микрофон и огромный хрустальный гроб. С каждой минутой напряжение росло, и гомон на площади понемногу затихал. Наконец, в абсолютной тишине стрелка курантов сдвинулась на последнее, решающее деление. Раздался мелодичный звон, и хрустальный гроб задрожал. Дрожь становилась всё сильнее; с последним ударом курантов крышка гроба откинулась, и из хрустальных глубин восстал Он – святой и покровитель, защитник мира и собиратель земель, великий основатель новой Руси, оградивший страну от мутантов и чудовищ с Запада.
Скрипнув шарнирами, Он ступил на тёмный гранит, подошёл к микрофону и дружески прошамкал:
- Ну, чё сопли жуёте?
Толпа взревела. Люди кричали от восторга, прыгали, махали руками и буквально лезли друг другу на головы, так что поднявшийся шум было слышно в кабине без всяких трансляций. Тем временем дежурные врачи оказывали первую помощь пострадавшим в давке и помогали самым чувствительным справиться с экстазом. А Он механически махал сухой ладошкой, роняя на гранит большие прозрачные слёзы.
Покровитель Руси смог продолжить выступление лишь через десять минут.
- …последние успехи российской экономики, - уже официальным тоном говорил он, - дают нам возможность уверенно смотреть в будущее. Дефицит нанопитания, имевший место в некоторых отдалённых районах, безусловно, будет ликвидирован в ближайшее время. Наиболее остро сейчас стоит вопрос нехватки кадров для производства износостойкого дорожного покрытия. И я не сомневаюсь, что Министерство образования даст на него достойный ответ. Однако, - тут Он воздел палец, - важно понимать, что временные трудности не должны закрывать от нас высокие цели. Бюджет космических исследований не будет урезан ни при каких обстоятельствах. Строительство на орбите Урана и развитие центаврийской колонии продолжатся вне всяких сомнений. Знаю, - мягко проговорил Он, - все вы внимательно следите за тривизионными репортажами из космоса и болеете за наших героев. И наверняка слышали тревожную новость с Альфы Центавра: конфликт наших колонистов с коренным населением продолжает развиваться. К сожалению, наши усилия по восстановлению диалога пока не дают результатов. Конечно, я далёк от мысли о военном решении проблемы. Но, - загадочно улыбнулся покровитель Руси, - если найдутся добровольцы, готовые стать на защиту наших космонавтов, кто вправе их остановить? Так или иначе, всё необходимое для безопасности наших людей должно быть сделано. Вперёд пойдут лучшие из лучших, а наша задача – достойно их обеспечить и, конечно, следить за репортажами. Главное, верьте в русский космос и помните – я с вами!
Окинув толпу взглядом, Он помахал рукой на прощание и снова лёг в хрустальный гроб. Под разразившуюся бурю оваций крышка захлопнулась. Светозар знал, что через год защитник русской земли восстанет вновь, и снова скажет такое веское и нужное слово. Но экран всё равно расплывался в глазах, и сдержать предательскую влагу не было сил.
 

Монорельс до Саратова отправлялся утром, и койка в недорогой подземной гостинице стала настоящим благословением. Юноша лежал, глядя в потолок и заново переживая этот невероятно длинный день. Светозар твёрдо решил, что, став настоящим пилотом, он обязательно пойдёт в военкомат и попросится добровольцем на Альфу Центавра. Но до этого ещё столько надо сделать… Мысли, впечатления и планы кружили в голове, пока вконец уставший юный пилот не задремал. И этой ночью ему снились добрые разноцветные сны с космическими кораблями, зелёными лугами Альфы Центавра и бескрайним небом столицы – потому что в Москве не было места другим снам.