Во все века, везде, всегда и всюду
Он повторяется, жестокий сон:
Необъяснимый поцелуй Иуды
И тех проклятых сребрянников звон.
Сие понять- напрасная задача.
Гадает человечество опять:
Пусть предал бы, когда не мог иначе,
Но для чего же в губы целовать?
               Юлия Друнина.
 

Небо хмурое, осеннее, свинцовое. Хотя- весна.
Но весны нет и самое страшное, что -уже не будет. Ничего не будет.
А если и полетят птичьи стаи в родные края, то нарвутся на залпы охотничьей картечи.
На свист, пьяное улюлюканье братвы. Не совьют новые гнёзда, не выведут птенцов.
 
-"Стоп"- сказал себе Белый Ангел- "Уныние- худший из грехов."
 
Что то было абсолютно неправильно. Что то сломалось в мироустройстве.
Как будто кто то незримый смешал звёздные потоки, изменил направления ветров, поднял тучи пепла тлеющих вулканов.
 
Беда. Где то уже совсем рядом.
Чужой тяжёлый взгляд на затылке. Как красная точка оптического прицела.
 
Белый не стал поворачивать голову.  Сказал просто:
 
- "С чем пожаловали, Нечистый? Я полагал, подлейший,что Вы давно повесились на осине."
 
-"Я, собственно, и не уходил никуда. Не заметил? Я всегда здесь, за спиной."- Засмеялся.
Сегодня его голос был мелодичен, как струнный аккорд. Перебор адских струн.- "А пожаловал... отчего ж не пожаловать. Для хорошей беседы нужны, как минимум, двое."
 
- "Я весь превратился во слух, вещайте"- сказал Белый. Он уже знал, зачем Нечистый стоял за спиной и смотрел в затылок.
 
-"Вам нечего мне сказать, Белый? А где же красивые обличительные речи?
Где же ликование по поводу Победы?
Или Вы это оставляете мне? Мне лучше даётся высокопарный слог. Извольте.
Победа была, оглушительная, окончательная, вселенская.
Добро ведь всегда побеждает, так, Белый? И жервы были не напрасны? Не снятся тебе Павшие Воины?
И где же ваша Победа? Почему же не поют птицы, а Белый?"
 
Боль в затылке становилась нестерпимой.
Он не успеет выхватить меч. У него нет одной маленькой секунды. Уже нет.
 
Чёрный всегда стоял сзади. Всегда. Даже тогда, когда ещё пели птицы.
Тогда, когда звучали гимны Победы. Он никуда не уходил.
Он всегда стоял сзади, даже тогда, когда притворялся поверженным.
Когда бежал, меняя чёрных коней.
 
Даже хуже.
 
Иногда Чёрный стоял рядом, плечом к плечу. Улыбался белозубо сквозь дымную копоть и гарь.
Он клал руку на сердце и пел вместе с Воинами.
Он был многолик, в мужских и женских обличьях.
Он говорил то, что хотели слышать. То, во что нельзя не поверить.
Его голос звучал сквозь лязг щитов, сквозь пение священнослужителей и звон колоколов.
И всегда лгал. Врал страшно, бессмысленно, невероятно.
И ловил в ответ восхищённые взгляды.
 
Пора обернуться и посмотреть в глаза. И будь что будет.
 
Возможно, он отступит на время, чтоб сгруппироваться. Возможно, нанесёт удар.
Но, скорее всего, опять станет лгать. Безбожно, грешно, бессовестно.
Пение  адских струн. Перебор дьявольских аккордов.
Ложь- орудие Дьявола.
И другого оружия у Дьвола нет. Это- главное.
 
Предупреждён- вооружён.
Значит, есть  меч и шлем, и кольчуга.
Красная точка больше не жгла затылок.
-"Ну, чтож.."- Белый улыбнулся, нащупывая рукоять. Привычная, тёплая, шершавая сталь отозвалась чуть слышно, запела. Стала продолжением руки.
 
Белый обернулся, прищурился и сказал весело: "Поговорим."