Восточные суховей, обязательный для этих мест каждую весну, то затихая до умеренного, то, словно опомнившись, терзал ветви голых деревьев, нагибал до земли остатки прошлогодней травы, иссушая и так не богатую влагой почву, Кое-где в лесополосах еще задержался грязный от нанесенного с полей гумуса снег, дороги вдоль них зияли огромными, похожими на траншеи, колеями, окружающие поля с торчащими остатками неубранного подсолнечника были сплошь покрыты воронками и с высоты птичьего полёта напоминали лицо небритого человека, переболевшего оспой.
В направлении границы то и дело проносились большие и маленькие колонны военной техники, состоящие из бронетранспортеров, грузовиков с зачехленными тентами и танков. Попадающиеся на пути села встречали их домами с черными провалами окон, торчащими ребрами стропил на изуродованных крышах, повалившимися заборами и лаем голодных одичалых собак. Изредка среди домов показывались люди, провожали колонны слезящимися от ветра глазами и грозились грязными от ковыряния в земле кулаками или осеняли их крестным знаменем.
Пролетали на большой скорости одиночные джипы, бусики и просто гражданские грузовики, в кузовах которых вперемежку с мебелью, сейфами и мешками с документами тряслись люди, преимущественно мужского пола и без оружия. На посеченном траками танков асфальте шины автомобилей издавали воющие звуки, словно из коробок передач вылили всю смазку.
Улицы столицы народной республики опустели, не видно было маршруток, двери магазинов показывали таблички «закрыто», исчезли часовые в правительственном квартале и только бредущие по тротуарам бомжи с большими клетчатыми сумками указывали на то, что в городе еще есть люди.
Перед областной администрацией сиротливо стояли две легковушки со спущенными колесами, на флагштоке еще болтался полинявший флаг ЛНР, а внутри здания не было слышно ни звука. Проверив на всякий случай наличие мебели и оргтехники и поставив птички в инвентаризационной ведомости, покидал дом с шарами и его комендант. Устав от шума последних дней, истерических криков министров, чьих то требований выдать сухой паёк, тяжело волоча ноги он пошагал домой.
В областном УВД собралось десятка три бывших защитников правопорядка непризнанной республики. Их не выспавшиеся лица были суровы и скорбны, как на фотографиях похорон очередного генерального секретаря ЦК у членов политбюро. Менты, принявшие по две присяги, решали сложную задачу, какой из них отдать предпочтение. Сам ход этого собрания напоминал передачу Что, где когда - на очередной вопрос старшего, что делать, они начинали громко, не слушая и перебивая друг друга, галдеть, изображая мозговую атаку на этот не простой для них вопрос.
А в это время со стороны Станицы Луганской и Счастья в город втягивались две большие колонны бронетехники с желто-голубыми флагами и военными на броне. Солнце уже клонилось к закату и они спешили засветло разместиться и наконец-то спокойно поспать после месяцев боёв и лишений фронтовой жизни. Между тем их командиры еще не отошедшие от постоянного чувства опасности прикидывали, ставить ли усиленные караулы в местах отдыха, так как упорно ходившие слухи о враждебности к силам АТО жителей Донбасса заставляли их не расслабляться. Размещались уже в сумерках, где придется, наскоро поужинали, покурили и все, кроме часовых улеглись спать.
Вопреки опасениям за ночь не случилось никаких эксцессов, за исключением того, что где то рядом пьяными осипшими голосами какие то мужики пели гимн Украины и долго не давали заснуть военным.