http://www.bigler.ru/others/section.php?id=-1&groupid=6&maxid=6
Если кто-то надеется, что в недавнем столкновении российского Газпрома и украинского Нафтагаза можно однозначно назвать виновную сторону, это говорит лишь о том, что такой человек не понимает всей сложности процесса либо априори готов винить во всем одну из сторон. Для тех же, кто хочет разобраться, предлагаю свою реконструкцию событий. Но начать придется издалека. Можно сказать - с самого начала.
 
Суть газового бизнеса в том, чтобы доставить конечным потребителям природный газ определенного качества и распределить собранные с них деньги между всеми участниками процесса добычи и транспортировки природного газа.
Т.е. процесс можно разбить на следующие стадии:
1) Составление баланса. Баланс составляется на основании заявок потребителей и производственных планов. При этом сумма всех запланированных объемов добычи должна равняться сумме всего объема отпуска плюс потерь при транспортировке. План изначально составляется на год, помесячная разбивка при этом очень приблизительная. Уточнение плана производится на следующий квартал, месяц, декаду. Суточные и почасовые объемы не верстаются и отданы на откуп диспетчерам.
Однако этап составления баланса крайне важен. Дело в том, что затраты того или иного газодобывающего или газотранспортного предприятия очень слабо зависят от реальных объемов добычи/прокачки. Зарплата, плановые и аварийные ремонты, амортизация и значительная часть налогов остаются неизменными. Соответственно, чем выше объем добычи/прокачки, тем дешевле себестоимость. Также тем выше объем, который вы можете включать в контракты. А значит, тем лучше экономическое состояние предприятия.
2) Непосредственно добыча и транспортировка. Они ведутся по указаниям диспетчеров, при этом на тот самый годовой, месячный и т.п. план ни добытчики, ни потребители, ни транспортники обычно почти не обращают внимания. Для них гораздо важнее текущие потребности (особенно для предприятий тепло- и электроэнергетики) и состояние оборудования. Если потребляющее оборудование у потребителя вышло из строя - он проигнорирует план и потреблять не станет. Если у транспортника какая-то магистраль вышла из строя или компрессор, он тоже отклонится от плана - и никто ему слова не скажет, потому что он прав.
С добывающими же организациями все еще сложнее: они планируют изменение во времени давления в пласте и состава газа, но если план с фактом не совпадает, у них практически нет средств для оперативного реагирования.
3) Этап сверки поставленных/отпущенных объемов и выставления счетов. Этот этап довольно сложен. Во-первых, показания счетчиков» снимаются не строго в 00 часов, а «приблизительно в одно и то же время». Во-вторых, счетчики имеют определенную точность измерений. В-третьих, газотранспортная система имеет некоторую емкость как сама по себе (и очень немалую, по моим прикидкам порядка миллиарда кубометров), так и за счет газовых хранилищ. В-четвертых, «в трубе» идет газ переменного состава. Более того, этот газ по своему составу меняется и во времени и в пространстве. Есть специальные процедуры определения усредненного за месяц (обычно именно этот срок применяется при расчетах) состава газа и последующего пересчета физических объемов в условные, так называемые «нормальные метры кубические».
Поэтому, хотя в теории, месячная сумма отпуска в трубу всегда равна сумме отпуска из трубы +потери +накопления в хранилищах, но реально дать объективную разбивку объемов, что потерялось, что накопилось, а что просто приписано - довольно сложно.
Во-вторых, определяется не только, кто и сколько в трубу отпустил или из нее забрал, но и то, как поделить «небалансы», вызванные отклонениями плана от факта между различными договорами.
Простейший пример: Туркмения имеет с Газпромом договор на продажу объема А и на транспортировку до Украины объема В. Газпром в свою очередь имеет с Нафтагазом договора на транспортировку туркменского газа в объеме В и на продажу своего газа в объеме С.
Теперь представим, что Туркмены поставили объем Х, меньший, чем А+В, а Нафтагаз, наоборот, потребил объем У, больший, чем В+С. Как поделить?
Украина и Туркмения (условно) заинтересованы в том, чтобы написать, что транзит составил У-С, т.к. туркмены по этому договору продают дороже, а украинцы покупают дешевле. Газпром же заинтересован в точности в обратном. Договориться на месте - практически нереально. Потому и существуют заранее согласованные процедуры «распределения небалансов» между договорами.
И условия распределения небалансов между разными договорами, размеров штрафов за отклонения и/или доп.платежей за преимущественность своих объемов являются одними из важнейших в газовом бизнесе.
Именно на основании распределения фактически поставленных объемов между договорами и производится выставление счетов.
4) Сбор оплаты. На территории бывших советских республик до сих пор процедура сбора оплаты встречает немало препятствий. Тут и предложения по зачетным и бартерным схемам оплаты, и просто недобросовестные плательщики, которых по социальным или политическим причинам сложно отключить - обычные граждане, коммунальные хозяйства, политические союзники, градообразующие предприятия, находящиеся на грани банкротства и т.п. К сожалению, совсем избавиться от подобных потребителей, учитывая важность газовой отрасли для экономики и энергетики просто невозможно.
 
Понятно, что «в истоках» газовой реки газ имеет меньшую себестоимость и меньший спрос, потому и продают его там несколько дешевле. Чем ближе «к устью», тем выше спрос и тем выше цена.
Причем довольно резкий рост спроса на газ в Европе (как Западной, так и Восточной) привел к тому, что цена на востоке РФ плюс транспортировка дают существенно меньшую цену, чем рыночная цена на Западе. Причем определяющей является именно цена в Западной Европе. Из России ее невозможно существенно ни увеличить, ни уменьшить.
Соответственно, интересы собственников газа, транспортировщиков и покупателей находятся в противоречии. Собственники мечтают заключить транспортный контракт (аж до самой Западной Европы) по цене равной себестоимости транспортировки плюс небольшая фиксированная рентабельность и продавать свой газ с высокой прибылью. Покупатели мечтают о том же, но - покупать дешево. А транспортировщики мечтают о том, чтобы стать перепродавцами - на одном конце дешево покупать, на другом - очень дорого продавать.
 
Собственно, в начале и середине 1990-х было немало споров, обусловленных именно этим конфликтом интересов. Жирную точку в них, как ни странно, поставил вовсе не Газпром, а Рургаз. Он сказал, что, во-первых, еще с советских времен у него долгосрочные контракты с организацией, чьим преемником является российская компания Газпром. После чего вопрос идет ли газпромовский газ транзитом или через цепочку посредников-перепродавцов был закрыт надолго (надеюсь, что навсегда).
Но тут же всплыл «зеркальный» конфликт с туркменским газом. Газпром и тут сумел добиться своего - он выступал перепродавцом туркменского газа для Украины и вовсе не пустил его в балансы поставок на Европу. Этого добиться оказалось несложно, достаточно было просто скупить газотранспортные системы восточноевропейских стран. Ну и спекулировать на ненадежности режима Туркменбаши. Мол, режим тоталитарный, нестабильный, заключать с ним долгосрочные договора никак нельзя. А краткосрочные - тоже нельзя, потому как мы своими долгосрочными уже «забили» возможности газотранспортных систем Восточной Европы.
 
Украинцев где-то ко второму году правления Кучмы Газпрому также удалось отлучить от поставок на Европу, мотивируя это тем, что своего газа им не хватает даже для покрытия собственных нужд. А Газпром не собирается гарантировать Украине компенсацию недостающих объемов на срок более, чем год. Для Рургаза этого было более, чем достаточно, чтобы контрактоваться только с надежным «газовоизбыточным» поставщиком в лице Газпрома.
Таким образом, ненадолго для Газпрома «стали течь дни по желанию его». Но, поскольку все эти события происходили не в сказке, а в реальной жизни, то проблемы не замедлили появиться.
 
Началось все с «мелочи». С выяснения недостачи газа в газовых хранилищах, расположенных на территории Украины. По документам там его должно было быть существенно больше. Причем договор фиксировал, что значительная часть этого объема принадлежит Газпрому и предназначается для компенсации возможных проблем на участке Россия - Украина. Т.е. если там возникнет какая-нибудь проблема, европейцы этого не почувствуют, т.к. произойдет подкачка из «газпромовских» объемов, расположенных на Украине. И тут вдруг выяснилось, что объемов этих в хранилище нет. Причем не просто объем находящегося в них таза меньше, чем сумма «украинского» и «газпромовского», а меньше, чем даже просто объем газпромовского.
Стали проверять. По документам получается, что газ обязан быть в хранилищах, а реально - его нет. Причины выясняли долго, но, насколько мне известно, так и не выяснили. Официального объяснения просто нет. В ходе разбирательств назывались разные причины: тут и повышенные по сравнению с нормативами потери в газотранспортной системе (не доказано), и утечки из газовых хранилищ (возможно, но не доказано), и неверная методология измерений, и намеренная или случайная неисправность счетчиков у группы потребителей, что привело к занижению расчетных объемов отпуска. Но прояснить все до конца так и не удалось.
По моему скромному мнению, все названные выше причины вполне могли действовать. Но не названа одна, главная: в руководстве Нафтагаза действовала криминальная группировка, которая намеренно искажала данные учета и продавала часть газа «мимо счетчика» крупным потребителям на Украине, а также в Молдавии и, возможно, Румынии. Оплата при этом, естественно тоже взималась, но на оффшорные счета этой группы.
 
Укрепляет в этом мнении пример уголовного дела в Приднестровье (1994 год), когда на Молдавской ГРЭС намеренно завышались расходы газа на производство электроэнергии, а газ, минуя учет, продавали в Румынию. Что показывает физическую возможность подобной схемы.
А также демпинговые цены Северодонецкого «Азота» на аммиак. Так, в 1997 году они предлагали цену «на заводе» 30 долларов за тонну. Однако, для того, чтобы произвести около тонну аммиака надо потратить около 750 кубометров природного газа. При тогдашней отпускной цене 35-40 долларов за тысячу кубометров отпускная цена получается практически равной цене газа. А надо ведь еще и зарплату платить, налоги, электроэнергию оплачивать. Т.е. они имели откуда-то газ по более низким ценам. По существенно более низким ценам.
 
Но, не так важны причины, как следствия. Факт недостачи был признан украинской стороной, и его надо было покрывать. Однако единоразовая выплата в таком размере для украинской экономики крайне нежелательна. Только частями. Что и было зафиксировано соответствующим договором.
Важные отличия данного договора от предыдущих схем:
а) Он заключался на 10 лет (до 2013 года)
б) Фиксировались одновременно цены на транзит (1.09 доллара США за тысячу кубометров за каждые сто километров) и цена российского газа - 50 долларов за тысячу кубометров.
в) расширялся объем транзита туркменского газа, т.е. Газпром отказывался от позиции перепродавца.
 
Формально транзит туркменского газа являлся уступкой Газпрома как Туркмении (пусть продадут дороже, если смогут), так и шансом Украине на удешевление входящего газа - все равно для Туркмении единственной альтернативой являлся сбыт Газпрому, а он много не даст. Газпром уходил с линии конфликта, отдавая возможность ценовой борьбы напрямую газовым компаниям Туркмении и Украины.
Возможно, это и был бы мудрый шаг - уйти от рисков ценовых войн «на обоих концах», если бы не одно обстоятельство. Украина и Туркмения договорились о бартерных расчетах за газ продукцией украинских предприятий.
И для понимания дальнейших событий важно не то, что бартерные расчеты в постсоветском пространстве автоматически приводят к появлению «специальных договорных цен» на бартерную продукцию, коррупции при проведении взаимозачетов, включении продукции в список бартерных товаров и т.п. И даже не то, что Нафтагаз стал осуществлять реэкспорт части газа, отгрызая тем самым кусочки прибыли у Газпрома.
Важно другое! То, что бартерные расчеты были трехсторонними!!! Газпром также платил за транзит газа по украинской территории товаром (газом), а не деньгами. А Туркмения платила газом за транзит по российской территории. И это обрастало приложениями к Договору и т.п. Тем более, что функции клиринга по трехсторонним бартерным расчетам не мог выполнять никто, кроме Газпрома.
 
Потому налицо было противоречие:
- с одной стороны в Договоре Газпрома и Нафтагаза фиксируется и стоимость транспортировки, и стоимость газа, поставляемого в счет расчетов. И говорится, что пересматривать одну цену в отрыве от другой нельзя.
- с другой стороны есть достаточно запутанная схема трехсторонних расчетов, в которой сохранить цены только для одной пары и изменить для других весьма сложно.
 
Конечно, при наличии доброй воли и желания договориться, это противоречие снимается очень быстро. Но! Помимо этого, достаточно формального (и почти неосвещенного российской публике) противоречия, было еще глубинное противоречие интересов.
 
И Туркмения, и Украина являются частью единой системы газоснабжения. И им казалось (и кажется) справедливым, чтобы Газпром поделился возросшими резко прибылями от продажи газа в Западной Европе.
А Газпром наоборот, считает справедливым, чтобы мировое возрастание цен на газ приводило к увеличению его доходов не только от продаж на Западную Европу, но и на Украину. Т.к. именно он владелец основных объемов газа и большинства газотранспортных систем. Допуск прямых поставок газа от Туркмении на Украину он уже считает существенной (и не совсем оправданной) уступкой. Вполне понятная для монополиста точка зрения. Особенно учитывая, что в России Газпром по-прежнему исполняет функции социальной компании, поставляющей газ по низким тарифам, в том числе - и не очень добросовестным плательщикам.
 
И весной 2005 года этот конфликт не мог не «полыхнуть». Рост цен спровоцировал Туркмению занять очень жесткую позицию по части увеличения цены и отказа от бартерных схем.
А дальше начался цирк. Апеллируя к общественности, Нафтагаз и Газпром, начали озвучивать РАЗНЫЕ части сделки.
Газпром: «цены могут быть пересмотрены только одновременно».
(Подразумевая при этом, что изменение цен все равно будет пропорциональным, и фактически как оставляли около 15% газа на Украине в уплату за транзит, так и продолжим оставлять).
Нафтагаз: «Отказ от бартера должен быть всесторонним».
(Подразумевая, что или уймите туркмен, пусть сохраняют бартерную схему, или давайте пересмотрим цену на транспортировку, не меняя цену на газ, т.к. мы не хотим односторонне нести убытки от отказа от тройственной бартерной схемы. И что Договор не фиксирует обязательной пропорциональности повышения цен).
Газпром: Разумеется, мы согласны, платим деньгами, но цены остаются как в Договоре.
(И ничего не изменится, т.к. объемы транспортировки и продажи близкие к паритетным суммам платежей).
Нафтагаз: «Ах так, тогда мы не подтвердим объемы на 2006 год!»
(Вам договор нужнее, т.к. прибыли немалые, около двадцати миллиардов евро, да и компенсация недопоставок будет недешевая. А есть еще репутационные риски! Вам репутацией рисковать нельзя, она у вас в прямом смысле слова денег стоит).
Газпром: «Европа нас рассудит!»
(Формально по договору правы мы, да и не станет Европа за вас мазу тянуть - им газ нужен, а не политические игрища).
Нафтагаз: «Ах так! Мы расторгаем договор!»
(И что вы теперь будете делать? Может все же одумаетесь? Прибыли то мало того, что огромные, так еще и сверхплановые. Можно и поделиться, зато рисков никаких).
Газпром: «Вы сами этого захотели! Теперь мы вам цены задерем так, что мало не покажется!»
 
На этой стадии подключились политики и разборки стали внутренними.
В Газпроме: «А чего они? И газ крали, и реэкспортом занимались, уменьшая НАШУ прибыль, перепродавая наш же газ, да еще и по газотранспортным системам нашей же дочки - «Молдовагаза»! Это уже сверхнаглость!» - видя, что политики не очень впечатлились, добавляют - «Теперь пусть хлебают свою независимость!»
В Нафтагазе: «А чего они? Бабки гребут лопатой, делиться не хотят, да мало того - даже с туркменами помочь не хотят! Им, значит, прибыли, а Украине повышение цен? Хренушки! Делиться надо! И поделятся, никуда не денутся!»
 
Потом был фонтан встречных предложений по ценам на газ и на транзит. Обе стороны старательно делали вид, что не понимают смысла действий другой стороны и декларировали лишь «свою» правду.
 
А дальше был январь, была попытка ограничения поставки при одновременном сохранении транзита со стороны Газпрома. А украинская сторона аккуратно отбирала 15% в оплату и (вполне обоснованно, на мой взгляд) считала, что имеет на это право. Потому что общепринятым в деловой практике считается, в условиях, когда соглашение юридически не продлено, но фактически технология взаимодействия остается прежней, продолжают действовать и прежние правила. Тем более, что Газпром продолжал транзит, т.е. придерживался той же политики. Заставить Нафтагаз продолжать транзит, не осуществляя встречных поставок, Газпром в одностороннем порядке не мог.
Так что в российских СМИ факт «воровства», на мой взгляд, подавался необоснованно.
Собственно, в том числе и по этой причине уже со второго-третьего января газ стали подавать в прежних объемах.
И тут разговор пошел уже «по гамбургскому счету». За закрытыми дверями и с учетом реальных возможностей украинской экономики, потребностей экономики туркменской, реальной силы участников переговоров и, что еще важнее, их реальных интересов.
 
До чего договорились?
- Отказались от бартерных схем
- Туркмены получили в этом году среднюю цену около 55 долларов за тысячу кубометров, причем живыми деньгами.
- Подняли в полтора раза стоимость транзита по украинской системе - с 1.09 до 1.6 доллара за тысячу кубометров на сто километров, причем без связи с объемами поставки российского газа.
- До 95 долларов подняли и входную цену газа на Украину
- В договоре зафиксирована «базовая цена» российского газа 230 долларов за тысячу кубометров.
 
Что это означает?
- Туркмены реально в выигрыше, т.к. будут получать в полтора раза больше денег (около 0.6 миллиарда долларов добавочно).
- Украина увеличит расходы на газ на 0.7 миллиарда долларов, кроме того - Нафтагаз отказывается от реэкспорта газа. Т.е. объективно Украина получила позиции хуже, чем имела в предыдущем договоре, и даже хуже, чем те, которые могла бы иметь, просто согласившись на условия Туркмении (убыток 0.4 миллиарда).
- Газпром «повесил себе медаль», что он добился, чего хотел. Реально же столь высокая цена российского газа будет скомпенсирована схемными решениями. Газпром запланировал для созданной им дочки - «Росукрэнерго» возможность компенсировать убыток от поставки газа на Украину прибылью от реэкспорта газа в Европу. Т.е. увеличивая прибыль Газпрома от продажи газа «Росукрэнерго» одновременно на ту же сумму уменьшили прибыль от экспорта в Европу. Тем не менее, схема эта более выгодна для Газпрома, чем предыдущая. Добавочная прибыль составит около 0.1 миллиарда долларов. Т.е. переговоры Газпром все же провел успешно. Пусть не так успешно, как озвучил в прессе, но - успешно.
- украинские и российские политики получили возможность «генерировать откаты» через «Росукрэнерго», причем сразу на счета оффшоров. Т.е. свои интересы они отстояли.
 
Чем все это закончится?
Заключенное соглашение - в некотором смысле нежизнеспособно. Думается, оно будет «дрейфовать» в сторону увеличения доли туркменского газа и, скорее всего, - отказа от российского газа. Одновременно Газпром будет уменьшать объем реэкспорта «Росукрэнерго» на Европу.
Кто преуспеет больше, сказать трудно. Но смело можно сказать, что бури еще предстоят.
 
Автор:  IgorGr 19-01-2006