«11 июня в Луганск приехал лишенный депутатской неприкосновенности Олег Царев. По словам исполняющей обязанности председателя Луганской областной государственной администрации Ирины Веригиной, в этом городе украинские правоохранители задержать его не могут, так как он находится под контролем самопровозглашенной «Луганской народной республики».
Из сообщений СМИ
 
***
 
…Олег Царев вгляделся в прорезь балаклавы на голове собеседника и торжественно сказал:
 
- Друзья! Соратники! Герои Русского мира! Мне сложно передать то чувство благодарности…
 
- …Ну, так и не передавай, - равнодушно перебил его мужик в балаклаве. – Скажи лучше, гранатометы привез?
 
- Десять штук! – с готовностью подтвердил Царев. – И все благословлены Святейшим Патриархом!
 
- Водка?
 
- Полный багажник! И с закусью!
 
- Нагрелась небось? – недовольно спросил мужик.
 
Царев развел руками.
 
- 5 часов до Луганска ехали без остановки, - сказал он и добавил со значением: - За мной ведь охота идет…
 
- Да кому ты нужен… - буркнул мужик. – Ладно, пойдем, познакомлю тебя с ребятами.
 
В соседней комнате четверо мужиков в камуфляжной форме играли в карты. Услышав шум, они обернулись к двери.
 
- Замы мои, - так же нехотя сказал мужик. Он снял балаклаву, и под ней обнаружилась черная окладистая борода. - Вот этот – Смерш, этот – Штази, этот – Контрас, а этот – Гестапо.
 
- А тебя, друг, как зовут? – стараясь говорить задушевно, спросил бывший депутат.
 
- Палач меня зовут, - ответил мужик. – Никита-Палач. Псковский я.
 
Царев тяжело сглотнул.
 
- Ребята, - хрипло начал он, - я хочу вам сказать, что весь Донбасс надеется на нас. И пускай киевская хунта не надеется, что ей удастся…
 
- …Ночевать тут будешь? – перебил его Штази. Голос у него был сиплый, как у простуженного маньяка.
 
- Не знаю, - сказал Царев – это как штаб Сопротивления скажет. А что? – с тревогой спросил он.
 
- Да мы тут двоих бизнесюков грохнули, мужа и жену. – веселым надтреснутым тенором объяснил Смерш, - Оба фашисты, так что квартирка ихняя свободна для постоя. Три комнаты, раздельный санузел, холодильник полный – и всего 500 баксов за ночь! Лады?
 
Царев почувствовал, как по спине у него потекла струйка пота.
 
- Вы знаете, - сказал он - я тут вспомнил: у меня ж вечером эфир на Первом канале! В пол-десятого, - зачем-то добавил Олег Анатольевич. – Так что мне пора ехать обратно на границу…
 
- Никуда ты, падла, не поедешь, - глядя в окно, буркнул Контрас. – Бензин твой мы реквизируем именем Народной Луганской республики. И тачка у тебя хорошая, нам такая нужна...
 
- Ребята, родненькие, - взмолился Царев, - ну можно я поеду? Я вам клянусь: вернусь – и чего захотите…
 
- Это ты хотеть должен, - вкрадчивым баритоном сказал вдруг молчавший до этого Гестапо. – Выжить – вот твоя главная теперь хотелка.
 
«Мама, мама, мамочка – пронеслось в голове Царева. – Луганская резня, вот это и будет Луганская резня…»
 
И тут голос подал Палач.
 
- Ладно, ребята, давайте отпустим его, - сказал он. – Все-таки за одно правое дело бьемся… А ты нам через три дня пару сотен АК подгонишь. – он погладил бороду огромной лапищей - И травы ништяковой…
 
- Да! Да! Конечно! – с горячей готовностью заверил их Олег Анатольевич. – Буду, сделаю, привезу!
 
- Ну, проваливай тогда. – разрешил Палач. – И если через три дня не возвернешься…
 
…Когда топот Царева за дверью стих, Штази недоуменно просипел:
 
- Ты че, Никитос, с глузду съехал? Какого ты его отпустил?
 
Палач снова погладил бороду.
 
- Ниче, вернется, никуда не денется – сказал он. – А ты мне, Смерш, вот что скажи: контакты этого, бородатого из Днепра, у тебя есть?