Говорят, что я человек толерантный. Да мне и возразить нечего. Действительно, есть  такой грешок. Вливаюсь почти в любой коллектив. Налаживаю взаимоотношения с теми, на кого остальные в отчаянии махнули рукой. Приспособленец, короче, позорный. Но вот прямо сейчас у меня за спиной стоит призрак Дарвина и изо всей дури фигачит по моей толерантности увесистым томиком своего “Происхождения видов”. Призрак, вроде, – существо нематериальное. Но бьет – больно.
 
А мучить меня стал этот призрак после того, как я вдруг осознал законы развития огнестрельных элементов в нашем обществе. Казалось бы, информация на поверхности. Умом понимаешь. Но внезапно информация пронизывает само твое естество и становится не просто информацией, а частью твоей души.
 
Сначала в обществе появляются люди, которые обещают насыпать всем русского языка по самые помидоры. Потом появляются воедеды лентоносцы, увешанные «георгиевскими» ленточками. Вскоре к ленточкам добавляются трехцветные флаги и следом откуда ни возьмись возникают вежливые люди, вооруженные вежливыми автоматами, пулеметами, гранатометами и вежливо оглашают вежливые результаты вежливых референдумов. И заканчивается это все блокпостами, бэтээрами, авиаударами, грабежами, пытками, похоронками и грузами с маркировкой «200». Точнее пока еще не заканчивается...
 
И всюду цепочка повторяется: язык, ленточки, флаги, принуждение к вежливости, народные самодержцы, смерти, смерти, смерти...
 
Трагедия в Одессе уже забылась. Не потому, что у меня каменное сердце или память плохая. Не потому, что прошло много времени. Просто эту трагедию отодвинули на задний план события на Донбассе. И мелькает циничная мысль: лучше один трагический день в Одессе, чем трагедия без конца в Славянске, где смерти — в отличие от Одессы — уже подсчету не поддаются...
 
Так вот: я не хочу умирать. И не хочу, чтобы умирали мои близкие или друзья и просто знакомые. Поэтому я буду рвать эту цепочку. Так что если в высших эшелонах власти снова заговорят о государственных языках, то я готов завтра же выходить на Майдан. Если где-то рядом соберутся вместе носители колорадских лент — я готов идти в первых рядах и разгонять их по самым дальним закуткам, чтобы они и на улицу боялись выходить.
 
Честное слово — не расист я, не нацист, не экстремист, не русофоб. Честное слово — всегда был терпелив и толерантен. Но рассматривая последнее звено цепочки событий, понимаешь — это просто вопрос выживания, когда нужно засунуть свою толерантность подальше и отстоять право на жизнь для своих детей. Вот и Дарвин отложил «Происхождение видов» и одобрительно качает бородой. Видимо, доволен, что наука в очередной раз торжествует. Только глаза у него почему-то грустные...