Боль

   Когда-то, в другой жизни, наполненной теплом и светом, надеждой и любовью, существовала теория, что летом на густо наполненной людьми набережной Ялты можно встретить  тех, с кем живешь в одном городе, но практически не сталкиваешься. И действительно, так оно и было.
 
    ТОГДА.
   Вот хитро подмигивает из-под широкополой шляпы старенькая учительница.
Вот заливается задорным смехом молоденькая аптекарша из ближайшей аптеки, удравшая из пыльного, душного города на выходные со своим парнем. Лучики заходящего солнца весело пляшут на ее конопушках.  А вот, посмотрите,  – хозяин небольшого мясного магазинчика. Степенно шагает со своим семейством. О кое-каком достатке намекает золотая цепь в палец толщиной, улыбчивая жена в три обхвата и детишки, похожие на  розовых веселых поросят.
Ой, мелькает знакомое лицо! Сосед, нет - не подошел, натянул соломенную  кепочку на глаза и, приобняв за плечи  не свою жену, заспешил к пожилой женщине с попугаем, угадывающим судьбу. Середина 90-х.
    Время с оптимистичным названием «Надежда» неумолимо отмеряет часы. Тик-так, Тик-так.
 
    ТЕПЕРЬ.
  Областная онкологическая больница напоминает гигантский человеческий накопитель в странном аэропорту, где пассажиры почему-то радуются задержке рейса и мечтают на него никогда не попасть. Складывается вроде бы невероятное впечатление, что входящих в накопитель людей гораздо больше выходящих из него. В отличие от пронизанной светом и теплом ялтинской набережной, в глазах людей сюда заходящих застыла боль, кажется, что эта боль такая густая, что ее можно потрогать руками.
  Огромная, медленно движущаяся очередь в регистратуру, где заводят карточку и ее номер пропечатывают в паспорт, как клеймо на всю жизнь…короткую или не очень.
   Почему-то всем кажется, что их минет сия чаша. Да, мы живем в жуткой экологии, едим плохую еду…но почему я? Я не пью, не курю, не изменяю жене (мужу). У меня хорошие гены, здоровые мысли. Не обольщайтесь. Как говорят врачи, ОН есть у всех, только не все до него доживают. И еще умные люди предполагают, что он появляется от ОБИДЫ.
   Хозяин мясного магазинчика, в отличие от других пассажиров этого «аэропорта» , которых сразу сбивали с ног диагнозом, даже еще не подтвержденным,  о своей болезни не знал до последнего. Врачи, проинформированные о том, что семья не бедная, вызвали жену. «Ничего катастрофического нет» –сказали ей они. "Есть новые, экспериментальные препараты, они могут помочь. Каждый укол стоит в долларах столько» - сказал эскулап и быстро написал пятизначную сумму на бумажке. «И их нужно десять».
    Магазинчик пришлось быстро и недорого продавать, квартиру старшей дочери тоже.
Чудо не произошло. Экспериментальные препараты не помогли. Оставалась надежда на московский научный онкологический центр. Медицинскую карточку не отдавали, пришлось украсть. И тут наступил шок и прозрение. У мужа была 4-я стадия. Уколы были уже бесполезны, как бесполезна была врачу и клятва Гиппократа.
    Ялтинская девушка с задорными конопушками тоже была здесь. Родить так и не успела, а тут страшное известие: все, что связано с воспроизводством потомства, надо удалять. Восемьсот долларов врачу, чтобы «как у людей».  Двести анестезиологу, чтобы проснуться, что-то в кассу. "И пожалуйста, позвоните по этому телефону: все, что нужно для операции, вам привезут по списку прямо в палату". Еще больше тысячи. Как потом оказалось, половина из этого списка не потребовалась, часть оказалась практически просроченной, а послеоперационные гаджеты - бракованными.  Неудивительно было и то, что телефон, по которому надо было делать заказ, принадлежал родственнику заведующего.
   Проснувшись в реанимации, женщина испуганно закрыла глаза, думая, что она еще не пришла в себя после наркоза и ей это мерещится. В большой комнате вперемешку лежали мужчины и женщины.   С обнаженных мужских гениталий  свисали катетеры  с банками.
   От жуткого унижения больная заплакала. Справа от нее с трубкой лежал знакомый ей мужчина, ее постоянный покупатель, который когда-то отдыхал  с чужой женой в прекрасной, теплой Ялте…
  Медики от политики или политики от медицины часто рассказывают, что химия поступает в онкобольницы бесплатно. Но…они любят ее продавать. Примерно за 100  дол. за сеанс. Самое страшное, что они продают ее не только тем, кому она нужна, но и другим, кому она бесполезна и даже тем, кому она вредна. Бизнес.
   Время под названием «Пакращення» неумолимо отбивает минуты. Тик-так. Тик-так.
 
  Мне снится жуткий сон. Нет - это не сон. Интуитивно я осознаю – это явь, замаскированная под него. Мне видится, что совсем не чужой человек из моей прошлой, почти забытой, жизни тяжело болен. У него рак. И я, только я могу его спасти. «Ну давай» - слышится  мне приглушенный голос. «Ты же можешь, ты должна!»
   Мой крик разрезает ночь на две половинки: до и после. Я просыпаюсь, полная луна освещает спальню, и я снова проваливаюсь в жуткое сновидение.  Все… я смогла.
Но уже другой голос, полный сочувствия и более земной шепчет: зачем, зачем ты влезла туда, откуда нет выхода. Зачем ты сделала это, не умея себя защитить и взяла больше, чем можешь поднять?  Теперь тебе грозит стать одной из них и пройти все круги ада.
   Время под названием ЖИЗНЬ и СМЕРТЬ неумолимо отбивает секунды. Тик-так. Тик-так…