Объективная картина трагических событий, связанных с чернобыльской катастрофой складывается из множества факторов: свидетельств и воспоминаний непосредственных очевидцев, выводов официальных комиссий и частных мнений экспертов, сообщений, репортажей и статей в СМИ, медицинских диагнозов и «эха» долговременных последствий и т.д., и т.п.
 
А данный материал не более, чем набор отдельных чернобыльских пазлов из серии «по волнам моей памяти»…
 

 

 
Часть 1: Проза довоенных будней
 
Возможно для кого-то 27-я годовщина чернобыльской катастрофы  – дата и проходная. Но лично для меня – значимая и круглая: в феврале месяце «стукнуло» ровно четверть века непрерывного трудового стажа на ЧАЭС, а в марте – исполнилось ровно 30 лет, как я впервые попал в Припять.
 

В атомную энергетику попал как бы случайно. Сразу после школы поступал в институт гражданской авиации, но недобрал балы. И поехал в КПИ, чтобы узнать – можно ли перебросить документы туда? Однако «поезд ушел» и ничего не оставалось, как ждать следующей вступительной кампании. В фойе приемной комиссии наткнулся на объяву о наборе учащихся в ПТУ №28, готовящего рабочие кадры для атомной энергетики. А специальность «слесарь-монтажник по оборудованию АЭС» выбрал из-за «жирной» стипендии в 75 рублей. Неплохо, так как в те времена стипа в инстике составляла всего 40 целковых.
 
Училище располагалось на улице Белицкой -- в «пограничной полосе» Куреневки и Сырца, проходившей по Петровской железной дороге.  На занятия вполне можно было добираться из дома: от метро «Нивки» 15 минут езды на 32 автобусе. Но дабы уйти из под родительского контроля я конечно же предпочел вселиться в общагу. Тем паче, что учебный корпус и общага были «нулЁвыми» -- училищу шел всего второй год.
 
«Контингент» подобрался шикарный: большинство учащихся составляла «абитура», приехавшие в Киев со всех концов Союза, но облажавшаяся на вступительных экзаменах в ВУЗы.
 
Кроме специальности слесарей-монтажников по оборудованию АЭС были еще сварщики и дефектоскописты. И если первые две профессии были сугубо мужскими, то последняя была чисто женской. Хотя нашлось три затейника, которые при выборе специальности ориентировались не на размер стипендии, а на наличие в группе женского пола. Наши девчонки, конечно, заслуживают отдельного рассказа, но оно мине надо, чтобы читатели мужского пола захлебнулись в слюнях?
 
ПТУ находилось «под патронатом» такой мощной строительно-монтажной организации как ЮТЭМ («Южтеплоэнергомонтаж»), поэтому неудивительно, что для прохождения производственной практики нас направили на ударную комсомольскую стройку -- Чернобыльскую АЭС…
 


Заезжали мы в Припять хмурым мартовским днем: серо-тоскливое небо вверху, под ногами снежная каша, ветер качает голые скелеты деревьев, мокрые потеки на домах. Эта картина, мягко говоря, не возбуждала. Поэтому первое впечатление о Припяти – заплаканный город.
 


 
Однако буквально через какой-то час стали появляться более позитивные эмоции: заселившись в общагу, мы зашли в местную столовую, ассортимент блюд которой  превышал типичный советский стандарт «борщ-каша-компот». И судя потому, что салаты из свежей зелени, говяжьи языки и «Боржоми» в бутылках не вызывали у аборигенов ни малейшего ажиотажа – со снабжением в Припяти было всё в порядке. «Столичные гости» поняли, что как минимум с голоду они здесь не умрут. Короче, жизнь потихоньку стала налаживаться.
 
Ну а когда через месяц вовсю рассупонилось солнышко, местные барышни перешли на мини юбки, а нам выдали первую зарплату – жизнь стала совсем прельстильвой, а трудовые будни превратились в праздники...
 



 

Что первое время шокировало в Припяти – активность милиции и наличие всего одного магазина ликеро-водочных изделий на весь город.  
 
Сразу после посещения столовой мы пошли на экскурсию в Мавзолей  -- так аборигены прозвали точку продажи огненной воды за постоянные очереди у прилавка. А спустя каких-то полчаса нам организовали принудительную экскурсию в районное отделение милиции. Не успели мы разлить пойло типа «три топора» (портвейн «777») по граненым стаканам, как в дверь нашей комнаты вежливо постучали, а открыв дверь, мы обнаружили «троих из ларца»  -- наряд милиции.
 


 
Как позже выяснилось, окна нашей комнаты выходили аккурат на крыльцо отделения милиции – и за нами наблюдали как только мы начали готовить «поляну». Правда служивые чуть-чуть поспешили, не дав нам даже пригубить спиртного. А потому нашему мастеру не составило труда освободить нас из «милицейских застенков»…
 

С досугом никаких проблем не было, так как практически в каждом дворе были спортивные площадки, а в местном кинотеатре «Прометей», кафешках и ресторане при гостинице «Полесье» -- постоянно были аншлаги. Только добрыми словами могу упомянуть уровень припятских диджеев (тогда их называли дискжокеями) – уровень дискотеки «Эдисон-2» был очень приличным даже в сравнении с Киевом. Кстати, руководил дискотекой нынешний директор ТРК «Славутич» Александр Демидов.
 







 

Некоторые славутчанене, считают меня припятчанином, однако это нет так. В Припяти я пребывал в статусе «рекса». Так аборигены назвали командированных работников, не имеющих постоянной прописки в городе и работающих на монтаже ЧАЭС. Этимология слова «рекс» неизвестна, поэтому  могу высказать только свои версии о том, что данный термин происходит либо от того, что часть работ на монтаже выполнялась в «намордниках» -- респираторах, либо просто от того, что командированные работники были еще теми кобелями.
 
Короче между рексами и местными мужиками постоянно были «напряги» из-за перманентной борьбы за лучших самочек города.
Нам было гораздо проще, так часть ребят из нашей группы были припятчанами. Так что в местной «тусе» нас восприняли благосклонно. И заигрывать с местными барышнями на «Бродвее», как в молодежной среде называли  проспект Ленина, мы могли без опаски нарваться на неприятности…
 

Тема секса заслуживает отдельного повествования и когда-нибудь лет через надцать «дела давно минувших дней» можно было бы и рассекретить, дабы урезонить тех долбодятлов, которые до сих утверждают, что «в СССР секса не было». Охотно верю, поскольку лично знаю парочку задротов, которым «не давали» даже слепо-глухонемые старушки, мечтающие получить последний кайф в жизни…
 
Но пока живы «молочные братья и сестры», то, как говорится, не будем ворошить грехи юности.
 
К слову, как мне милы приукрашенные рассказы мужчинок о количестве их амурных подвигов. Ибо чудес не бывает – по логике в конкурентном соперничестве двух полов счет всегда ничейный. Как говорится, зоофилы – не  в счет. Просто не шибко умные самцы не силах постигнуть глубину тайны застенчивого женского признания «ты у меня второй»….
 

Автобусы из Киева в Припять ходили от Полесского автовокзала (площадь Шевченко), но самым козырным способом путешествия было либо такси, либо «Ракета». Причем последний способ особо ценился за то, что в у транспортного средства на подводных крыльях были: а) буфет с пивом; в) туалет. Ну и, наконец, на палубе можно было не только любоваться окрестным пейзажем, но и курить.
 
А вот с поездкой на автобусе у любителей пива иногда возникали проблемы, ибо  загрузившись пивом на отъезде, в ожидании остановки в Иванкове глазоньки чуть на лоб не выкатывались…
 
Забавно, но факт – в своей юности мы даже не догадывались, что когда-нибудь в нашей жизни появятся такие дивайсы, как мобильники, компы, планшеты и т.д. А наши дети, в свою очередь, не знакомы со столь некогда распространенными транспортными средствами, как «Ракеты» и «Кометы»…
 




 

Понятно, что припятская мОлодежь, мечтала вырасти и «свинтить из этой дыры» на учебу, как минимум в Киев, а лучше всего и в Москву. Но лично мне маленький городок на севере украинского Полесья вскоре запал в душу. В том плане, что для спокойной семейной жизни лучшего места и не найти…
 





 
Если честно, то первое время Славутич меня сильно раздражал, проигрывая в сравнении с Припятью. А архитекторов и мастеров ландшафтного дизайна Добрынинского квартал я бы и сейчас «вывел за бруствер и расстрелял из рогатки» (в каком колхозе вырастили таких дебильных бездарностей?). Тем не менее, столичные друзяки давно уже перестали задавать мне идиотских вопросов: когда ты планируешь возвращаться? Даром не уперлось менять спокойный Славутич на киевскую суету, вечные дорожные пробки и загаженные пригородные леса…
 


Весной 1983 монтажные работы на строительстве 4-го блока ЧАЭС входили в свою завершающую фазу (блок был запущен осенью того же года), а потому строительная площадка, на которой одновременно работало порядка нескольких тысяч человек, напоминала большой муравейник.
 
Расстояние от общаги до монтажного городка составляло чуть более двух километров, поэтому при хорошей погоде мы отдавали предпочтение не автобусной развозке, а пешей прогулке.
 



 

Главным в бригаде, был, понятное дело, «бугор» (бригадир). Но не менее значимой фигурой являлся и прикрепленный к бригаде «сварной». Потому как именно от профессионального мастерства сварщика зависело качество монтажа трубопроводов и срок выполнения работ. Ибо если дефектоскописты обнаруживали в сварном шве какую-нибудь раковину, то приходилось все делать по новой…
 
И хотя на монтаже работали сварщики высших разрядов, за лучших «сварных» постоянно шла нешуточная борьба. Короче, «виртуозы электросварки и аргона» были, так сказать, «белой костью» рабочего класса.
 
Оплата труда монтажников проводились по аккордно-премиальной системе, поэтому зарплата монтажников была даже выше, чему у персонала действующих энергоблоков. При том, что на практику нас приняли по низшему третьему разряду, зарплата все равно получалась более двухсот рублей…
 

 

Помимо талонов на бесплатное питание каждый день нам выдавали по бутылке молока – и вкус напитка от чернобыльских буренок для меня столь же брендов, как и скажем неповторимый аромат «можайского молока». В общем, эту вкусовую гамму не передать словами – просто консерватория! Как говорится, ныне такого молока не найдешь днем с огнем…
 

По молодости, конечно, всегда напрягала необходимость вовремя прийти на работу, потому как опоздание даже на одну минуту наказывалось лишением премии. Однако благодаря сплоченности в бригаде все эти строгости довольно легко обходились, поскольку учет опоздавших велся на входе в машинный зал 4-го блока (в зону работ), а за табелирование членов бригады отвечал «бугор» (бригадир).   Скажем, если уж проспал на работу, то можно было смело спать и дальше, а на работе появляться только к обеденному перерыву.
 
Весьма показателен тот факт, что работая в Припятском ЮТЭМ, я, договоришись с «бугром», каждую пятницу ездил домой в Киев с ребятами из Печерского ЮТЭМ. А работники Печерского ЮТЭМ заканчивали работу на площадке ЧАЭС в пятницу после обеда, а начинали работать в понедельник также только к обеду.
 
Эти поездки в понедельник на работу имели один забавный ритуал: выезжая в половине девятого из Киева, на половине пути делался получасовой «привал».  В десятке километров от Иванкова расположена деревушка Приборск, в котором находилось замечательное кафе «Льонок» в котором продавали разливное пиво. Пивнушка открывалась ровно в десять утра и иногда доблестным энергетикам приходилось даже ждать открытия, чтобы провести целебную «дозаправку».
 
Своей бригаде я привозил к обеду трехлитровую банку пива, а «бугор» меня табелировал, как будто я работал с самого утра…
 

Когда сегодня кто-то рассказывает о том, сколь сурово было советское прошлое, то сие есть личностно субъективное мнение. Лично мое прошлое было более чем безмятежным и комфортным. Более того 99% моих коллег по работе и приятелей по Припяти жили в святой уверенности, что «сегодня мы живем лучше, чем вчера, а завтра будем жить лучше, чем сегодня».
 
Недавно болтали по скайпу с приятелем, ныне живущем в Швеции – дык он до сих пор, булькая от восторга, вспоминает нашу поездку во времена нашей студенческой юности в задроченную Шостку на «Свему» и экстремальную ночевку в Доме колхозника. С одной стороны, это говорит о том, что любые трудности по молодости переносятся гораздо проще, а с другой – о том, что не все блага в жизни меряются в товарном ассортименте.
 
Вообще-то те, кто во времена Союза тихо скулил на кухнях, те и сейчас уныло ноют в блогах и форумах. А те, кто тогда жил и не жаловался, те и сегодня рассчитывают только на себя. Так что есть сермяжная правда в народной поговорке, что умных судьба ведет за собою, а глупцов – тащит за шиворот…
 

Теплым апрельским вечером 25 апреля 1986 года жители Припяти были свято уверены в своем завтрашнем дне. Но завтра была война – и их жизнь разделилась на две части: до аварии и после…
 


 

Для «визуала» использованы фотографии с сайтов pripyat.com, pripyat-citi.ru, из личного архива.