Представьте себе садовника, который посадил в землю зерно и ждет всходов. Если нет возможности оградить это место от незваных гостей, для сохранения дела рук своих ему придется быть все время начеку, кого-то отгонять, перед кем-то просительно согнуться. Но какой будет прок от его забот и хлопот, ежели начнет он раньше времени выкапывать свое зерно, с нетерпением дожидаясь результата?
 
Или представьте себе увязшую в грязи повозку. Вы пытаетесь вытащить ее, но в вашем распоряжении не слишком прочный трос. Понятно, что если сразу резко дернуть за этот трос, он попросту порвется и вы ничего не добьетесь. Успех возможен только в том случае, когда к тросу приложено мерное, длительное усилие. Тогда в конце концов повозка вздрогнет и медленно покатится по вашей воле на ровное, сухое место.
 
Такие сопоставления нередко приходят мне в голову, когда становлюсь свидетелем долгоиграющих перетерок спорных вопросов украинской истории. Когда в бессчетный раз начинают обсуждать, патриот Мазепа или предатель? предатель или патриот? Когда одни норовят вписать воинство УПА в золотую книгу, а другие – в черные списки. Когда деятель Икс заносится в герои только потому, что, чем мог, вредил большевикам, а деятеля Игрека почитают негодяем только за то, что честно служил на Украйне русским императорам...  
 
Последние 18 лет мы наблюдаем в национальной историографии простую перестановку понятий. На том заветном пьедестале, который при КПСС занимала коммунистическая идея, теперь воздвигнута идея «української державності». И дальше все концепции и оценки пляшут строго отсюда. Однако формальный подход не всегда позволяет заглянуть в суть вещей. Сплошь и рядом он вынуждает прославлять тех, кто в своем «державницьком» энтузиазме без толку рвет слабенький трос, кто, охваченный «визволительним» нетерпением, норовит раньше времени выковырять зерно, посаженное предшественниками. Между тем история знает совсем другие примеры.    
 
...В первой половине XIV столетия правил на Москве великий князь Иван Данилович, прозванный Калита. В ту пору над землями русских княжеств нависала тяжкая рука ханской Орды. Хан собирал с подвластных территорий дань, и великий князь московский был ему в этом деле старательным ассистентом. Мало того, что сам он вносил свою повинность без задержки. Если кто-то из соседей-князей вел себя нелояльно по отношению к Орде, карательные функции то и дело доверяли москвичам. Таким образом Калита убивал двух зайцев. Оттеснял возможных конкурентов за влияние на русских землях, и одновременно на многие годы обеспечивал себе и своему княжеству благожелательное отношение поработителей. Как отмечал потом летописец: «И бысть оттоле тишина велика на 40 лет и престаша погани воевати Русскую землю и заколоти христиан, и отдохнуша и починуша христиане от велика истомы и многиа тягости от насилия татарского».
 
Предательская политика? Подлая? Антипатриотичная? Коллаборационная? Возможно. Но она дала реальный результат. Доверяя Калите и его преемникам, татары и не заметили, как на фундаменте, заложенном великим князем Иваном Даниловичем, поднялась мощная твердыня, как из его зернышка выросло крепкое дерево. Уже через 40 лет после кончины Калиты (срок для истории ничтожный) его внук Димитрий Донской побил Мамая на Куликовом поле. А не найдись на Москве Калита? Как знать, сколько еще десятилетий своевольничали бы ханы к западу от Волги?
 
В своем образе действий московский князь никоим образом не был уникален. Можно даже утверждать, что довольно схожую с опытом Ивана Калиты политику долгое время проводил наш Иван Мазепа.
 
Он угождал изо всех сил Петру, втерся ему в лучшие друзья, не жалел казаков для царских авантюр – и пользовался, по сути, неограниченным доверием верховной власти в своих украинских делах. Если бы гетман до конца отработал на перспективу, оставил бы дела в удачном состоянии, подготовил бы надежного преемника, как знать, что могло бы случиться дальше? После Петра, при череде слабых цариц, был бы шанс Украине обзавестись прочной автономией, образовать что-то вроде Царства Польского под гетманской властью и с мощным воинством... а в дальнейшем двигаться к строительству собственного государства с достаточно выгодных позиций. Но случилось то, что случилось. То ли взыграло у Мазепы честолюбие и захотел он на закате жизни реально порулить, то ли со старшиной своей, не понимающей сложных комбинаций, устал объясняться, – но прогиб под Петра в одночасье сменился прогибом под Карла. И этот безуспешный акробатический трюк зачеркнул все плюсы, которых добился было гетман долгим угодничеством. Автономия Украины сразу ослабела (и если бы не личные обстоятельства Елизаветы, отмерла бы еще к середине XVIII века), силовая опора этой автономии была основательно подрублена, а цари раз навсегда потеряли доверие к украинцам, то и дело обвиняя их в «мазепинстве».
 
Еще одну, хоть и кратковременную, попытку пойти по пути Ивана Калиты сделал последний гетман Павел Скоропадский в 1918-м. Верой и правдой выполнял требования немцев-оккупантов – но зато четко оформил государственность своей страны, очертил легитимным кордоном довольно-таки солидное пространство, даже Крым для Украины почти что выговорил. Утратили силу немцы – тут же затеял Скоропадский игру с Антантой, на словах готов был вернуться в состав дебольшевизированной России, лишь бы выгадать главное: узаконенную территорию и хотя бы частичный суверенитет. Но ничего этого не поняли Винниченко с Петлюрой, ударили гетману в спину и разбили вдребезги все, чего он добился. Рванув необдуманно за трос, оставили Украину в глубокой яме...
 
Может быть, удачливее всех на этой дорожке оказался советский «собиратель Украины» – коммунистический функционер Никита Хрущев. Кто-кто, а он никогда не вызывал у самодержца Иосифа ни малейших опасений в «мазепинстве». Так что Сталин совершенно спокойно и без оглядки благословлял расширение рубежей руководимой Хрущевым Украины: Галиция, Буковина, Закарпатье... А затем, уже сам оказавшись на вершине власти, «Никита Калита» поставил точку в пополнении украинских земель передачей от России Крыма. Пусть тогдашняя УССР была полностью подвластна коммунистическому режиму, но тоталитаризм ослабел, настал благоприятный момент – и Украина оказалась на воле, с границами, более чем приемлемыми в свете исторических реалий прежних времен.
 
Какой же из этого можно сделать вывод? Что мы должны чтить не беззаветных патриотов, а удачливых приспособленцев? Наверное, не так. Без пассионарных борцов с поработителями скудна история государства, они – гордость и украшение национальной мифологии. Но без умных и циничных садовников, потихоньку проращивающих зернышко будущих свобод, не состоится и само государство. В этом – своеобразная диалектика исторического процесса в тех нелегких условиях, которые достались нашим предкам. Кстати, та же московская историография, ставя высокую оценку Ивану Калите – вассалу Орды, канонизирует как святого мученика князя Михаила Тверского, посмевшего примерно в ту же эпоху не склонить головы перед ордынцами и по их приговору убитого.  
 
Да вот только миф не признает половинчатости. Если уж туда попадает герой, то он должен быть героем без страха и упрека, занявшим круговую оборону против всех недругов. Потому-то в истории слабы позиции Симона Петлюры, сначала погубившего державу Скоропадского, а потом заключившего предательский и капитулянтский договор с Польшей. Потому-то в независимой Украине далеко не всех восхищают дела УПА, раз был в числе этих дел батальон «Нахтигаль». Так уж получилось, что в Иваны Калиты они не годятся, потому что проиграли, а в святые мученики не годятся, потому что слишком явно заигрывали с диаволом.
 
И напоследок – из ощущений последнего времени. Набивая праведно или неправедно собранными гривнами и рублями свою «калиту» (денежную сумку), князь Иван Калита личное обогащение неизменно увязывал с усилением собственного княжества, с приобретениями для него новых земель, новых льгот. Нынешние наши «великие князья», светоч и опора нации, любят поучать нас – кого в прошлом должны мы чтить, кого проклинать, кого предать забвению. Сами они при этом похожи на давнего московского властелина только в одном: ни на минуту, ни на секунду не забывают о пополнении личной «калиты». Однако же никакого усиления державы нашей отсюда не проистекает. Наоборот, дай им волю – «князья» распродадут по хорошей цене все достояние, накопленное нашими дедами-прадедами. От этого всего как-то не добавляется в душе оптимизма. Да еще кулаки иногда чешутся.