Интереснее всего в этом вранье то, что оно — вранье
                                                                                           от первого до последнего слова.    
                                                                                           М.Булгаков.
 
Время неумолимо бежало вперед, на дворе  стоял уже не понятно  какой год продвинутых нано технологий. Эти события  могли происходить в любой точке Земного шара. Мир был поглощён научными открытиями, переселением на Новые Планеты.  Пробирочная жизнь была повседневностью   с  возможностью  совершенно невероятного программирования и коррекцией будущего. Больше никто не боялся совершить непоправимые ошибки – пластика памяти,  согласно прейскуранту  творила чудеса. Любая приличная больница могла откорректировать ваши физико-психические данные  согласно  государственных интересов.  Интересы различных  резервации людей  были четко согласованны и подчинены общей идеи освоения Новых Земель. Жители  уставшей Планеты верили в необходимость избавляться от лишнего груза чувств и эмоций, вероятность  порывов была сведена к  минимуму.
Всю глубину отношений сменило чувство рациональности, где для продолжения рода нужно было лишь доказать Государству необходимость воспроизведения данной модификации человека. Секс и техничность заменили  страсти и эмоции, сведя все к повседневному удовлетворению себя, не обременяя  человека переживаниями на долгие годы.
 
Природа человека иногда  проявляла себя во снах  и тогда, когда наступала ночь.  Тьма окутывала города, вливалась в окна  и казалось, что чувства  вырывались на поверхность  Земли.  В них можно было захлебнуться...   Он считал, что это сон. Ему снился один и тот же навязчивый сон, где он, утопая в первородных чувствах  встречал женщину своих снов. Он помнил эти видения до мелочей  всегда зная, что будет считывать ее данные до определенной черты, а после упрется в защиту, к которой не сможет подобрать код.
 
Он испытывал необъяснимое  беспокойство от того, что  Луна выкатывалась и освещала Землю совершенно непредсказуемой  красотой  и именно в такие ночи, когда нарушалась гравитация,  и притяжение к «Праземле»  было сильнее, приходили эти странные сны-видения. Он не мог прочитать ее данные  наверное  от того, что она улыбалась ему разными глазами.  Один всегда был облепиховый с яркими звездочками, а второй сиял болотной  зеленью, искрившей  брусничными точками.  Отчего-то она всегда приходила с букетом ярких желтых цветов, которые бросала у порога молча.  Ее глаза это было последнее, что он помнил…  Она менялась в  свете Луны, ее волосы переливались  в мерцании звезд,  ее дыхание заставляло его трепетать. От волнения у него дрожали руки.  Она всегда  испарялась к утру, оставив мятые простыни, расщепленную на атомы целесообразность всего государственного устройства.  Он чувствовал, что  Она не выносит  звука обязательного Солнца. Он  знал, что говорит с ней на разных языках, как и говорил  всегда, но вещи  о которых они говорили от этого не менялись, а только обретали новый вкус и новые очертания.  После таких ночей у него все время было ощущение разбитости, он терял ощущение важности достижений, трещины его мировосприятия пугали его. Он боялся себя, бормотал: «Чертовщина какая-то»,     в нем просыпалось, что-то варварское, нежное.  Оно совершенно неожиданно  и коварно проникало во все щели разума.  Его мозг сопротивлялся, опираясь на Код Доступа, он  поднимал файлы поражений человечества: перелистывая картины войн, лагерей, неоправданных эпидемий, уничтожения целых наций из слабости. Но тут-же бегущая строка мысли  всплывала сонетами Шекспира,  поэмами Байрона, Лермонтова; романами Толстого и Достоевского, Пастернака и Булгакова.  В его голове проносились сморщенные портреты гениев, которые были утилизированы в архив.
 
Мир выбрал себе другую модель выживания:  освоение Пространства уничтожило веру в Бога. Путешествие по Млечному Пути позволило  опровергнуть  легенды цивилизаций.  Заблуждениями разума была признана литература.  Фабрика фильмов транслировала только научные открытия, а остальное время   в резервациях  было посвящено обработке данных и поисков новой формы передвижения в пространстве.
 
В такие дни, когда природа человеческая искушала,   он боялся смотреть на свое отражение.  Он знал, что согласно  его рангу и Кода Доступа в Секретном отделении Клиники Рациональности ему помогут обрести Покой.  Архитектура  подобных заведений символизировала Свободу, которую обретали посетители. Свободу от тревоги, чувств, привязанности...
 
Ровной походкой, поднимаясь по прозрачным ступеням он приближался к цели. Легкий ветерок смешал его волосы и дыхнул на него  ЕЕ горячим запахом. «Чертовщина какая-то», - привычно подумал  Он, мысленно пробежал глазами по непрочитанному ранее роману о Любви,  узнал ее, улыбнулся  и оставил себе память…
 
                                                                                                ***
 
- Я  часть той силы, что вечно хочет зла и совершает благо, а, Бегемот? Ничего ведь не изменилось, - улыбнулся  Воланд, оглядывая Землю с плоской безрадостной вершины...