Было это очень давно – когда ещё солнце было теплее и трава зеленее. Росли мы, мальчишки и девчонки, в одном очень большом, по местным меркам, городском дворе. Наш огромный, опять таки - по местным меркам, дом в народе за его размеры назвали «китайской стеной». Помнится, на первом этаже нашего дома был большой гастроном (слово «супермаркет» тогда ещё не было в ходу) и на витринах красовались огромные надписи, протяжённостью в четыре, если не больше, подъезда: «М'ЯСО   ЖИРИ   КОВБАСИ   СИРИ». Это надо было тогда понимать, как показатель всё возрастающего благосостояния советского народа. Слово «реклама» тогда нам тоже как-то было неведомо. Что тут скажешь – глушь беспросветная!
 
Мы, я и мой друг детства Лёня, как-то обратились к директору этого гастронома (он тоже жил в нашем доме) с предложением поменять в этой вывеске во втором и четвёртом слове вторую букву «И» на «Е», мол, так лучше будет. Директор посмеялся, но предложенных изменений делать не стал…
 
Кроме Лёни была у меня ещё подруга Лена. Но это для меня она была подругой, а для Лёни… Короче: «Тили, тили, тесто – жених и невеста!». Если я не ошибаюсь, то отношения, так сказать, у них начали завязываться чуть ли не с первого класса. Они к тому же в один класс ходили, носил он портфель её, отчаянно дрался, защищая её честь. Словом, всё, как полагается.
 
Родители у Лёни работали на заводе, а у Лены были врачами. Он русский, его родители к нам приехали из города Иванова, она еврейка, а вот откуда её родители к нам, так сказать, прибыли я не знаю. Кстати о национальностях. Со мной учился китаец, настоящий. Я бывал у них дома и не раз слышал, как его родители перекидывались между собой короткими фразами на китайском языке. Удивляли меня и их настенные часы, посуда, другие очень оригинальные китайские вещицы. Ещё был в нашем классе грузин. Тоже настоящий. Он с родителями каждое лето ездил в Грузию и по приезду всегда угощал нас очень вкусными южными фруктами. Поляков и белорусов мы вообще за иностранцев не считали. Были и молдаване или румыны (я их и сейчас не в состоянии различить), евреи, венгры, один чех. Короче – интернационал. Но, что я очень хорошо помню, так это то, что никто не стеснялся своей национальности, и никогда у нас не было никаких конфликтов на этой почве. Слова «толерантность» мы тогда и слыхом не слыхивали. Я и говорю – глушь! Темнота!
 
Лёня с Леной заканчивали школу и всё шло к их свадьбе. Но его и её родители решили пока повременить с этим делом. Отличница Лена поступила учиться в наш местный мединститут, а Лёня, который всегда тяготился учёбой, пошёл работать на завод, где трудились его родители. Через год Лёню призвали в армию.
 
Что-то случилось в их отношениях, не знаю. Может, любовь эта их первая была некрепкой, незрелой, что ли… Пока Лёня служил танкистом где-то под Таллином Лена вышла замуж. Лёня сразу после демобилизации, не приезжая домой, поступил в Таллинскую мореходку. По окончанию мореходки он «бросил якорь», как он говорил, в Кёнисбёрге, в Калининграде сиречь. Я однажды навестил его там. Привозил туда команду легкоатлетов на соревнования и нашёл его в порту... Потом он несколько раз гостил у меня дома в Вильнюсе. "Соседями" мы тогда были с ним опять, однако. Всё расспрашивал меня о Лене, не забывая посетовать на свой неудачный брак, мол, бракованный у него брак получился, поспешил он…
 
Потом Лёня перевёлся во Владивосток и связь я с ним потерял. Как обычно, я заметил, в таком возрасте друзья детства потихоньку отодвигаются, так сказать, на задний план…
 
Лена с родителями, мужем и сыном эмигрировали в Израиль. Родители её вскоре умерли – может, не выдержали такой резкой смены климата. Муж её, украинец, там очень быстро адаптировался и дела его пошли резко вверх: изучил иврит, получил хорошо оплачиваемую работу. Вот вам и земля обетованная!  Тут и возникает вопрос: «Так кто кому Рабинович?». Сын, отслужив в израильской армии, тоже устроился на приличную работу. А Лена так и не смогла, так сказать, прижиться там… В итоге вернулась, как она выразилась: «На свою Родину» и работает сейчас зав.отделением в детской областной больнице. Семья её, естественно, распалась…
 
Сосем недавно встретил я их в нашем родном городе. Чисто случайно. Они шли мне навстречу празднично одетые и лица их излучали радость, а глаза их просто таки светились счастьем. Они нежно держали друг дружку за руки, как когда-то, в детстве. Ах, какой шикарный букет майских роз у них был!
 
Я всё понял. Искренне порадовался за них. Тепло, от души поздравил их и вдруг, неожиданно для себя, сказал: «Были розы – будут и шипы!», на что они мне вместе, в один голос, ответили: «Мы знаем!» И грустно так улыбнулись…