Гоп-стоп.
Жила-была себе такая корова. Корова вполне дойная, породистая. Звали её Украина. Корова была всем хороша: неприхотлива – не мешай ей, дай свободную минутку, не дёргай всё время за рога и хвост, так она и сама себя прокормит, и молоком с хозяином поделится. Но вот неприятности: нема радетельного хозяина. А нема хозяина потому как всяк проходящий мимо норовит взобраться на холку корове и упряжь натянуть на неё. Вобчем не жизнь, а сплошная дерганина для коровы – нервы портются, глазки кровью наливаются, а надои от этого сокращаются, - одним словом, полное отсутствие стабильности.
И тут подходит к корове конкретный такой пацан и на ушко ей говорит:
- Слушай, корова, слушай, Украина, взбрыкни ты других хозяёв с себя, а меня – я хороший, я свой, я ж тоже от земли, в смысле тоже из неволи, - а меня возьми в хозяева. Я тебе обеспечу райскую жизнь: стабильность, живи себе, кушай травку, давай молоко мне и ни о чём не парься.
Корова посмотрела на Хфёдрыча (да, я забыла, пацана Хфёдрычем величали) посмотрела – вроде как свой: лишних слов не тратит, с буквами не умничает, да и промычать может. Посмотрела – и доверилась. Ну что с неё взять – корова же!
Но то, что она назвала доверием, у других называлось лохотроном.
Вобчем, произошёл консенсус: корова на выпас пошла, а Хфёдрыч за вёдрами умчался. Только вот вернулся он не один. И вернулся не с одним ведром – целая вереница ходоков, и каждый со своим ведром и ведёрком. Увидала всё это корова и поняла:
Гоп-стоп случился.
 
Развод.
Так вот, увидала корова эту вереницу дояров и доярок и поняла, что пропала. Пропала потому, что во-первых нету у нее столько молока – не успеешь сдоиться, а тут давай и давай исчо молока. Не успеет корова на выпас убежать, здоровье поправить, как тут же за рога её и в стойло, и опять давай, давай, давай…
Взмычала корова к Хфёдрычу: «Ты ж меня понимал, ты ж обещал, ты ж говорил…» А Хфёдрыч что?
А Хфёдрыч: «Я и сейчас понимаю. Но и ты пойми, ведь и мне нелегко, ведь у меня, у хозяина тоже проблемы: молоко даёшь ты одна, (я не в счёт), а вёдер вишь скоко! Я и сейчас тебе обещаю – вот наполнишь все вёдра, и тебе останется часть молока! Я и сейчас говорю… А кому легко? Просто потерпеть надо! Кстати, потерпеть надо – тебе, ты ж молоко даёшь. Мы ж об этом с тобой договаривались!»
Вобчем развёл он по понятиям корову. А себе смекнул: « Не-е-е… Права корова. Неровён час издохнет, или того хуже, сказ через рога попрёт, тогда унести бы ноги, не то что молочка надоённого припасти».  И чё делать? Отдать корову другому хазяяну? Так любой другой, глянув на кости да кожу, сразу спросит в строгости: «Ты чё с животинкой утварил, нелюдь???».  А Хфёдрыч не любит слов таких, обзывательских. Он чуткой души, ранимой. Вобчем, думал-думал Хфёдрыч с доярами и доярками решал всё, как быть? Ответ пришёл из генетического опыта: подстава!
 
Подстава.
В чём суть подставы? В том, чтобы самим в сторонку, на лет 10-20, чтобы забыли за давностью, а под ответ перед настоящим хозяином выставить кого-то другого. А где ж такого дурака сыскать? Сыскать негде, а сотворить можно. И не одного даже, а нескольких сотворить, - конкуренция называется! Больше шума – тише съезд с базара! И начали Хфёдрыч со братками подставу мастерить. Только начали они это делать они хитро, с выдумкой! Хфёдрыч етим не занимался. Занимались етим сотоварищи его.
Выдернули они из длинющей очереди с ведёрками челов разных и говорят каждому на ушко: «Э-хе-хе, браток, далеко стоишь, не вкушать тебе молочка, даже не попробовать. Мне-то что, я своё пожил, а за тебя обидно. Вишь, что Хфёдрыч вытворяет? Со всем умом спятил! Сам живёт в лесу дремучем, а на дойку в винтокрыле лётает! А все нормальные хозяи живут поближе к корове, ведь она ж кормилица наша! А он, Пёдрыч етот, совсем животинку уморил. И всё мало ему! Мало молока деткам его, внукам его и роду его! И хапуга какой – даже на пастбище из стойла корову не выпускает, боится, чтоб не упёрли корову-то!  Но мы с тобой схитрим. Ведь ты ж хочешь молока, ты ж не хочешь, чтоб корова издохла, или с ней бешенство случилось? Не хочешь, нет? Так мы с тобой схитрим: я Хфёдрыча отвлеку, уведу подальше, ну как бы в путешествие, в круиз, на отпуск что ли, а ты тем временем к корове, с ласкою. Я подольше задержу Хфёдрыча, а ты за это время обживёшься, да и корова пообвыкнется к тебе. Ну а там, коли срастётся всё, и про меня, благодетеля, не забудь! Ладушки?»
И каждый чел, только по отдельности, говорит: «Ладушки!». И корова как бы в обнадёже – столько вокруг сочувствующих, добрых, внимательных, а главное понимающих её, корову! Вот только ведёрки свои застенчиво прячут, но то не беда, ведёрки у них вон какие махонькие…
И уже почти готова корова пойти за «новым пастухом», куда…, зачем… – не про то всё это!
Он «новый» - этим всё сказано!!! Он «новый», а значит всё будет по-новому! К старому возврата не будет! Думала себе так корова с надёжей, а сердце коровьяче ныло: «Это всё хорошо, но стану ли я от этого  «новой»? И сказало сердце коровьяче: «Это – подстава!»
 
На  «нет» и суда нет?
- Да, это подстава! - согласился с коровой «новый» пастух.  – И подставили не только тебя, но и меня! Тебе-то что? Знай себе, мычи понемногу, а вот мне как быть с тобою такою мычащею? Тощая, злющая, безмолочная! На выпас тебя отправить? Так нет не времени, ни возможности – молоко нужно всё время. И где его взять? И с тобой что делать? И с «папередника» не взыщешь утаённого молока! Давность, одним словом…
- Вот если бы не «давность», тогда бы да! У Хфёдрыча запасы изъять, корову – на выпас, перекрутиться, перетоптаться, а там, глядишь, и наладится жизнь. И снова ты, корова, станешь сытая, тучная, довольная, будешь с ленцой хвостом помахивать – мух гонять. Ну и я при тебе и с молоком буду. Да-а-а! Зажили бы мы с тобой, корова, если бы не «давность»…
- Так ептель-моптель, корова! «Давность» - то ету самую Хфёдрыч сам и отменил!!! Эт же очевидно, корова! Что в случае с Хфёдрычом тут особо супер тяжкое, причём в масштабах всего выпаса! Ведь до чего он тебя довёл, корова! Посмотри на рога свои тощие! Ты согласна со мною? Вот и славно, вот и порешили! Законники все оформят правильно: запасы у Хфёдрыча и его семьи изымут, его самого с семьёй и сотоварищами посадють…
- Да и хрен с ними! Мне они никогда по-настоящему не нравились! Всё!
Начинаем по-«новому»!