Так победим?!
Капли осеннего космополитичного дождя мелкой дробью оживляли монументальное молчание ооновского небоскреба. За влажным запотевшим оконным стеклом группа прежних товарищей, из объединенных комосомолом наций, в задушевной беседе ожидала, когда их примет навсегда свой Генеральный секретарь.
Для почти двух сотен государств он многие годы возглавлял ООН. Но для своих, он до сих пор оставался Главным секретарем их международного Парткома.
Это он когда-то перестроил их судьбы и бросил им вместо кости вызов свободы. Партайгеноссе объединили Германию, но не смогли заплатить за это нейтралитетом, о чем так и не успели пожалеть.
Не с первого раза у них получалось ЦК превратить в биржу. Однако, в конце концов, удалось. Как раз, накануне конца.
Пропаганда долго не могла усвоить ребрендинг, а с глобальными трендами не разобралась до сих пор.
МЖК понадобились годы, чтобы освоиться в ипотеке, пока американские "нетоварищи" обвалили и этот рынок.
Активисты НТТМ удивлялись, почему не сразу они взялись за «Ананотехнологии», и наивно спрашивали, как на таком микропространстве можно творчески освоить столько денег.
Они научились выращивать нефть и нюхали не только газ.
Они называли себя «внуки Коминтерна». Никто из них теперь не боролся с миром капитала. Потому что капитализм уже давно они сообща пустили по миру, вслед за комсомолом.
Коммунизм оставили для "тюннинга" своим старшим китайским товарищам.
Китайская молодежь прочитала в цитатниках Мао что-то такое, что завалила ширпотребом и электроникой весь мир.
Теперь все ездят в Шанхай, чтобы ознакомиться с крахом этой идеи. И судя по всему, помощи ей ждать уже ниоткуда.
В свой очередной приезд на Генассамблею ООН, в перерывах между заседаниями, они шли на биржу и покупали себе наиболее лакомые куски специально надутых для них суверенных фондов.
Сейчас они готовились встретиться в узком партийном кругу. Надо было определиться с размером партийных взносов, куда и кому их платить. Для «золота партии» места уже не хватало.
Гаванские сигары напоминали им Фиделя, а клубы ароматного дыма обволакивали их как сон, который, судя по всему, близился к своему концу. Хотя Чавес не давал истории нас разбудить…
P.S. Раскаты грома разорвали тишину горного ущелья. Сон вздрогнул, провалился за бруствер и медленно покатился по заминированному склону. В запотевшие стекла бинокля, на другом берегу Ингури, бывший комсомолец искал полуразрушенный дом. В нем когда-то был не просто райком. Там рядом прошла его молодость, пришла любовь и погибли его надежды.
На разбитой дороге он ловил свою ненависть в перекрестие прицела и пока что ее не находил.
Он бывал в Нью-Йорке, Лондоне и Париже. Много лет жил в Москве, и почему-то очень жалел, что так и не прочитал своего земляка Фазиля Искандера.
Он не сумел защитить свою малую Родину. Поэтому уже никогда не поверит, что остатки большой сможет сохранить только ядерный «Искандер».
Мы все эти годы хотели как лучше. А получили … навсегда!
