Политический детектив.
– Боюсь, мы не сможем оплатить ваши услуги,– сказал мне адвокат,– Аванс можете оставить себе. Но ваших... сотрудников нам нечем порадовать.
Это известие огорошило. Я только что сошел с киевского поезда и рассчитывал на более теплый прием. Меня с ребятами должны были поселить в местной гостинице, а на следующий день наша команда по плану стартовала избирательную кампанию.
– Не верю своим ушам. Вот почему Рустам с утра вне зоны досягаемости! – воскликнул я.
Рустам – наш кандидат в народные депутаты, который неделю назад вручил мне ключи от штабного офиса и задаток.
Ему принадлежат три строительных компании, агентство недвижимости, сеть супермаркетов и маленький банк. Как вы понимаете, мы заранее узнаем все о клиенте, чтобы убедиться в его платежеспособности.
После долгой паузы, пошевелив морщинами на лбу и словно взвесив, можно ли со мной говорить прямо, адвокат, наконец, решился:
– Рустам в СИЗО со вчерашнего дня. Обвиняется в убийстве.
– Вот это номер! Что произошло?
– В багажнике его машины обнаружили труп.
– Чей?
– Михнюка!
Я вспомнил: когда мы обсуждали имидж кандидата, Рустам рассказывал о Михнюке. Этот молодой историк, автор блога «Народный генплан», был зачинщиком всех протестов против строек в городе. И в его блоге Рустам числился первым номером «черного списка застройщиков, истребителей парков и скверов, разрушителей детских площадок и исторического облика города».
– Похоже на подставу.
– Еще бы. На завтра Михнюк планировал митинг против застройки парка имени Дзержинского. Мы начали строить там церквушку по благословению владыки. А он заявил, что землеотвод в природоохранной зоне незаконный и на самом деле планируется отобрать парк у горожан, чтобы на его месте были супермаркеты.
– Почему же землеотвод незаконный?
– Не знаю. У нас все документы в порядке. Но у Михнюка все землеотводы незаконные, потому что генплан засекретили от народа.
– Поверю вам на слово.
– Вы уж поверьте, пожалуйста. Эти активисты – ненормальные. Представьте, он приводил бабушек из соседних домов, которые ложились под экскаватор, а сам полез на строительный кран, чтобы прицепить какой-то плакат. В это время под шумок банда молодчиков ломала забор. Мы вызвали милицию, но к приезду наряда на месте осталось пять зевак и мама с коляской. Когда его сняли с крана, он вручил ментам коллективное письмо, в котором говорится, что, во-первых, строительная пыль отравляет горожан, во-вторых, в каком-то веке до нашей эры на этом месте было чумное кладбище, а мы разрыли котлован и выпустили все бактерии в воздух, и, в-третьих, общественные слушания сфальсифицированы. Снова требовал рассекретить генплан. Его даже не оштрафовали!
Я пристально посмотрел на адвоката. Чересчур много подробностей. Откуда такая страсть к обличительству? Он, видимо, переутомился... Тот почувствовал мою настороженность, отвернулся и стал рыться в шкафу.
Через минуту у меня в руках было полное досье. В папке лежали: листовка «Позор осквернителю могил предков!», расписание Рустама на прошлый день и копии официальных документов. В расписании на 15:30 значилась встреча с Михнюком в кафе японской кухни «Якудза» на бульваре Шевченко.
– Шеф встречался с этим деятелем?!
– Тот сам попросил о встрече. Хотел отступных – сто тысяч зеленых. Сторговались на пяти. Кстати, Рустам предлагал ему DVD-диск с генпланом по состоянию на март прошлого года. Редкая вещь, на черном рынке стоит несколько сотен баксов. Но Михнюк отказался. Сказал, что у него уже есть октябрьская версия.
Из постановления о возбуждении уголовного дела я узнал, что вчера около 17:40 сотрудник охраны горисполкома обнаружил при обходе служебной стоянки автомашину Ferrari черного цвета номерной знак ** 7777 АА, номера которой не числились в списках сотрудников и приглашенных лиц. Он вызвал эвакуатор. Когда транспортное средство забирали на штрафплощадку, выяснилось, что багажник не заперт и в нем находится еще теплое тело гражданина Михнюка Е. Б., 1987 года рождения, частного предпринимателя, разведенного.
– В двадцать четыре года уже разведен?
– Он женился на дочери одного местного барыги, чтобы сделать карьеру в его конторе. Проворовался, побил горшки с папой и был уволен. После этого сразу развелся. Жену он держал на контрацептивах. Их ничего не связывало, кроме ее чувств. Девчонка так втюрилась, что после развода чуть не угодила в психушку.
По заключению судмедэксперта, смерть жертвы настала около 17 часов от удара по голове сзади тяжелым предметом, которым был проломлен череп. В кармане рубашки трупа была обнаружена визитная карточка председателя правления благотворительного фонда «Общее дело» Ликуева Р. М., которому и принадлежит упомянутый автомобиль Ferrari. Кроме того, в кармане была листовка оскорбительного характера с фотографией гражданина Ликуева, а в рукаве рубашки судмедэксперт нашел окурок сигареты марки «лаки страйк».
Сотрудники охраны вызвали милицию. Во время осмотра места преступления из здания горисполкома вышел хозяин автомобиля, который был немедленно задержан и отказался свидетельствовать против себя, а также потребовал адвоката. Старший следователь Клапоть, возбудивший дело, в связи с совокупностью имеющихся улик привлек Рустама в качестве обвиняемого в умышленном убийстве по мотивам личной мести.
– Защитника и родственников к нему пока не допустили, даже не возили в суд для избрания меры пресечения,– мрачно объяснил адвокат.
– Прессуют?
– Может быть. Но из него нельзя выбить признание, характер – железный! Сейчас пытаемся задействовать свои связи, но всюду хорошо заплачено. Даже наши друзья в министерстве и в Генпрокуратуре разводят руками. Советуют ждать, пока следствие сделает явную ошибку. Тогда они смогут вступиться.
– Разве арест уважаемого человека сам по себе не ошибка?
– Я тоже так сказал. Мне отвечают: его взяли на трупе. Все слишком убедительно.
– Значит, надо изобличить настоящего убийцу. Тогда ошибка следствия станет очевидной.
– Спасибо за совет. Когда возвращаетесь в столицу?
Я хмыкнул и ушел по-английски, не прощаясь.
Ребята ждали меня у входа. Я дал им денег, чтобы устроиться в гостинице, и сказал прорабатывать тему заказного уголовного дела на Рустама. До обеда дал задание найти местную массовку для акции у суда, подготовить кричалки и нарисовать плакаты.
«Якудза» была вполне приличным кабаком. Я поговорил с барменом Саней. Он видел Рустама с активистом, но почему-то не знал об убийстве. Скоро выяснилось, почему. Половина выпуска новостей по телевизору, который Саня любезно включил по моей просьбе, была посвящена расследованию авиакатастрофы в соседней области. О смерти Михнюка не сообщалось ни слова.
– Значит, надо отдать в милицию нашу находку,– задумчиво сказал бармен. Оказалось, что визави Рустама оставил на вешалке свой пиджак. За небольшое вознаграждение мне позволили его осмотреть. В карманах пиджака была начатая пачка сигарет «кент», зажигалка, листок бумаги с распечатанным электронным письмом: «Кабинет 139. 16:30». Адрес «
[email protected]» подсказывал, что встреча была глубоко законспирирована.
Смекнув, что к чему, я отправился в горисполком. Кабинет 139 оказался небольшим залом заседаний. Здесь стоял длинный стол с поцарапанной столешницей и два десятка стульев. Многие сиденья были покрыты отвратительными жирными пятнами. Один из подоконников сиротливо украшал пыльный кактус. За флипчартом, усеянным непристойными надписями, подпирал стенку шкаф. Совершенно пустой, если не считать стопку помятых бумаг под заголовком «Отчет управления информатизации о расходовании бюджетных средств на решение проблемы Y2K в 2005-2010 гг.». Интересно, подумал я, закупают ли они перфокарты? И если да, то почем?
Я принюхался. Внимательно осмотрел комнату, обратил внимание на тщательно помытый пол. Выглянул в окно, увидел отделение банка со знакомым названием. Набрал адвоката, попросил кое-что уточнить. Вышел в коридор, разыскал уборщицу.
– Почему в 139 комнате до сих пор не прибрано?! – прикрикнул начальственным тоном.
– Так Валерий Михайлович только пол просил помыть и бюст Президента спрятать в подсобке! Они снова отмечали юбилей и разлили томатный сок...
Валерий Михайлович – это мэр города, с которым Рустам встречался вчера около пяти. Известный беспредельщик в лихие 90-е, он одним из первых порвал с уголовщиной, легализовал нажитое состояние и подался в политику. Кстати, главный конкурент Рустама на избирательном округе. Я зашел к нему в приемную, полчаса мило болтал с секретаршей, зеленоглазой умницей и красавицей, а затем был допущен к телу на две минуты.
– Здравствуйте, здравствуйте,– градоначальник удостоил меня широкой улыбки и крепкого рукопожатия,– Что делает известный столичный политолог в нашем захолустье?
– Как будто вы не догадываетесь, Валерий Михайлович.
– Да, наслышан. Но Рустам Махмудович, кажется, больше не нуждается в ваших услугах.
– А вы?
– У меня есть свои специалисты. Штаб уже работает,– он машинально взглянул на свой рабочий стол, и, проследив за его взглядом, я заметил макет плаката с портретом Рустама. Бросалась в глаза подпись: «Убийцам не место в парламенте!».
– Интересный ход. Главное, оперативный,– я кивнул на макет, и мэр, кажется, немного смутился,– Если вы угостите меня сигаретой, могу дать вам бесплатно кое-какие рекомендации.
Недолго думая, он сунул мне пачку «лаки страйк» и зажигалку. Я огляделся.
– Не вижу у вас пепельницы.
– И никогда не увидите! – заявил мэр,– У нас городская грантовая программа борьбы с курением. Приходится держать марку. Откройте окно, дымите и стряхивайте пепел туда.
Я последовал совету мэра. Сделал несколько затяжек. Он стоял за спиной и молча ждал продолжения разговора.
– Вы тяжело дышите. По-моему, эта избирательная кампания сильно подействовала вам на нервы. Советую уехать и отдохнуть недельку,– сказал я.
Он затаил дыхание.
– Вы меня правильно поняли. Предлагаю вам скрыться. И, кстати, не думайте, что выгодная для вас версия преступления продержится долго. Вынужден разочаровать: уже завтра-послезавтра имя настоящего убийцы будет известно всем.
– Не заговаривайте мне зубы. Все знают, что ваш наниматель убил человека из мести за критику его застроек! – пролаял мэр.
– Вы знаете, я не поверил в эту версию уже тогда, когда ее услышал. За критику не убивают. Наоборот, считается, что любая слава хороша: хоть дурная, хоть добрая. Критикуют сильных. После критики к вам начинают прислушиваться. Приходят за помощью. Предлагают свои услуги и свою поддержку. А потом очень легко списать все обвинения на происки врагов и купить нужное число голосов для победы на выборах.
– Мне нравится ваш реализм, но в данном случае он противоречит фактам.
– Ничуть. Факты таковы: не секрет, что Михнюк работал на вас, организовывал общественное недовольство застройкой города и за счет этого набивал цену вашим разрешениям на строительство. Судя по всему, ваш главный конкурент предложил ему более выгодные условия сотрудничества. И вы решили одним махом избавиться от опасного предателя, который знает о вас слишком много, а заодно и подставить конкурента. Назначили обоим встречу с небольшим промежутком, которая для Михнюка закончилась багажником, а для Рустама – посадкой в СИЗО. Интересно, как вам удалось отключить сигнализацию в машине Рустама? Должно быть, это было сделано виртуозно. Я читал, что вы начинали свою карьеру с угонов.
Мэр промолчал... Что ж, молчание – знак согласия. Правда, ему хватило ума не поддаться на провокацию. Он не посмел напасть на меня при свидетельнице в соседней комнате.
Я выбросил окурок в окно, попрощался с мэром и вышел на улицу.
Адвокат уже ждал меня в своей машине.
– Вы нашли доказательство? – спросил я.
– Это удивительно, но ваша идея сработала! Новые обстоятельства делают вполне убедительной жалобу на постановление следователя. Но в канцелярии суда у меня не приняли документы.
– Что ж, идем к председателю суда...
О председателе я вспомнил не случайно. Дело в том, что эту должность уже пятнадцать лет занимала та самая судья, которая в начале 90-х присудила будущего мэра к пяти годам тюрьмы. Правда, по апелляции приговор отменили, но с тех пор градоначальник делал все возможное и невозможное, чтобы сместить ее с должности. Пока у него ничего не получалось. Репутация у судьи была безупречная, авторитет – неоспоримый.
– Сегодня нет приема, и нам не о чем говорить,– сказала она вместо «здравствуйте».
Даже через толстые стены здания суда с улицы доносилось скандирование «Свободу политзаключенным! Рустам Ликуев невиновен!».
– Хотелось бы обжаловать нарушения в работе канцелярии суда. У моего друга не принимают документы.
– Подавайте жалобу в письменной форме. Через канцелярию.
– Ваша честь! – воскликнул я,– Разве это справедливое правосудие?!
– Вот завтра с утра будем выбирать вашему невиновному меру пресечения, тогда и увидите справедливое правосудие.
– Но у нас новые обстоятельства, позволяющие отменить постановление о привлечении Ликуева как обвиняемого. Мы нашли настоящего убийцу!
Председатель суда посмотрела недоверчиво:
– Покажите жалобу.
Бегло просмотрела.
– Теперь все ясно. Ваши доводы изложены нечетко. Поэтому канцелярия отказывается принимать документ.
– Нечетко?! – возмутился адвокат.
– Скажите, а сколько тысяч поправок можно было бы внести в этот документ для полной четкости? – уточнил я.
Она взяла бумажку, написала на ней: «30.000».
– Только не вздумайте исправлять документ прямо здесь. В канцелярии вам подскажут, каким образом это делается.
Тут до адвоката дошел смысл иносказаний, и он заверил судью, что хорошо знает, куда и кому вносить поправки.
– Раньше бы так,– проворчала она,– И запомните: если на видеозаписи не то, о чем вы пишете, ваши поправки будут мертвому припаркой. Идите уже.
...Вечером мы с Рустамом отмечали его освобождение из СИЗО.
– И тогда судья говорит: у нас нет компьютера с нужным программным обеспечением, чтобы посмотреть видеозаписи камер вашего банка. Адвокат достает из портфеля свой айпад...
– Выпьем за технический прогресс!
– ...а судья говорит: мне надо ближе познакомиться. Берет айпад, требует, чтобы ей показали, как с ним обращаться, смотрит это видео...
– Так камеры наблюдения банка в нескольких десятках метров от мэрии!
– Неважно. Я знал, что у тебя в банке хорошая техника, даже видео на сервере хранится месяц в высоком качестве. К тому же, наш хакер очень постарался увеличить изображение. В результате стало четко видно, как мэр лупит по голове Михнюка чем-то вроде бюста. Судья смотрит, прячет айпад под стол...
– Изъяла как вещественное доказательство!
– Да. Только не по делу, а по личному хотению...
– И что дальше?
– Она удаляется в совещательную комнату. Сидит там долго, мы слышали несколько раз звонок мобильного и один разговор на повышенных тонах: мол, дело надо замять, слишком много следов. Потом, как ни в чем не бывало, выходит и объявляет свое самое гуманное в мире решение. А планшет...
– Не возвращает!
– Ну, не зря мы пили за технический прогресс...
– Давай по второй. За победу на выборах!
– За твою победу и за наш гонорар. Кстати, о стоимости наших услуг...
– Которые я очень ценю. Ты ведь эксперт на все руки. Гонорар будет удвоен... Что? Три пальца? Ты вступил в партию «Свобода»??? А-а-а! Хочешь утроить? Да не вопрос!
