Вчера в 16.20 в реанимации горбольницы города Дубна Московской области на 54-м году ушел из жизни Виталий Калашников.
 
С нами не стало замечательного человека, поэта, барда, создателя лучших работ в области художественной микрокерамики, отзывчивого товарища и нашего друга.
 
Предварительно прощание с Виталием состоится 17 января в Москве.
 
Виталий Анатольевич Калашников - великий русский поэт, соратник и даже можно сказать сиамский близнец Геннадия Жукова, основателя жанра бард-рок. Прекрасный детский поэт (огромное количество его детских стихов ещё не издано). Автор бессмертного эпиграфа к творчеству всех российских бардов: "...После нас на этом свете пара факсов остаётся и страничка в интернете". Автор гимна Грушинского фестиваля. Он сохранил в суровые годы "застоя" стихотворное наследия Юрия Домбровского (помните, как у Брэдбери в "451 по Фаренгейту"?) и опубликовал, когда это стало возможно. Художник, говоря по-простому - мастер по "фенечкам". Для случайно заглянувших сюда обывателей сообщу также, что человек, известный как Михаил Круг, считал Калашникова своим учителем.
 
Великая поэзия - великая ответственность по отношению к слову, великая точность. Виталий рассказывал, что в 2008 году предлагал Жукову отвезтии его в больницу в Москву. Жуков сказал: "Я тебе отвечу через четыре дня". И ровно через четыре дня умер. От Калашникова же мы не раз слышали фразу: "Я младше Генки на три года, так что мне ещё три года осталось". Конечно, был руган и бит за такие мысли. Но поэты, как видите, до жути точны в своих словах.
 
Информация взята с http://www.bardrock.ru/
 
Я бродил среди диких скал,
Вдалеке от любимых рож,
Я не то что от них устал,
Просто слишком на них похож.
 
И глядел на морской прибой,
И молился за них за всех -
Я беседовал сам с собой,
Обращаясь куда-то вверх.
 
Но в счастливой своей тоске
Не один я бродил, о нет!
За спиною в морском песке
Различал я легчайший след.
 
И на каждый ответ немой,
Говоря и ступая в такт,
Собеседник незримый мой
Улыбался: все так, все так.
 
И упала завеса чар,
И раздался беззвучный гром,
Только истины теплый шар
Окружал нас со всех сторон.
 
Но недолог был мой улов.
Мир ворвался одним броском.
Лишь одна полоса следов
За спиною в песке морском.
 
Лишь громадины черных скал,
Лишь накаты седых валов,
Только мира немой оскал
И одна полоса следов.
 
Безутешен был мой упрек:
Тот, кто должен быть всех нежней,
Почему же ты так жесток
В миг, когда ты всего нужней?
 
Если все разлетелось в прах,
Если сердца разрушен дом,
И один лишь кромешный страх
В мире странном и нежилом,
 
О, верни нас в свои сады!
И услышал я в облаках:
"Тише, это мои следы.
Я несу тебя на руках".
 
(В.Калашников, 1998)
 

Сегодня так часто срываются звезды,
Что даже о космос нельзя опереться,
Там будто бы чиркают спичкой нервозно,
А спичка не может никак разгореться.
 
И полночи этой ничто не осветит,
Ничто не рассеет во мне раздраженья,
Никто на вопросы мои не ответит,
И нет утешенья.
 
Во мне все противится жить по указке
Провидцев, сколь добрых, настолько лукавых,
Душа не поверит в наивные сказки,
Что в детях она повторится и в травах.
 
И в мире прекраснейшем, но жутковатом,
Где может последним стать каждый твой выдох,
Она не живет – ожидает расплаты,
И нужно ей не утешенье, а выход.
 
Но кто мне подскажет, куда мне бежать
От жизни, от жил, разрываемых кровью,
От жженья, которого мне не унять
Ни счастьем, ни славой, ни женской любовью.
 
Ведь я уже связан, уже погружен
В сумятицу судеб. Меня научили,
Как рушить и строить, как лезть на рожон,
И я зарываюсь и радуюсь силе.
 
Лишь ночью, один на один со вселенной,
Я вижу, сколь призрачна наша свобода,
И горестно плачу над жизнью мгновенной,
Несущейся, словно звезда с небосвода.
 
Сейчас промелькнет! Я сейчас загадаю,
Ведь должен хотя бы однажды успеть я...
Сверкнула! И снова я не успеваю
Сказать это длинное слово: бессмертье!