Чемодан
-Так, Верочка! У меня к тебе жизненно важное поручение, - прогрохотал милиционер, в форме подполковника, заходя в кабинет ОВИРа по регистрации отъезжающих на ПМЖ граждан.
-Сиди, сиди,- снисходительно махнул он рукой Верочке, которая неуклюже поправляя короткую юбку на толстом заде, попыталась встать при виде начальника.
-Это тебе, - громыхнул подполковник, - доставая из польского, уже видимо не раз стираного, полиэтиленового пакета с изображением джинсов фирмы «Монтана», коробку молдавских конфет с черносливом.
-Ты же любишь чернослив? – спросил он, усаживаясь без приглашения на жесткий конторский стул.
-Илья Петрович! Откуда вы узнали, что именно их я и люблю? – спросила Верочка, краснея.
Ее огромная грудь, скрытая красной водолазкой, стала чаще вздыматься при виде этого большого и красивого седовласого мужчины.
-Обижаешь, Верунчик! – усмехнулся Илья Петрович, - забыла, где работаем?
-Простите, Илья Петрович, – смутилась Верунчик. – Что вас привело ко мне?
-Я буду краток, но ты в теме, - милиционер многозначительно посмотрел на подчиненную, - сколько еврейских семей в этом году уехало из Черноморска?
-Пока только десять, – ответила Вера, доставая длинный фанерный ящичек откуда-то из-под своего стола и перебирая карточки уехавших и подавших заявку на отъезд граждан.
-Очень хорошо, - заметил милиционер – значит, волна только поднимается. – Вот что, Верочка! Слушай и запоминай. Мне нужна хорошая квартира в центре нашего славного Черноморска. Чтобы и комнат было три, и санузел раздельный, а не «гавана».
Вера недоуменно подняла глаза на Илью Петровича.
-Ну, это значит объединенный санузел, в смысле унитаз и ванна,- рассмеялся подполковник.
Вера покрутила выпученными глазами, видимо не сразу поняла, но на всякий случай тоже захихикала.
-Так,- оборвал смех Илья Петрович, - с этого дня назначаю тебя, строго между нами, - он наклонился к Вере и зашептал, - директором квартирного бюро Черноморска. Подыщешь мне приличную квартиру,– с меня магарыч! Поняла? – спросил милиционер.
-Так точно, Илья Петрович, – Вера выложила грудь подальше на стол. – Все будет в лучшем виде.
-Вот и славненько! – сказал подполковник, вставая, – То что «в среднем по району» мне не надо. Вот мой домашний номер, – продолжил он, доставая красивую бело-золотую визитку из нагрудного кармана, - Звони в любое время. Целую ваши руки, мадам, – прорычал он, выходя из кабинета.
Когда за ним закрылась дверь, воцарилась тишина.
-Вообще-то я мадемуазель, - пробормотала Вера, глядя на плохо окрашенное полотно двери.
«-Ты в теме, но не значит, что в доле», - подумал Илья Петрович, спускаясь по узкой скрипучей лестнице учреждения, одновременно любуясь своими новыми, покрытыми черным лаком туфлями.
***
Через неделю после приезда Ефимы Андреича из Америки от его сестры Цили, у него в рабочем кабинете, настойчиво зазвонил телефон. Ефима Андреич Виннер-плотный мужчина одесской национальности, лет пятидесяти от роду, не спеша потянулся к аппарату. Доставая второй рукой из кармана дорогого костюма носовой платок подумал было вытереть пот со лба, но звонок этот показался ему почему-то очень важным и, он вновь сунул его обратно.
-Слушаю, - сказал он в трубку.
-Это Ефима Андреич? – прозвучал вопрос густым басом.
-Совершенно верно. С кем имею честь разговаривать?
-Хм, - оторопел бас от такого ответа, - Меня зовут Илья Петрович. Мы с вами не знакомы, но есть один интересный вопрос, который просто не может быть разрешен без вашего обоюдного согласия.
-И какой же? – спросил Ефима Андреич.
-Тот, который испортил в свое время москвичей, - засмеялся Илья Петрович, - Вы уже подали заявление на выезд в Америку?
-Простите,- замялся Ефима Андреич, - но откуда вы знаете?
-Дело в том, что я есть заместитель начальника управления МВД нашего Черноморска, - ответил ему Илья Петрович.
Ефима Андреич закашлялся. Прикрывая рукой рот, чтобы это не сильно оглушило собеседника, он продолжал кашлять еще минуту. Илья же Петрович, не обращал внимания на этот нервный процесс, продолжил на другом конце провода.
-Я смогу вам оказать очень посильную помощь в процессе ликвидации вашего гражданства и проблем, с этим связанных, но взамен прошу оказать мне определенную услугу.
Наконец откашлявшись, Ефима Андреич произнес дрогнувшим голосом.
-Но, что же я вам могу предложить?
-Это ваша квартира, - ответил прямо Илья Петрович, - так что прошу вас явиться ко мне завтра к двенадцати часам на улицу Бебеля, в кабинет №310. Пропуск я закажу на вашу фамилию.
-Хорошо, я приеду, или у меня есть выбор, - ответил Ефима Андреич.
-Кстати, наши соседи, - сказал Илья Петрович, - ну, вы понимаете, о чем я говорю, намекнул он,- заинтересовались вами.
-С какой стати это кстати? - Ефима Андреич, окончательно сбитый с толку, перешел на громкий шепот, прикрывая рот рукой.
-Да, не волнуйтесь, - рассмеялся Илья Петрович, - все нормально. Речь идет о вашей даче на 16-ой Фонтана.
-А-а, - протянул Ефима Андреич, - понятно.
-Значит, завтра в 12-ть, - закончил Илья Петрович.
Ефима Андреич еще долго смотрел на телефонную трубку, приходя в себя от такого напора своего собеседника. Наконец он ее положил и дрожащей рукой достал носовой платок. Наощупь вытирая пот со лба, он посмотрел еще раз на телефон. Тот снова зазвонил. Ефима Андреич вздрогнул и, резко схватив трубку, поднес ее к уху.
-Алло, - шепотом спросил он.
-Фима! Ты чего? Не заболел? – голос жены отрезвил его и успокоил.
-Да, муся, - ответил Ефима Андреич, - это я. Все нормально. Что случилось?
-Вроде есть возможность ускорить оформление в ОВИРе, - сказала жена, - У нашего Мони там есть знакомая, которая может помочь.
-Знаю я вашего Моню, - раздражительно ответил Ефима Андреич, - он три шкуры сдерет за такую помощь. Что он уже у тебя выпрашивает?
-Наш болгарский спальный гарнитур, - ответила жена.
-Ну, что я сказал? – Ефима Андреич в сердцах хлопнул себя по колену рукой, - Ты что не помнишь, сколько я за него «бабок» отвалил?
-Помню, - ответила жена, - а что делать? Ты же его с собой не заберешь!
-Конечно, не заберу, - ответил ей муж, - но и даром тоже не отдам. Этот гарнитур еще и года в нашей спальне не стоит, так что меньше чем за 500-т долларов я его не отдам.
-Ладно, решай сам, - сказала жена.
-Уже, - ответил Ефима Андреич.
-Что уже?
-Уже решил.
-Как это?
-Завтра я буду на Бебеля в двенадцать часов.
-Боже мой, Фима, - воскликнула жена, - что ты уже натворил?
Ефима Андреич представил себе, как жена, стоя в коридоре у телефона в теплом халате вздымает руки к небу, и улыбнулся.
-Успокойся, муся, - убедительно произнес Ефима Андреич, - все нормально, просто перед твоим звонком, я разговаривал с самим замом начальника нашей доблестной милиции по этому поводу. Он обещал помочь. Дома расскажу.
-Ладно, - успокоилась жена, - пусть тебя Бог хранит.
* * *
Ровно в двенадцать часов следующего дня Ефима Андреич переступил порог известного всему Черноморску заведения по улице Бебеля. Назвав постовому свою фамилию и получив пропуск, он поднялся по лестнице на нужный этаж, и разыскав кабинет, осторожно постучал в огромные двери.
-Да-да входите, - услышал он в ответ голос секретарши.
Осторожно приоткрыв дверь, Гарик Моисеевич начал с порога.
-Ради Бога, извините, но мне назначено.
Секретарша оглядела его с головы до ног и, покопавшись среди бумаг на столе, произнесла:
-Ефима Андреич?
-Таки да, - ответил ей Виннер, окончательно проникая в приемную.
Секретарша нажала кнопку селектора.
-Илья Петрович к вам Ефима Андреич.
-Хорошо, - ответил ей Илья Петрович, - через две минуты запускай
Отняв палец от клавиши селектора, она указала Ефиму Андреичу на стул.
-Присядьте, пока.
***
Кабинет самого главного зама начальника Черноморского УВД был просто огромным. Высокие потолки (наследство сталинской эпохи) были украшены красивой гипсовой лепкой с ангелочками по углам. Стены были окрашены совсем не агрессивно, но, все же, немного вычурно. Огромный стол из красного дерева с толстыми резными ножками был накрыт дорогим зеленым сукном. Красивые стулья эпохи Кисы Воробьянинова окружали его и стояли рядом, словно на известном аукционе, вдоль глухой стены. Высокие окна были задернуты тяжелыми бархатными портьерами под цвет пола, который устилал ореховый паркет.
Паркет в свою очередь не был лакирован, но отполирован мастикой так, что можно было увидеть свое отражение. За столом в кресле хозяина восседал Илья Петрович. Красивый седовласый мужчина в форменном костюме. Вид его говорил о том, что у него не только с пищеварением все в порядке. Напротив него по правую руку сидел худой с болезненным выражением лица на голове-дыне человек. Его несколько потрепанный пиджак и плохо завязанный галстук, который совсем не подходил к рубашке с засаленным воротом, выдавали в нем агрессивную натуру. В правой руке он держал скомканный носовой платок, которым вытирал рот, слишком часто и подозрительно покашливая.
-Ефима Андреич, - прогрохотал Илья Петрович, - приподымая свой зад из кресла, обитого красным дерматином, - Проходите. Рад, что вы вовремя. Присаживайтесь, - указал он вошедшему на стул напротив себя, но по левую руку.
-Знакомьтесь, - продолжил Илья Петрович, - это Сергей Анатольевич, - мой сосед по улице.
Илья Петрович засмеялся довольный своей остротой. Сергей Анатольевич криво улыбнулся и кашлянул, тут же вытирая рот платком. Когда Гарик Моисеевич отодвинул стул от стола и уселся, Илья Петрович продолжил.
-Ну-с, господа, а теперь мы уже и господа, - начал главный зам, - перейдем к делу.
-Меня интересует ваша квартира, уважаемый Ефима Андреич, а вот Сергея Анатольевича дача, что на 16-ой Фонтана.
-Мне, знаете ли, врачи посоветовали быть поближе к морю, - проговорил молчаливый до сих пор Сергей Анатольевич.
Илья Петрович уважительно посмотрел на коллегу.
-А как же ордера? - спросил Ефима Андреич.
-За это можете не волноваться, - ответил Илья Петрович, - мы все организационные вопросы решим.
Зам посмотрел на Сергея Анатольевича, словно ища подтверждения. Тот согласно кивнул головой-дыней.
-Но кроме этого, - Ефима Андреич начал торговаться (корни давали о себе знать), приободрившись от такой поддержки, – кроме этого еще же понадобиться объездить кучу мест.
-Это каких же? – спросил Илья Петрович, перебирая настольный календарь.
-Дело в том, что иностранных денег на вывоз разрешено крайне мало. Так что жизненно необходимо приобрести товар, чтобы потом его реализовать уже за границей, - продолжил Ефима Андреич, - а поскольку все дефицитное находится в распоряжении контор «Райпотребкооперации», то сами понимаете, чем это пахнет.
Илья Петрович и Сергей Анатольевич переглянулись между собой. Голова-дыня слегка нагнулась, прикрыв веки.
-Кх-хм, - кашлянул Илья Петрович, - что ж, уверен, что мы эту проблему разрешим, - Предлагаю сделать так. Вы заранее, хотя бы за день, составляете маршрут движения и звоните мне. Все остальное дело техники. Идет?
-Идет, - ответил Ефима Андреич.
-Что ж тогда по рукам, - резюмировал Илья Петрович, - уже завтра жду от вас звонка.
Откланявшись, Ефима Андреич вышел из кабинета. Секретарши в приемной не было. Вдруг отворилась боковая дверь, и она вышла с подносом, уставленным закусками и коньяком.
«-Обмывать сделку будут, - подумал Виннер про себя».
Не обращая внимания на него, секретарша поставила поднос на свой стол, одернула мини-юбку и, вновь ухватив его, без стука вошла в кабинет главного зама.
«Интересно, увидит ли Илья Петрович отражение ее юбки в пол рядом с собой, - подумал Ефима Андреич и вышел из приемной».
* * *
-Ну что? – спросила жена, как только Ефима Андреич вошел в квартиру.
-Все в порядке, Софочка, - успокоил он супругу, скидывая туфли, - все в порядке. Можно таки сказать, что нам крупно повезло, так что расслабься.
Софочка, миниатюрно сложенная еврейка, только вздохнула.
-Кушать будешь, - спросила она мужа.
-Конечно, моя хорошая, - ласково ответил жене Ефима Андреич.
-Тогда иди мой руки, - сказала Софочка, - а я на кухню.
-И что там у нас есть поесть, - спросил Ефима Андреич.
-Есть что-то поесть, - засмеялась Софа, - сегодня мамалыга с топленым маслом и чесноком.
-А барашка нет? – спросил Виннер, заходя в ванную.
-Есть и барашка, - ответила Софа.
Тщательно вымыв руки, Ефима Андреич зашел на кухню. На столе уже стояла большая миска с отварной еще дымящейся паром бараниной. Рядом соусница с теплым топленым маслом. Софочка стояла у газовой плиты и нарезала ниткой круто отваренную мамалыгу аккуратными ломтиками. Выложив несколько кусочков на широкую и плоскую тарелку она, облизывая свои пальцы, повернулась и поставила ее перед мужем. Супруг взял вилку, наколол один из ломтиков мамалыги, обмакнул его в соус, стараясь набрать как можно больше чеснока, и отправил его в рот. Зажмурившись от удовольствия, а Софочка таки умела варить кукурузную муку, Ефима Андреич покачал головой.
-М-м, м-м, - произнес он, причмокивая, - какая вкуснятина.
-Не подлизывайся, - улыбнулась Софа, - рассказывай.
И супруг поведал ей обо всем, что произошло с ним на улице Бебеля, опустив только свои мысли о секретарше и полированном паркете.
-Это сам Бог нам помогает, - сказала ему Софа, дослушав до конца своего мужа, - сегодня вечером дети придут, то-то порадуются.
-Да, Софа, Бог с нами, - ответил ей Ефима Андреич, заканчивая трапезу, - я уже начал передавать дела на работе, а с завтрашнего дня необходимо заняться нашими вещами.
-Что ты имеешь в виду, Фима? – спросила жена.
-А имею я то, что сказал мне когда-то твой отец, - ответил Ефима Андреич, - Бог всем дает, но мало кто может взять, – произнес он, вставая из-за стола, - Надо использовать то, что предложил Илья Петрович.
- Все продать и обратить в деньги, деньги обернуть в товар, что можно будет реализовать за границей. Вывезти нам их не дадут, а вот если мы приобретем на них ходовой товар, а я таки уже узнавал про это, то все получится очень хорошо.
-И знаешь, ты таки прав, - сказала Софа, собирая тарелки со стола, - мне и Моня об этом говорил.
-Слушай Софа! – несколько раздраженно ответил Ефима Андреич, - я конечно отношусь с уважением к его матери, но этот Моня, тот еще фрукт. Чего стоят только его валютные махинации.
Виннер обнял жену за плечи.
-Понимаю, что без него тоже не обойтись, - супруг поцеловал жену в щеку, - Спасибо за обед. Но! – продолжил он,- с ним надо быть очень осторожным. За ним постоянно милиционеры бегают. Что стоит только та эпопея с чемоданом. Помнишь?
Софа рассмеялась. Мужу очень нравился ее хрустальный смех, это всегда означало, что жена в хорошем настроении, а она об этом знала и всегда этим пользовалась.
-Помню, - смеясь ответила Софа, - говорят, конечно, разное, но по-моему в том чемодане, что он прятал в камере хранения на ж/д вокзале, таки был тот самый долларовый миллион.
-Был он там или нет, я не знаю, - ответил Ефима Андреич, - но милиционеры за ним долго бегали. И хоть его и не поймали, но наверняка до сих пор следят.
-Ладно, Бог с ним, с Моней, - сказала жена, - делай, как знаешь сам.
-Да, вот еще что, - сказал Виннер,- бегунки, что нам выдали. Илья Петрович сказал, что он и этот вопрос утрясет, кроме партийных органов. Значит мне и Захару придется пройти процедуру исключения из партии и комсомола. Бедный ребенок.
-Ничего, Фима, - сказала жена, - хорошо еще мне и младшему этого не придется делать, а Паша у нас сильный. Я буду молиться.
***
Бюро райкома великого комсомола находилось на пересечении проспекта Великого космонавта и Веревочной улицы в 4-х этажном сером здании с огромными окнами. В один прекрасный и почти солнечный день в него вошел молодой человек лет двадцати шести. Выглядел он очень ухоженным. Модные по тем временам джинсы-варенки сидели на нем ладно, рубашка с широким воротом и закатанными рукавами и выпущенной поверх брюк тоже была в тон брюкам, но из льна, легкие туфли-мокасины серого цвета из замши дополняли этот ансамбль. Но точку ставили очки-капельки, словно в райком комсомола зашел не будущий иммигрант Захар (а это таки был сын Ефимы Андреича и его жены Софы), но герой из какого-нибудь всем известного американского боевика.
Подойдя к вахтеру, Захар поинтересовался:
-А что ,батя? Где тут у нас кабинет райкома комсомола?
Вахтер, пожилой человек лет шестидесяти, оглядел вошедшего с подозрительностью, хмыкнул и сердито ответил:
-Ишь, ты? Райком ему подавай. Тебе не в комсомол надо, а на БАМ , или на Беломорканал лучше.
-Тише, батя, не кипятись, - сказал ему Захар, - мне и в правду очень надо.
-Какой я тебе батя? – вахтера явно раздражал сам вид посетителя,- Был бы я твой батя, я бы тебя этими американскими шмотками отходил бы.
-Так я смогу узнать, где находится райком или мне в справочное бюро позвонить?
-Молодой человек, - спросила проходившая мимо препирающихся мужчин, девушка, - вам райком комсомола нужен?
Захар посмотрел на нее и снял свои темные очки.
-И будьте мне любезны, - произнес он, улыбаясь, - помогите, а то мне ваш вахтер на БАМ затолкает, - указал Захар кивком головы на бурчащего что-то не совсем хорошее вахтера.
-Василий Николаевич, - сказала девушка, обращаясь к охраннику. – Это к нам, пропустите.
-Да пусть идет, - отрезал вахтер.
-А вы по какому вопросу, собственно, - спросила милая спасительница Захара, поднимаясь вместе с ним на четвертый этаж.
-Видите ли, мадемуазель, – начал младший Виннер.
-Я вовсе не мадемуазель, - как-то уж больно строго ответила ему девушка, - я, на минуточку, второй секретарь райкома комсомола и зовут меня Юлия Николаевна.
-Прошу прощения, - ответил ей Захар, не ожидавший такого официального отпора его легким потугам флирта, - я собственно хочу написать заявление о выходе из членов ВЛКСМ.
-Это почему же? – в голосе Юлии Николаевны послышались металлические нотки.
-Вся моя семья выезжает за границу, - сказал Захар, шлепая по старому линолеуму, стараясь не зацепиться за оторванные лоскуты, - вот собственно и все.
Юлия Николаевна, шедшая впереди, резко остановилась перед дверью. Захар не успел сказать, но подумал: « - Как это она так юрко по этому полу ходит и ни разу не зацепилась шпильками своих туфель?»
Он налетел на нее и прижал к двери, на которой с помощью жиденькой веревочки висела табличка «Райком комсомола».
Опешив от такого маневра будущего иммигранта второй секретарь райкома комсомола неловко нажала на дверную ручку, дверь распахнулась, табличка колыхнулась на жиденькой веревочке и слетела на пол прямо под ноги Захара. Не то, чтобы он этого не заметил, очень даже заметил, но из-за какого-то ехидства он все-таки наступил своим серым импортным мокасином на упавший указатель уверенности в светлом будущем молодежи.
Девушка заметила это и, наклонившись в ноги будущего иммигранта, попыталась исправить положение методом выдергивания таблички. Захар отступил чуть назад, а Юлия Николаевна, не получившая достойного сопротивления массы тела давителя светлого будущего, собственноручно придала себе поступательно-падающее движение. Короче говоря, через секунду второй секретарь райкома уже лежала на полу и ругалась благим матом в адрес Захара, и речь ее, впрочем, очень подходила к светло-серым стенам кабинета, в котором кроме двух конторских шкафов, нескольких шатких стульев и старого разваливающегося стола ничего не было.
Единственными украшениями этого кабинета служили только огромный фикус в самодельной кадке, да портрет генерального секретаря ЦК КПСС. Захар сделал, было, шаг к Юлии Николаевне, но выказав удивительную прыть, она вскочила на ноги, и оправляя одновременно прическу и юбку, все-таки подняла табличку.
-Что вы себе позволяете, - прокричала Юлия Николаевна уже литературным языком, - Садитесь и пишите свое заявление.
Девушка прошла к столу и выдала младщему Виннеру листок писчей бумаги.
-Надеюсь, ручка у вас найдется? – проговорила второй секретарь, продолжая отряхиваться, словно она вышла из шахты, и периодически посматривала на себя в зеркало, что было встроено в дверцу ближайшего к ней шкафа.
-У меня ручка найдется, - ответил Захар, - форму мне продиктуйте, пожалуйста.
Закончив писать заявление, он передал исписанный лист бумаги Юлии Николаевне. Та, усевшись на стул напротив, взяла его и, не глядя, положила в какую-то папку.
-И это все? – удивленно спросил ее Захар.
-Нет, не все, - ответила ему Юлия Николаевна, - следующее заседание бюро райкома будет через десять дней, приходите к 14-00, и не опаздывайте! – строго сказала Юлия Николаевна, - в противном случае ваш вопрос будет снят с повестки дня и, бегунок я вам не подпишу.
-Буду непременно, - сказал Захар и не спеша вышел из кабинета.
***
-Илья Петрович! Это Ефима Андреич беспокоит, - произнес в трубку телефона Виннер.
-Да, слушаю, – ответил Илья Петрович.
-Тут вот какое дело, нам бы надо помочь с базаром.
-Что вы имеете в виду? – поинтересовался Илья Петрович.
-Вы же знаете, что за столько лет жизни у нас накопилось очень много вещей.
-Представляю.
-Так вот. Забрать их с собой нет возможности, а бросить жалко.
-Понимаю, но причем тут я?
-Дело в том, что их реализовать надо, а сделать это можно только в одном месте – на рынке.
-Так, и что?
-Но наш блошиный рынок из центра перенесли на какой-то километр Причерноморской дороги. Я был там, но пробиться не смог, все занято и проутюжено.
-Дальше говорите!
-Мне бы местечко там пробить и помочь вещички довезти. А?
-Сколько вещей и когда вы хотите там быть?
-Думаю, что «Рафика» будет достаточно. А по срокам, так это,- Ефима Андреич помолчал, задумавшись, - Скорее на субботу и воскресенье. Что скажете?
-В субботу будет вам «Рафик» в десяти утра. Это все?
-Все-то, все, только надо бы пораньше, часам,так , к шести, чтобы успеть место занять.
-Хорошо, - рассмеялся Илья Петрович в трубке, - Успеете и займете.
***
-Вот так вот! - произнес молодой и высокий сержант, видимо старший группы, - Я так думал, что нам придется долго ждать, а вы уже готовы.
- Так точно молодой человек, - произнес Ефима Андреич, отходя от двери, пропуская бойцов-блюстителей в коридор.
-Фью-ить, – присвистнул сержант, задирая фуражку на затылок, - сколько ж вы тут насобирали?
В коридоре стояли аккуратно упакованные картонные ящики из-под печенья и конфет, в которые аккуратная рука Софочки упаковала добротные еще сервизы и просто кухонную утварь. В джутовые мешки были упакованы, хотя и ношенные, но вполне еще носимые костюмы хозяина и сыновей, платья хозяйки, вязаные кофточки, туфли, сапоги и прочая мелочь. Софочка стояла в дверях кухни, укутавшись в халат, и со вздохом провожала каждый мешок, который брали сильные руки бравых милиционеров и выносили из квартиры.
Зажужжали двигатели машины,и «шестерка» ГАИ лихо развернулась на старой брусчатке Успенской. «Рафик» же, груженный скарбом, двух поколений семьи Ефимы Андреича и Софочки, разворачивался неуклюже, перебирая выдавленные камни мостовой. Когда этот маневр был завершен, обе машины включили сирены и мигалки и, не обращая внимания на светофоры, помчались к цели.
С такой же легкостью картеж ворвался и на новый рынок, перепугав при этом охрану и валютчиков, которые стали неотъемлемым атрибутом этого парада безысходности.
Один из гаишников приоткрыл дверцу машины, подозвал к себе охранника и что-то сказал. Тот пулей метнулся в сторону и уже через минуты перед машинами вырос человек в черной униформе и вытянулся перед милиционерами.
-Ты, что ли, начальник этого бардака?- спросил его гаишник.
-Так точно!- гаркнул тот, выпучивая глаза.
-Короче,- проговорил милиционер,- надо освободить место для товара, а заодно и перекупщиков подтянуть. Понял?
-Так, точно. Понял, - гаркнул в ответ начальник охраны, - Будет сделано.
На все про все у Ефимы Андреича ушло около четырех часов. А поскольку бойцы ему еще и помогали, то у него появилось время походить по этому чудо-поселению торговцев, валютчиков, кидал,проституток и бомжей.
Если не считать профессиональных кидал, то все остальные смело могли сказать, что почти у каждого за плечами не один год работы на заводе, школе, ВУЗе или госучреждении.
«Запад нам уже помог», - подумал про себя Виннер, прохаживаясь вдоль рядов расстеленных прямо на земле газет, с уложенными на них самыми различными вещами. Мимо сновали потенциальные покупатели. Суматоха и толчея напомнила ему послевоенный Черноморск, когда люди выменивали дорогие украшения, картины, одежду на продукты питания.
Его обогнала тройка молодых людей. Среди них была девушка. Они остановились возле совсем молодой еще девочки, которая держала в руках картонную табличку. На ней было написано: «Меняю рубли, доллары, марки, фунты». Один из парней заговорил с ней. Девушка- «меняла» все время кивала головой. Видимо они о чем-то договорились, поскольку парень вытащил серьезную пачку денег из кармана пиджака. Но что-то его остановило, и он, отсчитав приблизительно третью часть, передал их девочке. Как только деньги оказались у той в руках, она с криком « - Ой, мамочка, грабят!» рванула через ряды, не разбирая дороги. Все опешили. Парень же, передавший деньги, не растерялся и побежал за валютчицей вслед, разрезая ряды торгующих словно волны, которые, пропустив бегущих, вновь смыкались общей массой так, что уже через два ряда их не было видно. Но Ефима Андреич успел заметить, как с двух сторон наперерез молодому человеку, бросились крепкие парни, и результат их встречи уже можно было предсказать.
«Интересно, - подумал Виннер, - а Бендер тоже так деньги на золото менял?»
***
Вечером, сидя за столом, он со своей Софочкой, пересчитал деньги, аккуратно складывая купюры согласно их номинального достоинства. Получилась очень приличная сумма.
-Очень даже неплохо, - сказал Ефима Андреич, снимая очки и откладывая карандаш, которым в ученической тетради за две копейки, сделал собственноручную запись.
-Да, - подтвердила Софа.
Бздынь! Резкий звонок в дверь прервал их созерцание денег, разложенных прямо на столе. Ефима Андреич и Софочка переглянулись.
-Убери деньги, - приказал муж.
Та метнулась собирать скатерть со стола.
Ефима Андреич встал и прошел в прихожую.
-Кто там? – спросил он через дверь.
-Дядя, Фима! – раздался голос за дверью, - Это я, Моня!
-Принесла тебя нелегкая, - пробурчал Ефима Андреич, но дверь открыл.
-Здрасьте вам, - проговорил молодой человек лет тридцати с почти рыжей и непослушной шевелюрой и массой веснушек на лице.
Одет он был залихватски современно. Фарцовщик, одним словом.
-Решил заскочить к вам по очень важному делу, - не останавливался Моня, не обращал внимания на недовольный вид хозяина, - Поговорим?
-Приходи на кухню, - пробурчал Ефима Андреич.
-А где тетя Софа? – спросил Моня, скидывая модные туфли и ища тапочки.
-Софа в спальне, отдыхает уже, - ответил Виннер, - проходи уже, - подтолкнул он гостя. Прикрыв за собой дверь, Ефима Андреич уселся на табурет у стола, за которым уже расположился гость.
-Говори!
-Дело вот какое, - начал рыжий Моня, - у вас же есть машина с гаражом и совсем еще не старая, Верно?
-Так. И что?
-Кроме того,- начал Моня загибать пальца с холеными ногтями, - есть хорошая мебель и даже парочка очень даже неплохих картин в рамках. Так? – он прищурил хитрые глаза.
-Так, – ответил Ефима Андреич.
-Так вот, - рыжий гость самодовольно уперся спиной в стену и положил руку на стол, - все это можно быстро продать. Даже больше того, у меня уже и покупатель есть.
Ефима Андреич посмотрел на него в ожидании продолжения. Под его внимательным и серьезным взглядом Моне стало неловко, и он оторвал свою спину от стены, наклонившись к столу.
-Так назовите свою цену, дядя Фима, – произнес он.
-Так сразу и не скажу, - ответил ему Ефима Андреич, – надо подумать.
-Думать надо быстро, - Моня перешел на шепот, - а то покупатель уйдет.
-Спешка нужна только при ловле блох, - ответил ему Виннер, – ты же мне не семечки предлагаешь продать.
-Ну и что, что не семечки, - разочарованно сказал Моня и почесал свой нос, - такие дела надо делать быстро, по горячему, как с бабой.
-Хм-м, - усмехнулся Ефима Андреич, - знаешь, что я скажу, так это быстро с бабой, конечно, можно, но и тут есть хитрость.
-Это какая же? – удивился Моня.
-А такая, - ответил ему Виннер, - даже если девять баб сразу и быстро, все равно они только через девять месяцев понесут. Понял?
-Таки что? – рыжий гость явно не был доволен таким ответом.
-А то, что я уже сказал, - Ефима Андреич хлопнул по столу, вставая, - подумать надо. Завтра скажу тебе вечером.
***
В назначенный день наш старый знакомый Захар вновь появился на пороге здания, что находилось на углу проспекта Великого космонавта и улицы Веревочной. В этот раз на вахте сидела пожилая, аккуратно одетая, женщина с добрым лицом. Она читала газету и была полностью поглощена экстрасенсорными новостями, так что только взглянула на посетителя и вновь вернулась к своему занятию. На этаже, на котором находился райком комсомола, толпилось много народу.
«Тоже, как и я», - подумал Захар, заметив в руках посетителей бегунки.
За прошедшие две недели в состоянии пола и стен ничего не изменилось, так что посетители или служащие, проходящие по коридору, отчаянно чертыхались, цепляясь носками туфлей за разорванные лоскуты старого линолеума.
Захар посмотрел на дверь.
«Ан, нет! Изменения все-таки случились».
Табличка с надписью «Райком комсомола» была прибита двумя большими гвоздями. Торчащие шляпки закрывали букву «Й» в первом и третью «О» во втором. Так что получилось странная надпись «Раком комсомла».
Захар, увидев это, невольно рассмеялся, чем вызвал неодобрительные взгляды коллег по несчастью.
-А что тут, по списку? Или как? – спросил он ближайшего к себе молодого человека.
-Она сама вызывает, - ответил тот, не поворачивая головы.
Дверь резко распахнулась и в ее проеме показалась уже знакомая Захару второй секретарь. Выглядела она как нахохлившаяся курица-несушка. Невероятный шиньон (в простонародье «вшивый домик») делал ее взрослее лет на десять. А съехавшие на кончик носа роговые очки придавали ее лицу выражение неприступности. Нелепая джинсовая юбка, белая рубашка с комсомольским значком и туфли, надетые поверх белых носков, завершали этот ансамбль.
«-Только линейки не хватает» - подумал Захар.
Их взгляды встретились. Юлия Николаевна средним пальцем правой руки поправила очки и произнесла:
-А вот и вы. Что ж с вас и начнем. Проходите, - Юлия Николаевна отодвинулась от проема двери внутрь кабинета, пропуская Захара.
-Благодарю, - ответил ей младший Виннер, проходя внутрь.
Интерьер внутри не изменился, разве что на столе появилась скатерть из тонкого красивого сатина, да за столом сидели четыре человека очень смахивающих на манекенов из ЦУМа с каменными лицами. Торжественность момента видимо накладывала свой отпечаток на внутреннее состояние присутствующих, так что при появлении Захара они даже не повернули свои головы в его сторону. Все были заняты. Два совсем еще молодых комсомольца по правую руку что-то записывали в своих толстых тетрадях. Напротив, сидели еще двое, один из них был маленького роста, весь в веснушках ,совсем рыжий парень, ерзавший на стуле своим тощим задом и девушка, с короткой стрижкой под «аля-Гаврош». Эти двое сидели с вытянутыми на стол руками и упорно смотрели на тех, кто сидел напротив.
Юлия Николаевна прошла к своему месту и, встав у стола, уперлась кулачками в столешницу.
-Что ж товарищи, - второй секретарь оглядела присутствующих строгим взглядом, - заседание бюро райкома посвященное исключению из нашей организации членов ВЛКСМ, меняющих советское гражданство на иное, считаю открытым. Прошу проголосовать.
Процедура, которая была отработана до автоматизма, быстро закончилась процессом поднятия рук.
Удовлетворенная этим, Юлия Николаевна, уселась на стул, не предложив того же Захару.
-Что же, товарищи, - произнесла второй секретарь, - прошу высказаться по существу поданного заявления пока еще гражданина.
-Кто начнет, - спросила она присутствующих, оглядывая их поверх очков, которые снова сползли на кончик носа.
-Можно мне? - произнес рыжеватый парень, резко поднимая руку, как будто старался оказаться первым.
-Прошу, вас, Валентин Петрович, – ответила Юлия Николаевна.
Рыжий откашлялся и вдруг ни с того ни с сего выхватил тетрадь у члена райкома, что сидел напротив него. Все просто оторопели от такой прыти, а он, нисколько не смущаясь, открыл тетрадь и стал читать заранее записанный текст. Владелец тетради хотел было возмутиться, но его остановила жестом Юлия Николаевна, красная от гнева.
-В то время как весь советский народ и наша коммунистическая партия во главе с Генеральным секретарем ЦК КПСС, - рыжий посмотрел на портрет, висящий на стене. Все посмотрели вслед за ним туда же. - Пытаются наладить жизнь нашего государства и улучшить жизнь каждого из нас, - рыжий оторвал взгляд от тетради и посмотрел на присутствующих, - такие вот граждане, - он посмотрел на Захара, - полностью, перечеркивают усилия нескольких поколений советских людей по построению светлого будущего нашей огромной страны.
-В свете решений 26 съезда КПСС и 19 Пленума Центрального Комитета нашей партии, которые были горячо поддержаны советской молодежью, - тут дыхание у него перехватило, и он захлебнулся накопившейся во рту слюной. Наступила дикая пауза, которую нарушил голос Юлии Николаевны.
-Продолжайте, пожалуйста.
Все сидящие в кабинете просто прыснули от смеха.
-Прекратите товарищи, - строго произнесла второй секретарь, - прошу, вас, продолжайте Валентин Петрович.
Рыжий вытер рот рукавом и продолжил.
-Так вот, мы ,комсомольцы, полностью согласны с нашими старшими товарищами и будем сознательно освобождать ряды советских комсомольцев от вредных элементов,- замолчал он, и, в полной тишине, сел на стул. Тот жалобно скрипнул под ним и покосился.
-У вас все? – спросила Юлия Николаевна.
-Да, - тихо ответил рыжий, стараясь удержаться на стуле, но тот никак не хотел принимать его тощий зад.
-Еще кто-нибудь хочет добавить? - обратилась она к остальным.
-Давайте дадим слово самому заявителю, - робко сказала девушка, похожая на Гавроша.
-Да чего ему слово давать, - влез в разговор один парней-манекенов напротив, - итак все ясно, исключить и все тут. Ставлю вопрос на голосование.
Все переглянулись.
-Хорошо, - сказала Юлия Николаевна, - кто «за»?
Единогласным поднятием рук бюро райкома провозгласило Захара Виннера свободным от своих обязательств перед страной в качестве комсомольца.
-Сдайте, пожалуйста, свой членский билет, - произнесла Юлия Николаевна.
Захар достал красную книжечку и положил ее на стол.
-Вы, свободны, - строго сказала второй секретарь, - штамп в бегунке вам поставит заведующий общим отделом в соседнем кабинете.
И не обращая внимания на молчаливого Захара, она встала и прошла к двери.
-Следующим заходит Штейн, - крикнула она в коридор, пропуская вновь освобожденного.
-Вот повезло чуваку, - прошептал рыжий парень девушке, глядя вслед Захару.
-Заткнись, - прошипел парень напротив, - ты чего тетрадь выхватил? Выпендриться перед Юлькой захотел, Гад.
-А ты не зевай, - засмеялся рыжий и осекся.
Парень-манекен перегнулся через стол и стукнул его ладонью по лбу.
-А, ну-ка, прекратите – резко одернула их Юлия Николаевна, закрывая дверь, - нам еще семь человек исключать. На всех вашей тетради хватит.
Дверь захлопнулась. Табличка на двери жестко прибитая гвоздями не шелохнулась. Раздался грохот от падающего стула. Тот все же не принял на себя зад рыжего докладчика.
* * *
-Что ж Ефима Андреич, - резюмировал Илья Петрович, восседая в своем кресле, - все идет пока по плану.
-Да, - подтвердил Виннер, почесывая затылок, - осталось только две вещи.
-Что касается вашего исключения из рядов КПСС, то я уже говорил – это вы сами должны решить, - перебил его милиционер, - я в это ввязываться не могу. Вы не сегодня-завтра отправитесь в райские кущи, а мне, если ввяжусь в эту историю, по шапке надают.
Илья Петрович встал из-за стола и подошел к окну, и, повернувшись спиной к собеседнику, засунул руки в карманы брюк.
-А поскольку у нас не останавливаются на достигнутом, то вместе с шапкой и голову отнимут, - произнес со злой иронией подполковник, поворачиваясь к Ефиму Андреичу лицом, - и тогда ни квартиры, ни машины мне не видать. Вы вот свою «шестерку» по очереди получали, а я стою уже лет семь, и конца и края не видать.
Милиционер подошел к столу и сел напротив старшего Виннера.
-Кстати, - спросил Илья Петрович, - а какого года ваши «Жигули»?
-Да, машинке, собственно два года всего, - ответил ему Ефима Андреич.
-Вот как? – удивился Илья Петрович, - но вы же ее даром не уступите? Верно?
-Да, уж цены выросли, – ответил Виннер.
-Ладно, - Илья Петрович откинулся на высокую спинку стула, – что за вторая проблема?
-Надо бы по «Райпотребсоюзам» и ОРСам железной дороги пошерстить, – сказал Ефима Андреич, - у них есть то, что мне можно будет с собой вывезти.
-Знаю, знаю, - сказал Илья Петрович – простынки, ковры и прочие вещи. Так?
Виннер утвердительно кивнул головой в ответ.
-Хорошо, - произнес Илья Петрович, - я сегодня позвоню в Балтск, Георгиевск, в частности в депо, а может ,еще и с Кишиневом переговорю. Посмотрим, что можно сделать. Думаю, что поездку можно будет запланировать уже на послезавтра. Мне еще моим бойцам командировку надо будет придумать.
***
Маршрут движения был проложен в круговую через Георгиевск на Балтск, с Балтска через Рыбницу на Кишинев, а уже оттуда обратно в Черноморск.
Ефима Андреич, хорошо знакомый с пунктуальностью подчиненных Ильи Петровича, вышел из подъезда своего дома ровно без пяти минут пять утра. Дело двигалось к середине лета и теплое южное солнце уже ласково нагревало брусчатку на мостовой Успенской. Виннер повернулся к вечному светилу лицом и еще раз ощупал, стараясь это сделать как можно незаметнее, слегка выпирающие впереди брюки. Это Софочка своими руками вшила в трусы, поменянные по большому блату на крупные купюры, деньги. Все было на месте, и Ефима Андреич облегченно вздохнул. Вдруг сзади раздался какой-то грохот. Он обернулся и увидел, что к нему со стороны Веревочной улицы подъезжает та же милицейская «шестерка».
Подъехав к нему машина, остановилась. За рулем сидел только один лейтенант от ГАИ. Он приветственно помахал ему рукой из салона. На крыше «Жигулей» был закреплен дефицитный в то время багажник, но сзади виднелся автомобильный прицеп, накрытый брезентом. Ефима Андреич обошел машину.
-Все в порядке, – сказал лейтенант, выскочивший из машины, - поедем вдвоем, чтобы меньше внимания привлекать.
-Понятно, - протянул Ефима Андреич, усаживаясь в машину, - поехали.
Краем глаза он заметил, как занавеска в окне первого этажа колыхнулась.
«-Не спит Петровна, - подумал Виннер, – бдит».
* * *
Провожая взглядом отъезжающую машину с прицепом, соседка Ефимы Андреича – крупная рыхлая женщина в замызганном халате и рваных тапочках крикнула своему мужу, сантехнику Василию, который только приоткрыл дверь в квартирный клозет.
-Вот, Васька, – прохрипела криком Петровна, - соседей наших милиционеры все время куда-то возят. А сейчас, глянь-ка, мало им показалось, еще и прицеп притащили.
-Ты чего, какой прицеп, - пробурчал в ответ Василий, почесывая живот, и задирая волосатой рукой грязную майку, - чтобы они еще и с прицепом ездили? Очки свои протри
-Сам такой, - обиделась Петровна, - вон посмотри, они еще не развернулись.
Василий все-таки подошел к окну и отодвинул занавеску. Открывшаяся перед ним картина заставила его присвистнуть от неожиданности.
-Вот те на, - почесал он затылок, - куда это они?
-Да уж точно тебе говорю, - пробурчала Петровна, - золото выкапывать. Я всегда говорила, у этих евреев есть запрятанное. Не зря Сонька бухтела будто у них унитаз золотой, только подкрашенный.
-Да, что ты дура болтаешь, - Василий отвернулся от окна, - чтоб под задницу и золото?
-А то, - махнула рукой Петровна, - у этих все может быть.
Василий посмотрел на нее недоверчиво и направился к туалету. Открыв дверь, он посмотрел на свой унитаз и вновь почесал свой живот.
-Срать на золото? Да чего дожили. Перестройка гребаная.
Василий втиснулся в туалет и закрыл за собой дверь.
-А говорят еще, что из дерьма нельзя слепить конфетку,- прокричал он из-за двери.
-Вот-вот, - ответила ему Петровна, - кто-то в дерьме всю жизнь ковыряется, а кто-то из него золото лепит. Поучился бы вечный сантехник.
Проезжая по дороге в Георгиевск, Ефима Андреич решил заехать и в Раздельнянск. В ОРСе железной дороги работал его старый знакомый Юрий Анатольевич. Не то чтобы они в друзьях ходили, но старший Виннер, в свое время давал ему рекомендации для вступления в партию, без членства в которой Юрий Анатольевич не смог бы получить должность начальника.
Дело случая, конечно, но когда этот экипаж подъехал к зданию вокзала, на крыльце стоял, именно его старый знакомый в окружении трех крайне широких дам. Видимо ,Юрий Анатольевич рассказывал что-то веселое, так его собеседницы громко хохотали, несмотря на ранний час рабочего дня.
Завидев странный экипаж, вся компания замолчала и устремила свои взоры на прибывших людей.
Когда Ефима Андреич вышел из машины улыбка, слетела с лица Юрия Анатольевича. Он сразу узнал своего партийного товарища. Взгляд его стал бегающим, лицо приняло несколько удрученно выражение.
-Брысь, - прошептал он на ухо одной из дам, и все три сразу же исчезли в недрах вокзала.
- Ефима Андреич! – воскликнул Юрий Анатольевич, натягивая маску доброжелательности и спускаясь к непрошенному гостю навстречу, - Какими судьбами, вы и у нас Раздельнянске?
-Да, вот еду в Георгиевск и Балтск, - ответил ему Виннер, протягивая навстречу руку, - и решил тебя навестить.
-Рад, очень рад, – проговорил скороговоркой Юрий Анатольевич, - с проверкой от райкома или уже обкома? – выспрашивал он, косясь на прицеп, закрепленный за милицейским машинами.
Ефима Андреич перехватил его взгляд и усмехнулся.
-Можно сказать и так, однако все же скорее по личному вопросу, – успокоил он Юрия Анатольевича.
-Вот, как? – все еще недоверчиво поинтересовался Юрий Анатольевич, - а это что, попутный транспорт?
-Нет, - ответил Ефима Андреич, – это со мной, но тоже по делу. В гости пригласишь?
-Конечно, конечно, - засуетился Юрий Анатольевич, подхватывая гостя под руку, - пойдем чаю попьем.
Виннер и Юрий Анатольевич вошли в здании вокзала.
-Уф-ф? – облегченно вздохнул Юрий Анатольевич, когда гость объяснил цель своего визита, - напугал ты меня.
-Танечка! – крикнул он секретарше в приоткрытую дверь. – Ты бы лучше чаю нам поставила, чем начальство подслушивать.
-А что? – ответила ему одна из трех широких дам, заглядывая через дверь, - я поставлю.
-В нынешние смутные времена надо быть осторожным, - сказал Юрий Анатольевич, обращаясь к гостю, - того и гляди прижучат. Помнишь Сергея Львовича из торгового отдела нашего «потребсоюза»?
-Помню. Как он? – спросил Ефима Андреич.
-Взяли его третьего дня на мзде, - Юрий Анатольевич достал платок из кармана брюк и вытер пот со лба, - того и гляди от него ниточка потянется. А тут еще ты в такой машине и без предупреждения.
-Извини, - произнес, смеясь Ефима Андреич, - не знал. А то бы мигалки включил.
-Хе-хе-хе, - выдавил из себя смешок Юрий Анатольевич, - шутник.
-Так что с моим вопросом? – перешел к делу Виннер.
-Ну, что-что? – протянул Юрий Анатольевич, - простынок да ковриков я тебе насобираю. Как говорится, чем богаты, тем и рады, – он снова вытер пот со лба,- Но сам понимаешь, еще же многих кормить приходится, так что я тебе свой процент накину.
-И какой же? – спросил его гость.
-Двадцать, -придумал на ходу Юрий Анатольевич.
-Бога побойся, - ответил ошарашенный Ефима Андреич.
-Да, какого там Бога, - Юрий Анатольевич обреченно махнул рукой – половина в БХСС уйдет. Сергей Львович-то возмутился вот и сидит теперь там, бедный,- Юрий Анатольевич вопросительно посмотрел на Виннера.
-Пятнадцать процентов и по рукам, - Ефима Андреич попытался подвести итоги.
-Нет, нет, - замахал руками Юрий Анатольевич – никак не могу. Чужим я все сорок накручиваю, а тебе по старой дружбе скидку делаю. Я добро помню.
-Ладно, - разочарованно ответил ему Виннер, - двадцать так двадцать. Только чтоб в течение часа все устроить. Идет?
-Все сделаем в лучшем виде, - засуетился Юрий Анатольевич – Таня! Не надо чай, позови мне заведующую шестым складом.
***
Вечером следующего дня перегруженная «шестерка» таким же прицепом остановилась на Успенской улице возле дома Гарика Моисеевича. Занавеска на первом этаже колыхнулась.
-Ну, явились крохоборы, - прохрипела Петровна, где ж набрали столько? Наведут они еще на нас этих милиционэ-эров, прикроют они мою лавочку с самогоном. Хоть бы быстрее убрались бы из дома, а то легавые так и лазят туда-сюда. Хоть бери и сама их выселяй.
-Чего там опять? – спросил Василий, подходя к жене и почесывая живот через грязную майку.
-Глянь, сколь барахла притащили? – ответила Петровна, отодвигая занавеску, - И где только деньги берут?
-Где, где? – пробурчал Василий – конфеты продают.
***
-Ты чего этот чемодан приволок, - спросил Ефима Андреич Моню, когда тот по обыкновению ввалился в квартиру без предупреждения.
Рыжий фарцовщик стоял в дверях, переминаясь с ноги на ногу.
-Да, меня тетя Софа просила принести что-нибудь из тары, вот я и приволок.
Ефима Андреич посмотрел на потрепанный чемоданчик, который в народе «балеткой» называли.
-Уж не в нем ты свой миллион прятал? – спросил старший Виннер.
-Да, Бог с вами! Дядя Фима, – какой там миллион – возмутился Моня – наговоры это все. Я помочь хотел, а вы – миллион.
Рыжий обиженно поставил «балетку» на пол.
-Ладно, проходи, - смилостивился Ефима Андреич,- сюда только хлам и складывать.
В квартире стояла суматоха, всевозможные друзья и родственники во главе с Софой носились по комнатам и упаковывали в тюки и баулы. В квартиру зашла и Петровна. Ее огромное тело все время занимало какой-нибудь из дверных проемов.
«-О! Еще чемодан» - подумала она, увидев «балетку», сиротливо стоящую возле входных дверей. – Щаз-з я им туда чего-нибудь напихаю.
***
Пожелавший счастливой дороги таможенник чуть было не споткнулся о стоящий сиротливо потертый маленький чемодан, который в народе называли «балеткой».
-Это тоже ваше?- торопливо спросил он Ефиму Андреича, озираясь по сторонам.
-Не знаю,- опешил тот.
Таможенник быстро подхватил «балетку» и положил ее на стол у стойки. Еще раз оглянувшись, не видит ли кто, щелкнул замками и открыл крышку чемоданчика.
-Вот гад,- ругнулся молодой чинуша в разочаровании. Ефима Андреич и Захар тоже заглянули вовнутрь. Чемоданчик был доверху забит всяким хламом: рваными носками, сломанными зубными щетками и использованной по назначению туалетной бумагой.
Отец и сын засмеялись. Таможенник же, захлопнув «балетку», резко опустил ее на пол и пнул ногой дальше под стойку.
«-Остался-таки Монин миллион в Черноморске пока,- подумал Ефима Андреич».
