Рассказ.
 
На перемене между парами университетская аудитория шумела, как водопад. Разговоры и шепот одних студентов плескались, как волны накатывают на берег. Смех, крики, перепалки других бешено разбрызгивались с высоты желания в долину реальности. Над коричневой доской под грохотом жизни вздрагивал старый портрет, за пыльным стеклом которого никто не замечал грусть Конфуция.
 
Двери без предупреждения открылись. Группа замолкла, увидев двоих спортсменов и девушку в зеленой униформе.
 
- Товарищ...
 
- Сяо! - догадался кто-то под общий смех.
 
- Тихо! - возмутилась девушка, и смех как обрезало,- Сяо, к проректору.
 
Под ее сканирующим взглядом человек тридцать опустили глаза, а двое услужливо показали пальцами на юношу за партой в третьем ряду. Тот, казалось, углубился в чтение книги, игнорируя все вокруг.
 
Спортсмены неторопливо подошли к нему. Только тогда Сяо поднял глаза, молча кивнул девушке, смахнул вещи с парты в сумку и направился к двери. Все четверо вышли из аудитории, а водопад зашумел вновь.
 
- И зачем было брать патрульных студсовета,- спросил по дороге Сяо. Вопрос эхом отозвался в чреве академических коридоров. Девушка промолчала.
 
- Я догадываюсь, зачем. Вы боитесь ответственности за недобрые намерения. И это, конечно, не ваши намерения, потому что все знают, что так называемым студенческим самоуправлением управляет ректорат.
 
Девушка ничего не ответила, отбивая каблуками барабанную дробь по паркету, натертому до блеска первокурсниками в день общественных работ.
 
Они опустились в лифте в подвальный этаж, прошли полутемными бетонными коридорами к ржавой железной двери. Спортсмен со скрежетом отворил ее, толкнул в спину Сяо. Сзади лязгнуло. В темном «предбаннике» студент нащупал деревянную ручку другой двери, повернул ее, вошел.
 
- Ты Сяо? Почему без стука?
 
Кабинет проректора по воспитательной работе был уставлен тисовой мебелью, стены обшиты дубом. На потолке поблескивали стекляшки многоярусной люстры, в двух шкафах лоснились переплетами какие-то солидные многотомники с вытесненными золотом на корешках номерами томов. Названий не было ни на одном корешке. В кабинете был очень чистый и свежий воздух от кондиционера с ионизатором.
 
- Привет, Ян. Не припоминаю, чтобы мы с тобой переходили на «ты».
 
- Называйте меня «товарищ проректор», товарищ Сяо. Вы догадываетесь, почему я вас вызвал?
 
- Нет.
 
- Сегодня после первой пары вы сказали нечто, о чем я сразу узнал.
 
- Я много чего говорю. Это мое право.
 
- Если бы вы обсуждали новости, моду и увлечения, как это делают другие, с вами было бы гораздо легче иметь дело. Но вы обсуждаете... собственные домыслы, мягко говоря.
 
- Что вам до моих домыслов?
 
- Сразу видно, что вы в этом кабинете впервые,- проректор покачал головой,- Раньше я принимал вас за обыкновенного неудачника, товарищ Сяо. У нас учатся много неудачников, которые не привлекают моего внимания, потому что не высовываются. Они примирились со своей судьбой. Вы же понимаете, что надо иметь очень хорошие деньги или быть из очень хорошей семьи, чтобы вас воспринимали по хорошему, когда вы привлекаете к себе внимание.
 
- Почему?
 
- Потому что каждый вправе спросить: «Кто ты такой? Чем ты лучше меня? Почему ты много о себе возомнил?».
 
- Дурацкие вопросы.
 
- Осторожно. Это мои вопросы.
 
- Все равно дурацкие.
 
Проректор вздохнул.
 
- Ты зря не занимаешься физкультурой. Донор из тебя неважный, судя по результатам медосмотра.
 
- Вот это называется врачебная тайна... Я не хочу быть донором.
 
- А кто тебя спрашивает? Нашей стране нужны деньги. Богатым иностранцам нужны органы для пересадки. В стенах университета смутьяны быстро становятся лишними. Понимаешь?
 
- Не желаю понимать. О каких смутьянах речь?
 
- На первом курсе ты демонстративно читал странные книги.
 
- Демонстративно?
 
- Биография Махатмы Ганди на занятиях по военной подготовке.
 
- Послушайте, я просто читал эту книгу. У нас запрещено читать? Я написал патриотическое сочинение быстрее всех.
 
- Оно было слишком коротким.
 
- Я написал то, что думаю: наша страна слишком хороша, чтобы ввязываться в войны. Все вопросы можно решить дипломатическим путем и с помоцью целевых проектов.
 
- Тема называлась «Готов умереть за Родину».
 
- Если все умрут, Родина тоже умрет. Кому-то надо оставаться человеком, пока остальные воюют. Иначе мир утонет в безумии.
 
- Вот такие разговоры и приводят студентов сюда. Когда накапливается критическая масса.
 
- Критическая масса?
 
- Сегодня ты сказал, что прочел все учебники и можешь сдавать экзамен, а сидение на парах - лишняя трата времени.
 
- Это так.
 
- Ты сказал это при всех товарищах.
 
- Разумеется. Все должны слышать правду.
 
- Но тебе сказали, что это гнусная ложь.
 
- Ничего подобного.
 
- Заместитель старосты тебе разъяснил, что оценка за посещаемость учитывается в итоговой оценке. Все знают это. Почему ты не извинился перед товарищами за ложь?
 
- Потому что оценивать надо только знания. Не посещаемость. Не отношение профессора к студенту. Не память на дословные цитаты. Только знания по существу предмета. Желательно, практические знания.
 
- Это порочная западная идея. Мы пробовали внедрить тестирование, ничего хорошего не вышло.
 
- Тестирование - формат. Если подход порочный, смена формата не имеет смысла. А подход такой: не помочь студенту познать мир, а унизить студента, заставить его чувствовать себя невеждой, высокомерно вылить на него ведро заидеологизированных помоев, среди которых плавают мизерные кусочки действительно полезных знаний. И с тестами то же самое. Специально составлялись запутанные тесты с кучей ошибок и обманок, которые невозможно пройти с первого раза без шпаргалки. Это потому, что составители тестов старались запутать студента. Да еще сами путались.
 
- Если бы ты почувствовал себя невеждой, это была бы адекватная самооценка. Но, похоже, даже инцидент на зачете по философии не заставил тебя трезво взглянуть на жизнь.
 
- Это когда я давал определение понятию «человек»?
 
- Позорный случай.
 
- Не вижу в этом ничего позорного. Профессор настаивал на том, чтобы я процитировал возмутительную глупость из учебника: «человек - биосоциальное существо». По его мнению, образование - всего лишь проверка моей памяти, от меня требуется зазубрить набор фраз и заслужить этим высший балл. Я считаю, что знания означают верное  понимание. И я понимаю суть феномена человека не так, не сугубо материалистически. Что такое «биосоциальное существо»? Наличие белков в теле и обмен сигналами с себе подобными не делает меня человеком. Такое определение в равной мере можно применить к гусям, волкам, обезьянам. У них в телах тоже есть белок, а стадо держится вместе благодаря развитой сигнальной системе. Я дал другое определение человека: «человек - это сознательная автономная душа». И настаивал на правильности своего определения, пока мне не заявили, что единственная альтернатива цитированию учебника - провал зачета. Пришлось процитировать.
 
- Ты еще и находишь ошибки в учебниках?
 
- Ничего идеального нет в этом бренном мире. В учебнике философии, кроме смысловых ошибок, на сто восьмой странице в двадцать первом предложении сверху пропущено одно слово, откройте и проверьте - там все очевидно. Я сказал профессору. Он не смог ничего возразить.
 
- Ты считаешь себя умнее всех?
 
- Нет. Я просто ценю себя.
 
- Это мания величия.
 
- Это нормально. У тех, кто не ценит себя - мания ничтожества.
 
- Тебе не стыдно за свое упрямство?
 
- Мне стыдно за цитирование чепухи из учебника. Скажу честно, я настаивал бы до конца на своем  определении человека, но боялся огорчить родителей отчислением из университета.
 
- Твои родители тебя больше не увидят.
 
- Что?!
 
- Государственная измена. Мне спустили план на этот год - изобличать в государственной измене семь студентов в год. Ты - подходящий материал.
 
- План?!
 
- Лицом к стене.
 
- Очень хорошо, товарищ Ян.
 
- Лицом к стене.
 
- Знаете, мне на такой случай сказали кодовое слово.
 
- Что?
 
- Джомолунгма.
 
Проректор ничего не ответил.
 
- Знаете, у нас удивительная система образования. Вместо получения знаний - социализация. Практические навыки унижения и стукачества. Так получилось, что меня завербовали в комитете общественной безопасности.
 
- Я... понимаю.
 
- Простите меня, ничтожнейшего из стукачей, что я проверял вашу лояльность.
 
- Щенок! Ты меня не обманешь! Ты болтал тут гнилую изменническую дрянь совершенно искренне!
 
- Я просто присматривался к вашей реакции. И к вашим книжным полкам.
 
- Что?
 
- На четвертой полке шкафа за вашей спиной в многотомнике два тринадцатых тома. Что вы прячете, товарищ Ян?
 
- Я...
 
- Оружие? Наркотики?
 
- Там всего лишь бутылка...
 
- Значит, алкоголь. Ведете разложенческий образ жизни.
 
- Не зарывайся.
 
- Товарищ Ян, я вынужден буду об этом доложить. Как и о ваших золотых часах. Вряд ли они куплены на трудовые доходы. Кроме того, я доложу о безответственности вашей председательницы студсовета. Она же совершенно не годится для такой работы. Даже не одернула меня за изменнические речи. Молчала, как повешенная. За какие такие достоинства вы организовали ее избрание?
 
Сяо присмотрелся.
 
- Вы краснеете.
 
- Товарищ Сяо, я осознаю свои ошибки. Я погорячился. Совсем необязательно докладывать о... ваших наблюдениях.
 
На лбу проректора по воспитательной работе выступил пот.
 
- Я вдруг подумал, что у нас давно не было выборов председателя студсовета. А моя... осведомительница действительно тянет только на заместителя председателя.
 
- Выборы?
 
- Устроим буквально завтра. Председатель студсовета получает хорошую доплату к стипендии, знаете ли.
 
- Знаю.
 
- Кажется, мы поняли друг друга.