Военные, к нам, гражданским, относились с презрением (кстати, и сейчас тоже самое в ветеранских афганских организациях), как к людям второго сорта. Был как-то в нашем гарнизоне с проверкой какой-то большой начальник из Кабула, звезд не видел, их никто не носил, боялись, что муджахеды, увидят, что это офицер, вдруг возьмут и украдут или расстреляют их драгоценное тело. Так вот это начальник, во всеуслышание, при построении на плацу, заявил, что для него самый худший из солдат, лучше самого лучшего из гражданских, и все, что плохое происходило в армии – это вина гражданских.
При поступлении новых товаров в магазины, право первой ночи имели военные, но так как, что они все пропивали, оставалось кое-что и нам. На концертах приезжих звезд, места в задних рядах получали гражданские, не считая, конечно, боевых подруг военных. В бассейн со свежей водой – сначала офицеры, с боевыми подругами, потом гражданские, и уж потом после всех - солдаты, и то, если только это совпадало с банным днем. При каждой части было банное отделение, с достаточным количеством рожков для душа с горячей и холодной водой, а также обязательно сауна, но солдат туда вообще не пускали. Обслуживали баню и сауну солдаты из контингента ненадежного в бою.
Кстати, в маршевых ротах, солдат и офицеров из Украины,-40%, из России 40 %(из ни славян 5%), Белорусов – 10 % и остальные 10 % припадало на остальные республики СССР. Конечно, соцопрос я не проводил, и статистика здесь приблизительная, исходя из зрительного контакта. Даже у меня, на моих 15 человек подчиненных было 4 украинца, 6 белорусов, один русский(такой пропойца, что я его даже не допускал к работе, боялся, что с п"ьяни он все взорвет), 2 татарина ( из России) один прибалт и один армянин.
В баню мы подавали только холодную и горячую воду, электроэнергию. Сауну разогревали специальной печкой работающей на дизельном топливе. Сауну солдаты разогревали, для начальства с их боевыми подругами, в любое время. Шеф-повара в крупных частях, на аэродроме, были гражданские, остальной обслуживающий персонал (кроме официанток), солдаты. Готовили, особенно на аэродроме, неплохо. Летчикам требуется хорошая и разнообразная еда.
Я готовил себе сам, возможности для этого были, продукты любые в изобилии. Мне, по моему личному заказу, раз в неделю, из Ташкента привозили свежее бутылочное молоко. Но, это только для тех, кто хотел, женщины говорили, что дома наготовились, и питались в столовых, мужики – им по барабану, где, что и как. Правда, очень часто, прямо со столовой вперегонки бежали в туалет, поэтому все носили с собой, какое то очень сильнодействующие скрепляющее американское лекарство, действие его было таково как алебастр на воду.
Хочется немного рассказать о флоре и фауне в нашей долине. Все живое избегало нас. Даже вороны (они, почему то здесь, не каркают, как у нас, а хрюкают), так вот они, летя по долине на бреющем, подлетая к нам, поднимались на высоту выше огня автомата, и пролетали на недосягаемой высоте. Здесь водятся ушастые ежики, по ночам, к мусорнику, приходят шакалы. Собак и кошек практически нет. Правда для меня, узнав , что я любитель животных, солдаты где то на боевых, поймали для меня маленького рыженького котенка. Он потом вырос в зверя весом килограмм 15, злобным и коварным характером, и съедавшим каждый день по банке тушенки, или 3-4 банки рыбных консервов. Этого добра у нас было навалом. В каждой столовой, при входе была корзина с различными мясными и рыбными консервами. По приезду домой, посмотрел по каталогу кошек, я определил породу своего кота – это была красная иранская порода, достаточно редкая и дорогая. Блох на животных в наших краях не было.
Но, что радовало – в нашей местности не было комаров, и по вечерам, мы спокойно могли посидеть на воздухе, посмотреть на ночное небо. А на небо стоило смотреть. Кто был в пустыне и горах, меня поймет. Небо черное-пречерное, звезды, величиной с кулак, висели прямо над головой. В Млечном пути кажется можно пересчитать каждую звездочку. А когда полнолуние, все вокруг сияет какой то голубизной, и в этой лунной дымке видна вся наша долина. Днем летали какие то разноцветные птички, не знаю названия, воробьев наших не было.
Но самое ужасное и страшное животное которое мучало нас днем, наподдало сразу тысячами, заставляло все время двигаться и махать руками – это МУХИ. Небольшие, жадные, больно кусающиеся, кровососущие и в невообразимом количестве. Когда приходишь в модуль и подходишь к своей двери, а дверь не герметична, в комнате работает кондиционер, и немножко прохладный воздух выходит в коридор. Так эти мухи облепляют косяк двери миллионами штук. Двери почти не видно. И вот приходит на помощь баллон с дихлофосом. Надо очень быстро (а то налетят с других дверей) облить их отравой, очень быстро вскочить в комнату, закрыть дверь, и все равно, штук тридцать-сорок залетит вслед. Там уже приходит на помощь мухобойка (по нашему «стингер»), и пока всех их не уничтожишь, спать не сможешь.
Но как ни странно, от этих мух была и польза. Правда не нам. Рассказывали солдаты, которые были ранены в пустыне, и которых вовремя не успевали вывезти, что эти мухи их спасали. Мухи, оказывается плотоядны, и едят только подгнившую плоть. Раненные разбинтовывали свои больные места, мухи облепляли раненое место, съедали все нехорошее, и в результате, все быстро заживало и не оставалось на этом месте даже шрамов. Правда, рассказывают они, это достаточно больно и очень неприятное ощущение.
Но, не смотря на нашу второсортность, военные без нас не могли обойтись. Офицерам и прапорщикам не разрешалось выходить за пределы гарнизона и посещать местные базары. Нам, гражданским тоже не разрешалось, но негласно, не возбранялось. Так вот очень часто, военные приходили к нам с просьбой, сходить на базар и купить местных сувениров, одежды, так как у них иногда были, еще не пропитые, афгани. А цены в местных дуканах были не очень высокие. В Кабуле, на базарах, цены были намного ниже да и выбор намного богаче. В нашем районе (в дуканах) нельзя было купить ни шуб, ни дубленок, ни качественной одежды, ни аппаратуры.
А мне, по работе приходилось часто летать в Кабул, и мне в нагрузку еще приходилось выполнять заказы наших офицеров. Это было обоюдно выгодно, они для меня заказывали самолет (АН-26), который отвозил меня в Кабул, ждал три дня, и обратно привозил в Шиндант. А так, как я был с большими тюками их заказов, ( а дело конечно было ночью), меня встречал БТР и отвозил домой. Представляете, какое у нас было богатое государство, чтоб так на ветер тратить такие деньги.
Однажды, уступив просьбам какого-то прапорщика, он ехал в отпуск, я с одним парнем поехали в Шиндант, на базар. Расстояние приличное и часть пути мы проехали на «афганском такси». Это мы так называли БТР-ы, едущие в попутном направлении. Кстати, езда на БТР-е одно удовольствие. Восемь колес и каждого независимая подвеска. Плавность хода, на любой скорости и по любой дороге, изумительная. Можно стрелять со снайперской винтовки на ходу и не промахнешься.
Зашли на базар, ходим от дукана к дукану, торгуемся, постепенно набивая сумки товаром. Вдруг, к нам подходят трое мужчин, специфической наружности, борода у которых росла, чуть ли не со лба, закутанные в одеяла. Они подошли в плотную, и из под одеял показались дула автоматов, которые они направили на нас . Не смотря на то, что у меня в кармане была граната, а на поясе - пистолет, я, как завороженный смотрел на дуло автомата. Они, набросив нам на головы одеяла, положили в кузов легкового автомобиля, и куда то повезли. Миллион мыслей прошуршало у меня в голове, но видимо, самая правильная мысль была о том, лежи и не шевелись.
А надо сказать, что при входе на базар был пост наших солдат на БМП, смотревших, чтобы военные не посещали базары. Дорога проходило от БМП приблизительно в 3 метрах, так вот наши похитители провезли нас по этой дороге мимо БМП, а мы даже писнуть не могли, так как я чувствовал, что мне в спину упирается ствол. Страх сковал не только язык, но и все тело. Оцепенение прошло, когда нас привезли куда то в предгорье, в какой то лагерь.
Нас не били, не оскорбляли, забрали только, то, что купили, оружие, и посадили нас в «зиндан». Зиндан – это такая неглубокая нора в земле, или небольшая пещера. Вход закрыли большим плоским камнем, оставив небольшую щель, чтоб можно было дышать. В туалет естественно нас не водили. Приблизительно через час, меня вытащили на воздух, и повели на допрос. Разговаривали со мной вполне вежливо (не то, что прокуроры и Киреев), на русском языке. Узнав, что мы гражданские, они потеряли к нам интерес. Все подумал я. Расстреляют.
Отвели назад, опустили в эту яму, закрыли и тишина….
Приблизительно через час нас покормили. И что я вам скажу. Такой еды я в жизни никогда не ел, (возможно, сказалась стрессовая ситуация). Сладкий, великолепно приготовленный плов, из тропических фруктов, с рисом ярко красного цвета. Потом я такой рис видел в дуканах, этот рис называется «иранский» и используется только для приготовления плова. И я подумал, если нас кормят, то зачем нас стрелять?
Через некоторое время меня опять вытащили из ямы и повели к командиру, и он сказал мне, что если мы дадим небольшую сумму денег на правое дело борьбы с Советской оккупацией, то возможно они нас отпустят. Мы с радостью согласились. Оперативно, через дуканщика, прапорщика ГСМ, мои подчиненные собрали необходимую сумму, и передали нам. Под вечер того же дня, нам опять одели на голову одеяла, положили на кузов машины, привезли к нашему расположению, остановились, но не на виду у наших постовых, выкинули нас из машины. И о чудо, отдали нам всё, что мы купили на базаре, 20 долларов (они не знали, какой страны эти деньги, а я им не рассказал), и мой пистолет, за который я расписывался в оружейной комнате части. Забрали только выкуп, неиспользованные деньги, и колоду карт с женщинами, которую я купил для какого то прапорщика. Потом прапорщика ГСМ (который нам помог) я целый месяц поил за свой счет.
На сегодя пока все. Окончание в следующем номере
