"Ну, возьмем, к примеру..." Из разговора взяточника.

Расстрелять нельзя помиловать.
 

«Есть в опыте больших поэтов
Черты естественности той,
Что, не возможно их изведав,
Не кончить полной немотой…»
Б. Пастернак
 

История взяточничества, как явления, имеет настолько глубокие корни, насколько у нас нет ни времени, ни желания копаться в этом бизнесе. Эпиграф, кстати,  посвящается китайско-сингапурским вариантам решения этой проблемы. Но мы поговорим о современных делах насущных. Нас интересует теоретическое искоренение взяточничества, ибо физическое не наступит еще очень и очень долго.
Расстреливать нельзя. Согласен. Руки рубить нельзя. Согласен. Со скрипом. Но мы в Европу идем семимильными… этими, как там их… В Европу. А там не убивают за такие шалости.
Не брать, когда дают – это очень трудно. Неимоверно трудно. Поэтому и берут.
Опять же, виноват кругом не берущий, а дающий. Ведь никто не запрещает обратить на вымогателя внимание соответствующих органов. Тут у нас проблема – соответствующих органов нет. Вот и приходится самим расхлебывать. Поэтому берущий не виноват.
Берущий всегда берет вынужденно. Потому что над ним давлеют обстоятельства: начальник ждет, жена ждет, на детей, а тут еще коту нужно кастрацию делать в швейцарской клинике, да и пивасик отечественный пить – не комильфо. Эти обстоятельства заставляют брать. Заставляют. Деваться некуда. Лодка тонет. Вокруг океан. Спасательной шлюпки нет, учитывая, что это и есть спасательная.
Так что не взять практически невозможно. Теоретически – да. Практически – нет. Откуда я знаю? Мне никогда не предлагали ни денег, ни банальных конфет, ни бухла заграничного в пузатых бутылках. Никогда.
Взял бы я если бы давали? Раньше взял бы, прикинув, конечно, риски. Сейчас – уже нет. Не потому что «не надо». Надо, еще как надо. И надо еще больше, чем раньше нужно было. И дело не в честности и не в страхе. Так почему?
Односложный ответ дать не могу, но постараюсь. Не хочу портить судьбу кармой. Появилась потребность не замараться. (Видимо, она была и раньше, но умело маскировалась под порядочность.) Иными словами: появилась потребность жить по совести. Странное такое словосочетание, но оно облекает в слова некие моральные устои, которые не мешают (как думают многие), а помогают стать человеку человеком.
Как же поступить со взяточничеством вообще и в нашей стране, в частности? Отговорка, что все равно всего не утащишь, уже не актуальна. Как оказалось, утащить можно очень много. Даже страну.
И тут приходят на ум сплошные банальности: один единый открытый реестр, в котором ставится отметка «в особо крупных», к примеру. Или: «знатный откатчик».
«Не смешите!» - скажете вы. – «Любой мало-мальски наблатыканый хакер за пять минут и штуку бакинских поменяет статус на бело-пушистый. Ну, одному поменяет, второму поменяет, присядет, подумает… Это уже другая опера, нас не интересующая. Это механика.
С другой стороны, это все-таки, тоже навыки и кому-то захочется ими воспользоваться. Мир не без добрых к себе людей и это нужно учитывать.