Слово «націоналіст» у нас перетворили в якесь лякало, у щось дуже страшне. А що такого поганого у такому виразі 'Народ, який не має національної самосвідомості є гній, на якому виростають інші народи "? І сказав це затятий націоналіст Петро Столипін. Але хіба він не правий?
Ось читаю статтю «Про російський націоналізм» російського публіциста-націоналіста Івана Олександровича Ільїна, і, знаєте, не бачу ніякої крамоли, навіть, навпаки. Дуже пропоную ознайомитися з трактуванням націоналізму, яке подає Ільїн.
 
Что такое есть национализм?
Национализм есть любовь к историческому облику и творческому акту своего народа во всем его своеобразии. Национализм есть вера в инстинктивную и духовную силу своего народа, вера в его духовное призвание. Национализм есть воля к тому, чтобы мой народ творчески и свободно цвел в Божием саду. Национализм есть созерцание своего народа перед лицом Божиим, созерцание его души, его недостатков, его талантов, его исторической проблематики, его опасностей и его соблазнов. Национализм есть система поступков, вытекающих из этой любви, из этой веры, из этой воли и из этого созерцания.
Вот почему национальное чувство есть духовный огонь, ведущий человека к служению и жертвам, а народ — к духовному расцвету. Это есть некий восторг (любимое выражение Суворова!) от созерцания своего народа в плане Божием и в дарах Его Благодати. Это есть благодарение Богу за эти дары, но в то же время и скорбь о своем народе и стыд за него, если он оказывается не на высоте этих даров. В национальном чувстве скрыт источник достоинства, которое Карамзин обозначил когда-то как «народную гордость» и источник единения, которое спасло Россию во все трудные часы ее истории, и источник государственного правосознания, связующего «всех нас» в живое государственное единство.
Национализм испытывает, исповедует и отстаивает жизнь своего народа как драгоценную духовную самосиянность. Он принимает дары и создания своего народа как свою собственную духовную почву, как отправной пункт своего собственного творчества. И он прав в этом. Ибо творческий акт не изобретается каждым человеком для себя, но выстрадывается и вынашивается целым народом на протяжении веков. Душевный уклад труда и быта и духовный уклад любви и созерцания, молитвы и познания, при всем его личном своеобразии имеет еще и национальную природу, национальную однородность и национальное своеобразие. Согласно общему социально-психологическому закону, подобие единит людей, общение усиливает это подобие и радость быть понятым раскрывает души и углубляет общение. Вот почему национальный творческий акт роднит людей между собой и пробуждает в них желание раскрыться, высказаться, отдать «свое заветное» и найти отклик в других. Творческий человек творит всегда от лица своего народа и обращается прежде всего и больше всего к своему народу. Народность есть как бы климат души и почва духа; а национализм есть верная, естественная тяга к своему климату и к своей почве.
Не случайно русская сердечность и простота обхождения всегда сжимались и страдали от черствости, чопорности и искусственной натянутости Запада. Не случайно и то, что русская созерцательность и искренность никогда не ценились европейским рассудком и американской деловитостью. С каким трудом европеец улавливает особенности нашего правосознания — его неформальность, его свободу от мертвого законничества, его живую тягу к живой справедливости и в то же время его наивную недисциплинированность в бытовых основах и его тягу к анархии. С каким трудом прислушивается он к нашей музыке — к ее естественно льющейся и не исчерпывающейся мелодии, к ее дерзновенным ритмам, к ни на что не похожим тональностям и гармониям русской народной песни… Как чужда ему наша не рассудочная, созерцательная наука… А русская живопись, — чудеснейшая и значительнейшая, наряду с итальянской, — доселе еще «не открыта» и не признана снобирующим европейцем… Все прекрасное, что было доселе создано русским народом, исходило из его национального духовного акта и представлялось чуждым Западу.
А между тем создать нечто прекрасное, совершенное для всех народов — может только тот, кто утвердился в творческом акте своего народа. «Мировой гений» есть всегда и прежде всего — «национальный гений», и всякая попытка создать нечто великое из денационализированной или «интернациональной» души дает в лучшем случае только мнимую, «экранную знаменитость». Истинное величие всегда почвенно. Подлинный гений всегда национален, и он знает это сам о себе.
И если пророки не принимаются в своем отечестве, то не потому, что они творят из какого-то «сверхнационального» акта, а потому, что они углубляют творческий акт своего народа до того уровня, до той глубины, которая еще не доступна их единоплеменным современникам. Пророк и гений — национальнее своего поколения в высшем и лучшем значении этого слова. Пребывая в своеобразии своего народа, они осуществляют национальный акт классической глубины и зрелости и тем показывают своему народу его подлинную силу, его призвание и грядущие пути.
Итак, национализм есть здоровое и оправданное настроение души. То, что национализм любит и чему он служит, — в самом деле достойно любви, борьбы и жертв. И грядущая Россия будет национальной Россией.
Когда мы смотрим вперед и вдаль и видим грядущую Россию, то мы видим ее как национальное государство, ограждающее и обслуживающее русскую национальную культуру. После длительного революционного перерыва, после мучительного коммунистически интернационального провала — Россия вернется к свободному самоутверждению и самостоянию, найдет свой здравый инстинкт самосохранения, примирит его к своим духовным самочувствием и начнет новый период своего исторического расцвета.
 
Я б хотів казати те ж саме про Україну, про українців, про український націоналізм, але краще, ніж Ільїн я це зробити не взмозі, та й навряд чи хто в світі зробить.
Бо це ж взірець публіцистики. Зверніть увагу на володіння мовою, кожне слово підібрано до місця, жваво, соковито, і любов, любов до свого народу, він дихає цим, цим живе. Спробуйте, замініть слова «Росію» і «російську» на «Україну» і «українську», і хіба не те ж саме повинен казати кожен українець? Я б хотів, щоб кожен українець знав і мав віру, що його національність є «божий дар», а національне почуття є «духовний вогонь».
Коли люди з гордощів вирішили побудувати Вавілонську вежу, щоб з неї розмовляти з Богом, а вони домовились до цієї побудови, тому що всі люди у тамошньому світі розмовляли однією мовою, то Бог розвалив ту вежу, й всіх людей розкидав по усій Землі й розбив на народи, кожний із своєю мовою. Таким чином, національність і мова – це божий дарунок, й захист своєї нації, своєї мови – це справа Богоугодна.
Тому для мене слова «націоналізм» і «націоналіст» є святими, їх не слід плутати з нацизмом і шовінізмом, з нацистами і шовіністами, яких, повно у Росії, і, на жаль, і в Україні.
Й, нарешті, Шевченко:
«В своïй хатi своя й пpавда,
I сила, i воля».
Тож додамо собі сили й волі боротися за свою хату, за свою правду.
І знов Шевченко:
«Борітеся й поборете. Вам Бог помагає». Слава Україні.