Да-да, вы угадали – речь пойдёт о Химике и его статье «Благочестивый палач».
 
Я, к сожалению, несколько последних дней добираюсь до Дурдома урывками и довести до сведения персонала распирающие меня мысли и комментарии почти не имею возможности. Вот и к этой статье Химика поспел лишь на шапошный разбор, когда она уже уплывала за горизонт первой страницы. Запоздалый мой комментарий к ней вряд ли кто прочитает, поэтому я, испросив прощения за самоцитирование, приведу его здесь:
 
«Вот она, наша беда, во всей красе.
И стоило Химику даже в такой аллегорической форме промолвить ОСНОВОПОЛАГАЮЩЕЕ: наказание должно быть неотвратимым и адресным, как всколыхнулось болото дурдомовское. И давай трепать доброе химиково имя каждый за своё - кто за кровожадность (где они её разглядели?), кто за эстетство, а кто вообще просто за то, что Химик.
И мало кто задумался над тем, что высказаны горькие, но справедливые мысли о пустившем в нашем обществе глубокие корни страшном явлении - равнодушии и обособленности. Из-за чего его уже трудно называть обществом. Именно в силу этого (прав Петрович) НЕВОЗМОЖНО покарать вора, что непонятно нормальным вьетнамцам, не утратившим чувства здравого смысла и справедливости.
Разве неправ Химик, бичуя РАЗМЫТОСТЬ вины? Оказывается, убийцу чужого ребёнка нельзя судить, потому что у него самого маленький ребёнок, а по физкультуре в школе у него всегда было пять. И мы, дескать, сами виноваты в том, что не поняли его душу, не взяли его на иждивение и, тем самым, довели бедолагу до душегубства.
Эта жуткая практика подмены настоящих судов товарищескими и взятия на поруки подонков довела нас, в конце концов, до уничтожения судебной власти и воцарению на троне того, что там сегодня воцарилось.
Жаль мало времени - всего, что хотел, не смогу высказать.
Химику +5».
 
«И цивилизация совершила губительный шаг – обезличив само преступление! Сам принцип возмездия был сотрясен до основ, неясный контур которых теряется в людском подсознании».
 
Таки да! И кто скажет, что это не так, пусть первым бросит в меня каменюку.
 
Вспомним для начала, кто такой адвокат.
 
Владимир Іванович Даль определяет его так:
 
Адвокатъ м. лат присяжный поверенный, правоведъ, берущій на себя веденіе тяжбъ и защиту подсудимаго; частный ходатай по тяжбам, стряпчій, ходокъ, делецъ.
(для полного колорита не хватает ятей).
Обратим внимание на суть - берущій на себя веденіе тяжбъ и защиту подсудимаго.
 
Теперь поинтересуемся Википедией:
Адвокат (лат. advocatus — от advoco — приглашаю) — лицо, профессией которого является оказание юридической помощи физическим … и юридическим лицам …, в том числе защита их интересов и прав в суде.
Тут суть выражена так - оказание юридической помощи… защита их интересов и прав.
 
Замечаете разницу?
У Даля - защита подсудимаго,
а сегодня - защита … интересов и прав… физических … и юридических лиц.  
 
Откуда-то, наряду с правами, возникли интересы, что открыло для тех, кто понимает, неограниченные возможности. Ведь интересы далеко не всегда совпадают с правами, за соблюдением которых изначально и призван был следить в судебном процессе адвокат. Поэтому «права» остались в формулировке, как облагораживающая составляющая для связи с первоначальным смыслом профессии, а вот интересы стали главным предметом забот нынешних ушлых стряпчих. И неважно, соответствуют ли эти интересы Закону. Вернее, важно, чтобы они соответствовали одному закону, одновременно противореча другим. Появляется поле для торгов.
 
И понеслась. И вот уже толпы грязных дельцов-адвокатов полным ходом доят условно пойманных условных преступников, паразитируя на противоречиях, которыми переполнены наши своды законов. Эти противоречия - это и есть зазоры, щели, в которых живут и сытно питаются помянутые дельцы, вроде одиозного Федура, припоминаете такого? Скажу больше – эти противоречия давно и сознательно закладываются в бесчисленные вновь изобретаемые законы и поправки к ним, дабы сохранить и укрепить питательную среду паразитов. И, как следствие, сделать невозможным преследование и наказание преступников, ибо, грабя и набивая карманы ворованными деньгами, мазурикам не составляет труда расплатиться с теми, кто их на этом поприще отмазывает. Другими словами, защищает не права, а интересы.
 
То есть, обе группы (клиенты и адвокаты) подталкивают и стимулируют друг друга к полному уничтожению закона и замене его купленными индульгенциями. Клиенты контролируют изготовление нужных законов, адвокаты используют их, как инструмент. Вкупе с практически уничтоженной судебной системой это делает преступление неуязвимым. Процесс обоюдовыгодный, шансов пресечь его законным мирным путём – ноль. Будучи наложенным на беспрецедентную коррупцию в судах и фактическое отсутствие судов, как таковых, в изначальном смысле этого слова, процесс превратился в асфальтовый каток под управлением больших денег.
 

Технари меня поймут, если я скажу, что устойчивость любой системы, в том числе, и государства, зависит от качества обратной связи с результатом её – системы - деятельности. Причём, эта обратная связь (ОС) должна быть непременно отрицательной, т. е. противодействующей и подавляющей любые попытки отклонения от заданного результата.
 
Те же технари не дадут соврать, что при неграмотном проектировании системы запас устойчивости получается недостаточным, и неизбежная инерционность реальных процессов, внося запаздывание, норовит так задержать воздействие ОС, что она из отрицательной (стабилизирующей) превращается в положительную. Это означает, что, приходя невпопад и не вовремя, сигнал ОС вместо противодействия отклонениям наоборот совпадает с ними и усиливает их. Это называется самовозбуждением системы. Такая система идёт вразнос. Прошу извинить мне жаргон и столь примитивное изложение основ теории авторегулирования.
 
Сказанное выше о клиентах, лоббирующих принятие «нужных» законов с «нужными» неувязками, и адвокатах, плодотворно использующих в борьбе за корм эти неувязки и противоречия, - это пример системы, свалившейся в неуправляемый хаос. Такая система обречена. А вместе с ней обречены все мы, доведшие её до такого состояния. Ситуация аварийная и развивается лавинообразно, как и любая аварийная ситуация. Но создатели этой системы, в отличие от нас, защищены… нет, не законом – деньгами. Остальным нужно уповать на везение и на то, что, авось, пронесёт.
 
Вернёмся теперь к статье Химика. Вернее, к ХимЗащите.
 
Я не хочу касаться манеры письма – каждый пишет по-своему, но всё же форма вторична. В любом тексте первична мысль, идея. Кроме, конечно, текстов, писанных ради формы. Но текст Химика к таковым не относится.
 
Что же такого крамольного сказал Химик?
 
Что исчезла неотвратимость наказания, не говоря уже о его справедливости? Так это широко известный и вопиющий медицинский факт, и открыл его не Химик.
 
Что преступление обезличено, и ответственность за него размыта? И это не секрет, а отвратительная действительность.
 
Что вещи прекратили называть своими именами? Но мы сами видим это на каждом шагу. Ведь даже если некто публично, на глазах множества свидетелей убил человека, то ложно истолкованная, возведённая в абсолют и доведённая до абсурда «презумпция невиновности» позволяет называть его исключительно подозреваемым, но никак не убийцей. И при этом тащиться от своей европейскости в то время, как Европа, морщась от нашей бестолковости и хуторянства, банально сдала нас в лапы откровенных преступников в обмен на газ и собственный комфорт. И не в последнюю очередь потому, что видела нашу беспомощность и беззубость в противостоянии злу и откровенному беззаконию.
 
Подмена понятий в интересах преступника развращает всех, даже потерпевших. Сразу же приободрились шустрые ребята, готовые на всё, поскольку вокруг все дружным хором истово поют: «Назвать человека преступником может только суд». Это ещё один пример формулы, доведённой до абсурда механическим распространением её на всё сущее.
 
Лично для меня пьяный мент, въехавший на купленном за взятки джипе на остановку трамвая и угробивший полдесятка неповинных людей, - преступник ещё до всякого суда, а суд всего лишь должен определить меру наказания, спасая подонка от более справедливого в таких случаях суда Линча. Но ведь нет! Эта мразь гордо носит титул «подозреваемый», через некоторое время плавно выясняется, что за рулём был не он, что он был не пьян, и самый гуманный суд в мире оправдывает его за отсутствием состава преступления. Иногда, руководствуясь распирающей его человечностью и сочувствием к невинно пострадавшим, такой филантроп «чиста ат души» кинет подачку или возьмёт на себя расходы на похороны, не особо афишируя своё «благородство». А несчастные нищие люди, не надеясь на справедливость, к тому же, увы, нищие духом, продают эту справедливость и память о погибших родных за мизерную подачку. Синица в руке… А потом обсуждают с соседями, не продешевили ли.  Финита ля трагикомедия!
 
Объясните мне на милость, из каких таких гуманно-правовых соображений в криминальных передачах лицо схваченного за руку вора или душегуба стыдливо прикрывают в телевизоре масочкой? Опять-таки, во имя «презумпции невиновности»? Заботясь о хрупкой и ранимой психике быдла, на котором клейма ставить негде? Полно вам, не морочьте себе голову и бросьте вы этих глупостей.
 
Попробую сам ответить: пока ментам ещё неясно, сможет ли клиент откупиться, и на случай, если к обоюдной выгоде таки сможет, личико маскируется – так цена выше, да и лишние подробности им ни к чему. И ждут, пока «Гюльчатай» созреет, изображая усердное соблюдение её прав. А «презумпция» до фени в заведении, где за пять минут могут расколоть на чистосердечное признание хоть Тутанхамона, хоть Понтия Пилата.
 
Предвижу дружный лицемерный хор защитников презумпции. На что отвечу просто: если предельно формализованные требования презумпции вываливаются из границ здравого смысла, то грош цена такой «невиновности». Я ведь не презумпцию невиновности отвергаю, я протестую против её бездумного и, зачастую, предвзятого применения, когда она работает избирательно. Когда в интересах накуролесившего мажора эта самая презумпция работает на все 200%, а защитить вас от произвола сержанта в участке она не в состоянии. Мы должны определиться с целями – добиваемся ли мы результата, укладывающегося в нормы человеческой морали, либо свято и скрупулёзно блюдём теоретическую и научную чистоту кабинетной юриспруденции в условиях одичавшего социализма?
 
Я уже не говорю о том, что сплошь и рядом происходит подмена – теоретически безукоризненные нормы применяются в условиях, для них не предназначенных, что немедленно обессмысливает и теорию, и практику применения.
 
Поясню на известном примере. Всем печально известен несгибаемый борец за европейскую демократию Сергей Головатый. Не будем отвлекаться на его предательское гнилое нутро, а примем во внимание только широко рекламируемый им собственный профессионализм. Сей корифей юриспруденции уже посинел, доказывая порочность императивного мандата с точки зрения Венецианской комиссии. Видный борец против закрепощения недосягаемых для избирателя депутатов ссылается на так называемую «европейскую практику» заботы о правах несчастных депутатов, умышленно забывая о том, что мы с Европой живём в разных измерениях и даже эпохах. Он пытается современные, и так отнюдь небесспорные, с моей точки зрения, принципы механически навязать обществу, застрявшему в прошлом, а в некоторых случаях, и позапрошлом веке. Полностью игнорируя тот факт, что нам ещё нужно пройти весь тот путь, что уже прошла Европа, чтобы вызрели условия для сегодняшних европейских принципов. Ну, и какова цена бездумному соблюдению этих эталонных «принципов»?
 
Мы ещё до партийных списков не доросли, но корчим из себя цивилизованных обезъян, сопротивляясь применению единственного действенного инструмента контроля за «партиями», превращающимися в обычные шайки неуязвимых беспредельщиков.
 
Ну, с Головатым ясно – я уверен, что его проблема больше медицинская, чем профессиональная. Безмерно завышенная самооценка, как следствие отклонений в психике, довела его до того, до чего довела. Но беда в том, что на его бред охотно ссылаются заинтересованные лица и его всерьёз обсуждают полчища ангажированных «экспертов».
 
Всё, о чем я написал выше, касается ответственности. О том же и статья уважаемого Химика. И если обычный палач – это просто необходимый винтик в цепи обратной связи, то у Химика работник топора и петли – это образ этой самой ответственности, о которой уж и думать забыли не только власть предержащие, но и мы сами, от кого только и зависит, в конечном итоге, вспомнят ли о ней зарвавшиеся «избранники».