Оба эпиграфа одна часть публики вполне может с победоносным пафосом в голосе à la депутат В.И. Коновалюк сопроводить либо вводным, либо заключительным «Наконец-то!», а другая – философски-отстраненно-стоическим «В конце концов…».
 
     События 21 апреля сего года – нет, не очередная годовщина со дня рождения Адольфа Гитлера; не ДТП на выезде из Киева с участием автомобиля «Скорой помощи» из президентского кортежа, заставляющая вспомнить Александра Твардовского и его «Теркина на том свете» со знаменитыми строчками: «это вроде как машина скорой помощи идет – сама режет, сама давит, сама помощь подает»; ни ЧП – черниговское происшествие, в ходе которого некий маньяк зарубил лопатой трех человек; – а, по словам Дмитрия Анатольевича Медведева, переход отношений между РФ и Украиной к стратегическим в виде заключения исторического газофлотского (иначе непонятно как и назвать – разве что гадско-скотского?) соглашения на высшем государственном уровне убеждают в реальности эффекта и феномена déjà-vu, т.е. чего-то виданного-перевиданного.
 
     При этом тайно-шумный успех российско-газпромовской (или газпромовско-российской?) дипломатии (тайный, как Приказ тайных дел, учрежденный при царе Алексее Михайловиче Тишайшем, – по обстановке, в которой подготавливалось соглашения, а шумный – по резонансу, вызванному оглашением указанного соглашения) неоднозначно демонстрирует, в каком месте одна высокая договаривающаяся сторона – это которая со стороны Санкт-Москвы-Петербурга – видит другую высокую договаривающуюся сторону – киевскую (или теперь уже харьковскую?). А высокая ли она, впрочем? Разве что если иметь в виду физический рост ее высшего представителя, но, как показывают последние события, размер не всегда имеет значение. По тому, насколько «летящей походкой», жизнерадостно пританцовывая подобно Васылю из гениального фильма «Земля» Александра Довженко, вышел Д.А. Медведев на процедуру официального подписания договоренностей по газу и торжественного обмена папками, в результате которого ему досталась красненькая, а нашему Виктору Федоровичу – почему-то синенькая, можно с полной уверенностью судить, на чьей Красной Площади начиная с 21 апреля будет праздник как минимум до 2042 года (цифры какие-то запредельные, в ассоциации впадает разве что фантасмагорическая «Москва 2042» В. Войновича), а на чьем Майдане Незалежности (впрочем, незалежности ли теперь?) одиноким камертоном будет звучать «плач Ярославны» по «ще не вмерлій Україні».
 
     Однако нас это должно волновать в самую последнюю очередь, ибо не мы в ответе за «власть, которую они приручили» в Российской Федерации, и не нам диктовать российской стороне, какими должны быть ее «стратегические интересы партнерства и добрососедства». Все, что нам остается делать по отношению к этому соседскому déjà-vu – учитывать его как постоянный фактор, константу геополитической функции – ну, что-то типа дамоклова меча.
 
     Куда важнее для «шановної української громади» оценивать шаги родной власти, которой парадоксальным образом через механизм одних лишь президентских выборов эта самая громада даровала индульгенцию от всех грехов на десятки лет вперед и назад и практически неограниченные полномочия во всеединстве трех властных ветвей – вплоть до Конституционного Суда Украины, уже, видимо, готовящего очередное подтверждение конституционности очередного действия нынешних властей, в очередной раз имеющего преступно мало общего с конституционными положениями (ну, это если верить как минимум самой Конституции Украины и заверениям многочисленных представителей едва ли не еще более многочисленных украинских оппозиций). И здесь мы, к сожалению, в какой уж раз сталкиваемся с тем же эффектом déjà-vu, который, давно уже обретши статус самобытного украинского ноу-хау, в переложении на общепонятный звучит как «грабли» (с одной, правда, весьма существенной поправкой: этими граблями государственные элиты разных стран, и нашей в первую очередь, не загребают, а заграбастывают и грабят). А «шановна українська громадо», как всегда, за всем этим наблюдает в полусне просмотра бесконечных политических ток-шоу, наслаждаясь прямым эфиром и забывая о прямом попрании властью интересов своих подданных – простите, пока формально еще граждан.
 
     Детали российско-украинского газового соглашения, которые во всей своей полноте вряд ли будут когда-либо опубликованы, обсуждать еще рано в силу недостатка имеющейся по ним информации; кроме того, они заслуживают отдельного тщательного анализа, вряд ли возможного в условиях уже привычной для наших СМИ «войны компроматов», а также в обстановке постепенного присоединения украинской «четвертой власти» к первым трем в процессе построения монолита «стабильности и реформ» и пресловутой «вертикали власти». Исторический анамнез того, что украинские национал-демократы называют «государственной изменой», а более умеренные оппозиционеры – «попранием конституционных основ» государственного строя Украины, также достоин быть темой отдельного обсуждения начиная с корней так называемой «козацкой демократии» с ее «стихийной многовекторностью». Здесь же пока ограничимся тем, что лежит на глубинном, архетипическом уровне массового (теперь уже не уверен, что национального) сознания – преднамеренно организованной или прорвавшейся из подкорковой структуры мозга в умы организаторов исторического саммита символичности событийного антуража. Символичности и настораживающего исторического параллелизма.
 
     Не будем пока заглядывать слишком далеко назад. Ограничимся первым великим развалом великой империи в  результате первой мировой войны, октябрьской революции и гражданской войны. Тогда Украина по понятным причинам стала одним из первоочередных объектов процесса «собирательства земель» после катастрофы. И началось это «собирательство» именно в Харькове. 1 декабря 1917 года на заседании Харьковского Совета рабочих и солдатских депутатов подавляющим большинством голосов была принята предложенная большевистской фракцией резолюция о переходе власти в руки Советов, после чего в течение десяти дней город был очищен от войск Центральной Рады, а 11–12 декабря в Харькове же состоялся первый Всеукраинский съезд советов, провозгласивший Украину советской республикой. Несколько позже, 11 февраля 1918 года, в Харькове же на четвертом областном съезде Советов рабочих депутатов Донецкого и Криворожского бассейнов провозглашается Донецко-Криворожская советская республика – в пику «буржуазно-националистической» Украинской Народной Республике, Харьков же стал столицей новообразования. Просуществовала ДКСР недолго, до 17 февраля 1919 года, однако, когда в конце этого же года в городе в третий раз была утверждена советская власть, Харьков в благодарность за выполненную в ходе революции историческую миссию и в отместку «матери городов русских» за проявленный «мелкобуржуазный национализм» был назначен столицей советской Украины, в качестве каковой процветал до 1934 года, т.е. до окончательной расправы над украинским крестьянством и фактического завершения спецоперации по искоренению национально-культурного движения, получившего в истории название «розстріляного Відродження», после чего «очищенный» от «националистических элементов», да и от «украинизации» вообще Киев смог вернуть себе выхолощенный столично-провинциальный статус.
 
     Очень сомнительно, что российская делегация не смогла долететь до Киева из-за выбросов исландского вулкана Эйяфьятлаёкюдль. Также сомнительно, что оная делегация выбрала местом посадки Харьков по причине того, что Виктор Федорович Янукович решил попутно с таким пустячным делом, как завершение переговоров по газу, сделать главное – лично проинспектировать состояние харьковского аэропорта, или же сама (делегация) заинтересовалась состоянием аэропорта этого славного, но при всем уважении все же уже (пока?) не столичного города. Представим себе, что встреча по аналогичному поводу проходила бы в России, но при этом не в Москве, а где-нибудь в Орехово-Зуево. Ни в Украине, ни в России своих Кемп-Девидов пока нет (ну, по крайней мере, официально), так что логично было бы провести заключительную фазу переговоров в Киеве. Но столь же логичным в данных обстоятельствах выглядит с точки зрения российской стороны выбор «города имени Допы и Гепы»: это показательный удар, притом не только символически болезненный, по национально-государственному самолюбию тех, у кого таковое еще осталось, это четкое указание на то, что Донецко-Криворожская республика не канула в Лету и что именно с нее можно в который уже раз начать процесс «великого собирательства земель Русских».
 
     Российское руководство все делает верно: играет на чужих (в том числе и очень шкурных) интересах в пользу интересов своих (в том числе и очень шкурных). А вот что делаем мы? Ведаем ли, что творим? Понимаем ли, что постоянные déjà-vu в виде уступок северному соседу (будь то при Еханурове, будь то при Тимошенко, будь то при нынешнем уряде) могут превратить державу под названием Украина в державю под названием «окраина», в государство-призрак, в Fata Morgana? И будет потом какой-нибудь украинский националист будущего писать в своих манифестах или рисовать граффити на стенах: «Призрак бродит по Европе. Призрак Украины».
 
     И не превратится ли эта Fata Morgana в конце концов в Fatal Morgana?
 
     P.S. Единственное, что утешает в данной ситуации, так это то, что договоры между Украиной и Россией у нас намного чаще подписывались и ратифицировались, нежели выполнялись на деле.