Привет, друг, проходи. Вон там блиндажи с твоими, наши баррикады немного позади, ведь мы раньше сюда попали. Наших тут много, но ваших больше. Уже полтора года, как прибывают. А мы пришли отрядом в прошлом феврале, да так и кучкуемся вместе.
 
Как там, друг? Да я даже понять ничего не успел. Нам было страшно, но мы не отступали, некуда было уже отступать. Все вокруг заволокло дымом от шин, беспрерывный стук по железкам, сцена казалось такой далекой и неважной, нервы едва не лопались от воя сирен, все вокруг горело, а мы шли в наступление. Пацаны падали и не вставали, а мы шли. Да, друг, жутко страшно было. Только я не дошел до конца, что-то откинуло меня назад и небо, серое небо вдруг стало черным.
 
Ну так что там внизу, друг? А хрен его знает, как так получилось. Во многих боях с беркутами участвовал, водой меня поливали при минус пятнадцати, кружку чая не мог потом удержать так тряслись руки, Мариинский ад пережил, там была жесть, много наших полегло. Серёгу знал, первого нашего здесь, Олега, Витьку, вон они, тут все, да и ты своих побратимов встретишь в блиндажах. Раньше их много приходило ежедневно, сейчас меньше, но прибывают.
 
Ладно, рассказывай теперь ты, друг. Давно я не слышал вестей оттуда. Не, я в своем городе лежу. Тут практически все по своим родным краям отдыхают, ну, кроме тех, кого не нашли. Эти по лесам да полям раскиданы. Все ждут тут, не дождутся, когда их обнаружат, хотя шансов мало, если честно, сколько времени прошло уже.
 
Слушай, друг, а мы победили? Остался, конечно, сына у меня. 9 лет в этом году, у многих тут дети остались, скучаем, конечно, а...
 
Стоп. А чего ты все время от ответа уходишь? Чего не хочешь рассказывать о том, что там сейчас? Да, я тебя очень прошу, расскажи, я вижу, что ты не хочешь, но я тебя прошу, расскажи, что происходит сейчас в стране.
 
Как? Что? Точно?
 
Ясно. Все ясно.
 
Я сейчас поправлю ремень, друг, а ты иди к нашим. Иди и не оглядывайся.
 
Я потом догоню.