Расея окультурилась до жути! Туземцам чумов, изб, яранг и сакль известный шоумен Адольфик Путлер явил очередной моноспектакль. Все гостелеканалы прокрутили эпическое это полотно, Виль`ям Шекспир ворочался в могиле – настолько его тронуло оно. Казалось бы, обычная прессуха, уж сколько было их, таких бесед, но даже одного б хватило уха, чтоб мозг был взорван перечнем побед.  Адольфик тоже был неподражаем: боясь, что масса невзначай заснет, он с первых слов прибил их урожаем и тем, что экономика растет. Заметив, что народ наморщил репы, признал он, что есть сложности… пока, но если смерды пару лет потерпят, то шоколад наступит на века. Тут ненадолго началась потеха – увы, не обошлось и без потерь: какой-то умник корчился от смеха, и был охраной выброшен за дверь.  Адольфик же талантливо продолжил, как любит Украину и ваще… вот если бы не западные рожи, мы б в общем все варились бы борще. Какой там Крым! Какие лугандоны!?  Никто ж ничо не думал отжимать, когда б не эти, с Запада, кондомы, простите, журналюги, вашу мать! Примерно так и, как всегда, изящно он осадил какого-то хохла и рассказал о вечном, настоящем – как личные его идут дела.  Он дружбу с бывшей не скрывал от мира… Эх, жаль, что так никто и не спросил, кем все ж ему доводится Кадыров, и кто из них актив, а кто пассив. Поверьте, это не для желтой прессы, скорее, что совсем наоборот, ведь всем нам страшно – страшно интересно! – к чему, к кому в Расее все идет. И как же здесь не обратить вниманья на дивную статистику речей: Рамзанчик первым был в упоминаньях. Не ясно, кто он, но понятно чей.  …Меж тем Адольф отсеивал вопросы и нагружал туземцев битый час рассказками, как подлые пиндосы у бедных мексов свистнули Техас, как он несправедливость эту вынес, мечтая отыграться через Крым… тут пьяный вятский х.. на сцену вылез и всех там квасом задолбал своим. Короче, содержательная встреча: вот вата, вот их мудрый командир, но в чем Адольф впервые был замечен – над ним впервые посмеялся мир. Тот сильный мир, что сыт, но осторожен, боится потрясений и невзгод. Он понял наконец: Адольф ничтожен! Протянет ли теперь Адольф хоть год?