Что, опять сынок бузит?  Чего это он вчерась с топором бегал? Мой, говорит, теперь сарайчик? Нужон, говорит? А вы ж, маманя, сами его кирпичом обложили! да двери новые, да свет. Старый то из глины был, расквасился весь.  Ну, сынок. И ведь к чему он ему. Завалится  у него или сгорит. И курочки в ем же ваши... Я ему говорю давеча, хоть кур то матери отдай. Ржет. Мой сарайчик, говорит - так и куры мои. Пропьет ведь в неделю.  Или дружкам своим Сереге и Вене пораздаст. То-то они орали, дескать сарайчик по закону евонный. Ох, охальники, под стать сынку.  Хозяин. Половина избы родительской загажена, заплевана, раз пять или шесть чуть не спалил сыночек по пьяни. А материна половина? То камень в окно швырнет, то ставень вырвет. А про забор я уж не говорю. Все вырвал, выломал - то на растопку, то на драку, то просто с пьяных глаз.
    Дров матери на зиму запасти - так заплати ему, да дороже, чем в городе. А дрова в город на телеге через материн огород возит - так только вытопчет да загадит все. А недавно ж было: давай, грит, мать телегу вместе сладим, у тебя колеса да оси есть, у меня детали кой-какие, будем возить на ней да зарабатывать. Очень мать на ту телегу надеялась, пенсия то с гулькин хрен. А он все тянет, все дай на то, на это, вытягал уже на ту телегу кучу всего у матери, а как на опохмел не дашь или чего-то не по его - так грозит вообще спалить или разобрать. Эх.
    А ведь родился квелый, слабосильный. В детстве все отнимали у него другие детишки. Частенько к матери поплакать да за помощью бегал. Всегда выручала, подкармливала, выхаживала.
    А еще, давненько правда, было - чуть не убили его: спутался с какам-то дружком усатым. Фашистом  звался. Обещал ему напару всю деревню в бараний рог скрутить. Назахватывали вдвоем земли, понаотнимали у людей добра всякого... Потом рассорились, подрались. Так дружок евойный бесноватый оказался, чуть не убил сынка-то. Ежели бы не мать, не жить ему вообще на свете белом. Как схватила оглоблю - откуда только силы взяла, да как погнала тварь усатую. Еле забили  вдвоем, да еще добрые люди помогли - почитай спасла его от верной смерти. А гад тот ей и избу спалил, и хозяйство все разорил подчистую.  Так сынок не то, чтоб матери отстроиться помочь, - спасибо не сказал. Кто тебя, дуру старую, просил, говорит. Я и сам мог управиться. Ох, неблагодарный.
    А мать слезы глотая да жилы вытягивая, выстроила избу, и забор, и сарайчик этот злополучный. Не так, конечно, как мужики крепкие, но ведь лучше даже, чем сынок. А его ж силушкой Бог не обидел: подковы гнет, деревья выкорчевывает, реки вспять - и то могет.  Ума только вот нет. Да совести. Все родительницу то бьет, то словом непечатным поминает.
Эх, мать. Одно горе от сынка. Большие дети - большие беды. А он же самый на свете большой. Чего ж ты, мать, не придушила сынка тихонько. В колыбельке. В Суздальско-Залешанской еще.
Киев, мать городов русских...
 

 

 
Серега - Сирия
Веня - Венесуэла.
 

 
Kisa Ivanova спасибо за иллюстрацию