для старых юзеров
помнить
uk [ru]

Испорченный праздник цинизма


Испорченный праздник цинизма
Вчера мы провели вместе с моими любимыми финалистами четвертого сезона «Х-фактора» очень теплый, по-настоящему душевный праздничный вечер. Мы вспоминали, что пережили вместе за эти месяцы. Но, к сожалению, наша встреча чуть не оказалась под угрозой срыва, из-за людей, которые кричали возле нашего дома...
(Оксана Марченко)

 
***
 
Виктор Федорович как раз разливал чай из большого тульского самовара для детей-сирот, которых он принимал каждое воскресенье в "Межигорье", чтобы подарить кусочек счастья и получше узнать, как им может помочь государство. Благодарные дети шумно галдели и смеялись за длинным столом, с которого открывался прекрасный вид на лебединое озеро и теремок золотого унитаза, куда мог зайти по нужде каждый желающий из числа гостей и обслуживающего персонала.
 
Вдруг душевную и радостную атмосферу нарушил телефонный звонок.
- Алё? - поднял трубку Янукович, и сироты вдруг заметили, как резко он изменился в лице.
- Да, понимаю, - упавшим голосом сказал Виктор Федорович и тяжело вздохнул. - Ну вы же знаете, самое главное сейчас - безопасность детей. Присылайте все отряды, чтобы обеспечить охрану.
- Дядя Витя? - решился спросить ребенок-сирота, нарушая тревожное молчание. - Что случилось?
- Майдан идет на Межигорье, - грустно ответил Янукович. Дети в ужасе закричали и прижались к нему.
- Батя нас защитит, батя нас не бросит, - повторяли они. Тот смущенно улыбался и ласково гладил их по головкам, с опаской всматриваясь в заповедный лес, бережно охраняемый от одичавших на разных Майданах граждан за высокими забором внутри президентской резиденции…
 
Виктор Павлович Пшонка, блаженно раскачиваясь, с милой улыбкой разливал по алюминиевым мискам постный суп с красной икрой, который он лично сам каждое воскресенье готовил для заключенных СИЗО, доставляемых к нему под конвоем.
- Кушайте, вас же там так не накормят, - заботливо говорил он. - Ведь мы же люди, мы понимаем, что среди вас есть и те, кто ни в чем не виновен.
Заключенные согласно кивали головами, тщательно пережевывая пищу.
- Кстати, вы знаете, что чистосердечное признание сильно смягчает наказание? - продолжал Пшонка. - Мои ведь тоже понимают, что если человек раскаивается, то и наказывать его смысла нет…
Внезапно зазвонил телефон. Пшонка подозвал помошника, вручил ему черпак и поднял трубку.
- Да, да, понял… - улыбка медленно сползла с его лица, а амплитуда раскачивания приблизилась к штормовой. Пшонка побледнел.
- Идут… Сюда… С Майдана… - выдохнул он. Заключенные испуганно переглянулись.
- Виктор Павлович, мы можем вам хоть как-то помочь? - с надеждой спросил один из них.
- Крепитесь, - хмуро ответил Пшонка. - И удачи всем нам…
 
В этот воскресный день Виталий Юриевич по обыкновению устраивал прием для вдов и детей погибших сотрудников милиции. Как обычно, он тщательно разделил по конвертам свою министерскую зарплату, чтобы хоть как-то помочь несчастным. По двору всюду бегали повара, готовившие изысканный фуршет, а в альтанке томились в ожидании клоуны Допа и Гепа, которых Захарченко нанимал для того, чтобы устроить детям праздник. Гости потихоньку собирались, и заботливый Виталий Юрьевич старался каждому уделять максимум внимания, учтиво расспрашивая о делах, погоде и настроении, и незаметно вручая деньги. Гостей как раз пригласили к столу, как вдруг раздался телефонный звонок. Виталий Юриевич поднял трубку.
- О Боже! - выдохнул он, затем побледнел и заплакал.
- Что, что случилось? - взволновались гости. Детишки испуганно прижались к своим мамам.
- Майданутые эти… Сюда идут… - сказал Виталий Юриевич и, присев на ближайший стул, схватился за сердце.
- Что с нами будет? - обреченно прошептал кто-то.
- Не бойтесь, - заверил Захарченко. - Страна вас… Я вас в обиду не дам!
Он достал мобильный и кому-то позвонил.
- Немедленно высылайте все наряды. У меня тут женщины, дети… Защитить любой ценой, применять все доступные средства.
Виталий Юриевич положил трубку. По его щеке потекла скупая мужская слеза.
- Но у меня не было выбора. Я не могу рисковать детьми, - успокаивал он себя…
 
Николай Янович сидел в кожаном кресле, вытянув поближе к камину ноги в клетчатых шкарпетках, и смотрел трансляцию воскресного митинга.
- Какие же они бездушные твари, - шептал Николай Янович, размазывая по щекам обильные слезы. - Каких великих, душевных людей… Не ценят.
И громко зарыдал, испуганно косясь в окно на пустынную улицу за забор собственного имения.
© incaman [30.12.2013] | Просмотров: 15912

2 3 4 5
 Рейтинг: 48.8/123

Комментарии доступны только зарегистрированным -> Увійти через Facebook



programming by smike
Администрация: [email protected]
© 2007-2024 durdom.in.ua
Администрация сайта не несет ответственности за
содержание материалов, размещенных пользователями.

Вхід через Facebook