Лет пять назад я написал сборник занимательных историй, которые издательство "Алгоритм" выпустило под разрывающим шаблон названием "Киевской Руси не было, или что скрывают историки". Эпатажное название, хоть и способствует продажам, не совсем верно отражает суть, потому что никакого заговора историков по сокрытию исторической истины не существует. Профессиональные историки (далее ПИ) во-первых, никакой истины не знают, во-вторых она им нах не нужна, в-третьих,  даже врут они не из любви к профессии, а строго по заказу. Что закажут - то и врут (об этом я уже писал тут).
        Многие искренне  удивляются, почему ПИ никак не отреагировали на мою зубодробительную критику их убогих басен о существовании некоей очень древней Киевской Руси. Ничего удивительного тут нет: бесплатно ПИ даже пальцем не шевельнут. А раз никто не платит им за реагирование, то никакой реакции не будет. Это любителей истории искренне волнуют вопросы нашего прошлого, а для тех, кто получает за историю зарплату - это тяжкая рутина. Всякий профессиональный историк 80% сил на работе тратит на выгрызание финансирования и яростную борьбу со своими коллегами, которые пытаются перетянуть финансовое одеяло на себя.
     Ну, а получив это самое финансирование, они тупо и бессовестно ублажают заказчика. Если клиент остался доволен, и оплатил их услуги - остальное их не колышет в принципе.
        Поэтому украинские "вчэные" увлеченно штампуют "научные" труды, пропагандирующие тезис о том, что человеческая цивилизация зародилась в Среднем Поднепровье, и украинский язык - это первый язык человечества, давший жизнь всем прочим языкам (по-крайней мере языкам индо-европейской группы). Отвлекаться на споры с каким-то там мной, показавшим, что известный нам Киев на Днепре появился не ранее XVI столетия в эпоху хлебного бума, им недосуг.
        Другое дело - любители истории. Но любители истории (или историки-любители, если хотите) тоже контингент специфический: они в подавляющем большинстве являются приверженцами определенной доктрины, и из идейных соображений бесплатно работают на ее продвижение и закрепление в массовом сознание. То есть истина, как таковая, их тоже не интересует. Если речь идет о древней истории, свою задачу они обычно видят в поиске исторических "доказательств" превосходства своего народа над соседними. Ну, вот приятно им мнить свою принадлежность к самому древнему народу, который всех всегда побеждал и внес самый большой вклад в мировую культуру, это возвышает их в собственных глазах. Поэтому историки-любители самозабвенно участвуют в срачах с противостоящими им группировками любителей, не разделяющими их взгляда на собственное величие.
        Например, "кацапские великодержавные шовинисты" частенько цитируют в хохлосрачах мою книжку в той части, где я описываю происхождение украинцев, возникших лишь в XIX веке, и требуют убедительные опровержения в студию, иначе слив засчитан. Противостоящие им "хохло-бандеровские националюги", разумеется, по существу ничего возразить не могут и обращаются к широко разрекламированным мифам и штампам, переводя стрелки в область споров о древности украинского языка. Типа, если язык древний, то и украинцы - древний этнос, а вы, москали - вообще не народ, а помесь финских туземцев и монгольских завоевателей, перенявших у древних украинцев-русов все культурные достижения, а потом объявившие их своими.
        Я не симпатизирую ни тем, ни другим. Представители обеих сторон - и укрофилы и русофилы - идиоты, пусть даже последние отстаивают позицию относительно логичную и более близкую к правде. Дело не истинности того или иного конкретного утверждения или аргумента, дело в методологии. История не является наукой по определению, потому что не имеет методологии. В настоящей науке ценится именно метод, а не результат. Получить результат, зная метод вычисления площади круга, может любой школьник, понимающий смыл волшебного заклинания "Эсравнопиэрквадрат".  А историческая псевдонаука - это такая галиматья, где результат "общеизвестен и не нуждается в доказательстве, потому что очевиден", а как он получен, не может объяснить никто.
        Конечно, для придания весомости результату, ПИ придумывают метод, позволяющий подогнать исходные данные под уже известный ответ. Если бы любители истории интересовались методологией, они бы получили массу положительных эмоций, вволю посмеявшись над научностью этих методов. Например, существует метод "кирпичной датировки", согласно которому чем меньше размер кирпича, из которого построено здание, тем оно древнее. Смешно? Ой, не смейтесь, грех смеяться над убогими, не знающими того, что при строительстве использовалась широкая номенклатура кирпича - своды выводились иногда легким пустотелым кирпичом, а в основании стен клали кирпич помассивнее.

Еще ПИ любят заниматься реконструкцией. Суть такова: нашли в Киеве остатки древних фундаментных траншей, предположительно датировали его Х веком, предположили, что это остатки фундамента мифической Десятинной церкви, потом вычертили на земле трассировку предположительного расположения (сохранность фундамента составляла всего порядка 20%, см. рис.) основания несущих конструкций, а потом предположили, как это здание выглядело так, как показано на рисунке. Ну а далее одно предположение наслаивалось на другое и рождало третье. Нашли скелет, и тут же предположили, что это княжеские останки. Разумеется, назначили этим останкам принадлежность к конкретному князю Ростилаву Мстислаичу (предположительную, разумеется). ПИ нисколько не смутило, что скелет находился в деревянном ящике, что князю как бы не по чину. Нашли несколько цветных камушков, и предположили, что это остатки мозаики, выполненной греческими мастерами. Почему именно греческими? Потому что историки что хотят - то и предполагают, а всяких там почемучек посылают нах. А чтоб им не задавали неудобных вопросов, они выполнили реконструкцию этой мозаики, взяв за основу мозаику из старого греческого храма. Примерно так и мастерится история. Нашли в земле ржавую кривую саблю и тут же реконструировали ход сражения.
        Опровергнуть реконструкцию невозможно, потому что сам "факт" сражения предполагается, являясь результатом более масштабной реконструкции. Хочешь верь в реконструкцию, хочешь не верь, хочешь сам придумывай реконструкцию на свой вкус. Сначала так оно и было - каждый историк сочинял свою уникальную историю, но потом ПИ поняли, что получается полная хрень, и договорились, что каждый будет реконструировать на своем огороде и не спорить с тем, что нареконструировали коллеги. Так появились узкие специалисты - тюркологи, скандинависты, византисты, арабисты и т.д. Так вот, если бы историки сначала придумали универсальный метод, а потом на его основе навыдумывали историю, они бы сочинили великое прошлое более-менее связно. Беда (или счастье) в том, что их методы базировались на разветвленной системе табу. Например, строго действует такое правило: нельзя подвергать сомнению реконструкцию предшественников, какой бы безумной она ни была.

Придумали некие европейские историки, что древние военачальники использовали боевых слонов, и эта совершенно тупая фантазия дожила до наших дней. Суть в следующем: слонов, дескать, злили перед боем, тыкали копьями, и разъяренные животные дружно бежали на противника, сминая его ряды. А на спине слона сооружали целую башню, в которой сидели воины и шмаляли из луков. Сразу видно, что автор этого бреда слонов видел разве что на картинках. Разъярить слона можно, но топтать он будет не противника, а тех, кто окажется рядом, слону пофиг на разборки людей. Заставить обезумевшее животное бежать в строго выбранном направлении невозможно в принципе. И подобной галиматьи, которая элементарно опровергается, наваяли столько, что древняя история состоит почти из одной ахинеи. Но историки вынуждены признавать бред истиной, разбавляя свои признания беспомощными оговорками типа "хронист, возможно, несколько преувеличивает, описывая величину Александрийского маяка, но бесспорно, это было грандиозное сооружение". Чтобы доказать, что постройка гигантского 140-метрового Александрийского маяка с многотонной статуей Посейдона на самой макушке была принципиально невозможна в то время, достаточно выяснить смыл понятия "несущая способность стен". Небоскребы стали строить, когда люди научились делать стальные несущие конструкции.
        Ладно, вернемся к теме москальско-бандеровских срачей на тему укромовы, точнее, ее древности. Аргументация адептов хохловерсии настолько феерически тупа, что ее тупость не воспринимается именно благодаря своим масштабам. В целом она сводится к тому, что укромова гораздо ближе к славянской первооснове, а, следовательно, русский язык является лишь ветвью на стволе украинского языка.
        На эту тему написаны адовы мегатонны псевдонаучной литературы, в которой вы не найдете ответа на самый главный вопрос: откуда филологи знают, каким был древний славянский язык. Гипотетически представление об этом языке могли бы дать письменные памятники, но их нет. Слово "нет" в данном случае означает именно то, что они ОТСУТСТВУЮТ. Правда, историки объявили, что нашли с пяток русских письменных памятников конца ХI века, но никаких доказательств  верности датировок не существует, впрочем, как и доказательств подлинности документов. В любом случае все они носят религиозный характер и писаны не живым, а КНИЖНЫМ церковно-славянским языком, который по официальной версии (непроверяемой, разумеется) является адаптированным греками для диких восточных славян канцелярским болгарским письмом. Католики пользовались латынью. Даже если вы найдете церковный документ X века, вы ничего не сможете по нему сказать об итальянском или фламандском языке того времени.
        Вот и объясните, граждане укрофилы, какой такой славянский язык вы сравниваете с сегодняшней хохломовой? Источником сведений о живом языке могут быть исключительно бытовые письменные источники. Где они? Да, я понимаю, что вопрос бессмысленный, потому что от эпохи, в которую грамотным был 1% населения, а в качестве  "информационных носителей" применялась береста, ничего дойти не может. Следовательно, убедительная реконструкция древнего языка принципиально НЕВОЗМОЖНА по крайней мере до изобретения машины времени.
        Но ПИ считают иначе, и с легкостью реконструируют любые древние языки. Ну, примерно так же, как они реконструируют облик Десятинной церкви, найдя несколько фрагментов траншей, наполненных камнями. Не важно в данном случае, что нашли археологи, важно осознавать, что сам факт существования Десятинной церкви является предположительным. Существование единого славянского языка тоже чистой воды предположение. Если индийцы и шотландцы говорят по-английски, это ведь не значит, что бенгальские крестьяне и жители Глазго имеют общих предков? А похожесть языков вообще ни на что не указывает.
        В Аргентине говорят по-испански, в Бразилии по-португальски. Испанский и португальский довольно близки. Значит ли это, что бразильцы и португальцы родственные народы, произошедшие от одного корня? Разумеется, мы знаем исторический КОНТЕКСТ, и потому можем объяснить, почему испанский распространен от Калифорнии до Магелланова пролива, и никто не скажет, что Пиренейский полуостров был захвачен южноамериканскими колонизаторами, которые завоевали европейцев и обамериканили их, заставив говорить на языке оккупантов. Только баски и каталонцы, дескать, противились колонизации, и потому сохранили, пусть и в подпорченном виде, первозданные языки местных племен. А что, если не знаешь правды, гораздо проще поверить в то, что 300 миллионов американцев смогли завоевать 40 миллионов испанцев, но никак не наоборот.
        Так вот, без знания исторического контекста, предположения о распространении и взаимодействии языков яйца выеденного не стоят.  То ли жители Балкан завоевали диких лесных финнов и дали им свой язык, который сегодня именуется русским, то ли славянское население Восточно-Европейской равнины совершило экспансию в Европу, принеся туда свою культуру, мы можем только гадать. Если кто-то наивно полагает, что данные археологии убедительно показывают пути миграции народов, то это чушь полнейшая (тема отдельного разговора).
        Так что реконструировать древние языки, сам факт существования которых является предположительным, можно без каких либо ограничений. Читать сочинения по исторической лингвистике можно, что-либо понять - нет. Конечно, историческая лингвистика вполне себе полезная дисциплина, обращаться к ней следует при изучении, например, двух реально существующих письменных источников. Но апеллировать к ней при сочинении с ее помощью древних языков - это фееричекая наглость. Само понятие "историческая лингвистика" предполагает то, что без знания ИСТОРИЧЕСКОГО контекста она бесполезна так же, как статистический анализ без статистических данных. Объясню это на элементарном примере.
        Представьте себе, что современная цивилизация погибла, 99% людей погибли, остальные полностью одичали и вернулись к развитым формам культуры только через 5 тысяч лет. Новые археологи стали ковырять грунт, находить и классифицировать находки по сохранившимся надписям. А сохраниться они могли лишь на предметах материальной культуры. Так вот, с точки зрения археологов будущего, археологическая культура "Сделано в СССР" по необъяснимым причинам полностью и одномоментно погибает, а территорию захватывают носители культуры "Маde in China". Именно об этом будут убедительно говорить сотни тысяч или даже миллионов археологических находок. Из этого ученые будущего легко сделают вывод, что народ China пользовался латиницей, а народ СССР кириллицей. Попробуйте сказать, что эти выводы лишены логики! Они совершенно логичны, но абсолютно неверны. Так что каким бы логичным нам не казалась картина расселения в Восточной Европе славян с последующим их разделением на отдельные народы, неопровержимых доказательств этой гипотезы нет, она сугубо умозрительна. Единственное ее преимущество над десятками альтернативных гипотез - "общепринятость".
        Или вот еще очень смешной аргумент: укромовники утверждают, что раз украинский язык ближе, например, к чешскому, чем русский, то он более древний. Попробуйте найти в этом утверждении хоть крупицу здравого смысла! Чешский язык очень молодой, и создан он ИСКУССТВЕННО в начале XIX веке немцами. Ну, то есть чехами, конечно, но городские чехи в начале позапрошлого века говорили по-немецки, это был их родной язык. На моравско-силезско-богемских диалектах, тоже весьма онемеченных за сотни лет, говорили лишь крестьяне. И вот группа немецкоговорящих интеллигентов взялась вернуть нации забытый язык. Вспомнить можно лишь то, что знал, а то, что давно бесследно кануло в лету, вспомнить невозможно. Поэтому сочинители языка занялись голимой реконструкцией. Собрали слова  по деревням, сформулировали законы словообразования и сочинили недостающие слова (неологизмы составили подавляющую часть всей лексической массы, ибо бытовая речь крестьян очень бедна).
        Искусственность языка отлично видна хотя бы потому, что обычно литературный язык возникает на базе одного, наиболее распространенного диалекта, а чешский создавался путем механической компиляции всех диалектов, чтоб, значит, никому не было обидно. Йозеф Добровский нуля разработал грамматику (весьма сложную именно из-за смешения разных диалектов), причем издал свой труд на немецком языке, что вполне логично: чешского литературного языка еще не существовало. Для пущей убедительности ловкие литераторы вроде Ганки нафальсифицировали памятники древней чешской литературы. Модным в то время стало менять себе привычные немецкие имена Карл, Франц,  Густав на имена на искусственно сгенерированные -  Судиправ, Любомир, Добромила, Спытигнев и т.д., к немецким фамилиям прибавляли окончания "ов" или "овский".
        Потуги энтузиастов-возрожденцев вряд ли были бы оценены, если бы не удачная  политическая конъюнктура - в дряхлой империи Габсбургов нарастали центробежные тенденции, национальные окраины требовали себе все больше прав, так что всплеск национализма на окраинах был экономически весьма мотивирован. Вена была вынуждена идти на уступки, ибо сохранять целостность государства силой была уже не в состоянии. То есть тем же чехам позволили заниматься нациетворчеством взамен отказа от политического сепаратизма. Всего за сотню лет была синтезирована чешская национальная идентичность, что позволило в 1918 г. создать чешское государство
 
В связи с созданием чешского литературного языка, что называется,  в лабораторных условиях, можно отметить множество любопытных курьезов. Например, французское слово "журнал" по-чешски звучит очень славянофильски - "часопис". Почти как "летопись". Но можно ли на этом основании утверждать, что чешский язык очень древний? Нет, потому что мы имеем дело с совершено искусственной архаизацией языка, когда лингвистически "удревняются" понятия, возникшие совсем недавно. В настоящее время в Чехии параллельно существует как бы два языка - литературный и разговорный. На литературном не общаются в быту даже профессора чешской филологии - до того он сложен и громоздок - 13 склонений и 13 спряжений, в то время, как в очень близком словацком 3 и 3 соответственно.
        Так вот, скажите, что доказывает близость украинскогои чешского языков? Пожалуй, лишь то, что оба они создавались практически в одно время, в одном месте, и даже с одной целью удержания национальных окраин в составе Австро-Венгерской империи. Во второй половине XIX века в русской Галиции набирало силу так называемое движение будителей, призывавших к культурному единению с Россией. Дело в том, что у галицкого населения не было своего литературного языка и национальной интеллигенции, а после близкого знакомства с русскими во время похода наших войск в Венгрию в 1849 г. восточные галичане все увереннее стали сознавать себя именно как русских. Среди местных активистов разгорелась дискуссия - создавать ли литературный галицкий язык на основе местных диалектов, которые, кстати, имели весьма существенные расхождения, или ничего не сочинять, а просто взять на вооружение одинаково близкий всем этническим группам русский язык.
        Последнее вызвало бурное возмущение в Вене, которая, следуя принципу "разделяй и властвуй" сначала поддержала сторонников создания самостоятельного языка. Официально было решено создать рутенскую национальность и разработать рутенский язык. Но идея оказалась мертворожденной, и снизу поддержки не получила. Поначалу даже алфавит решили дать рутенам латинский, дабы культурно отдалить от России.
        И тут на помощь австрийским властям пришли поляки, предложившие уже сочиненную ими доктрину украинства. В целом концепция украинства, пропагандируемая поляками в России сводилась к тому, что украинцы - отдельный от русских народ, ответвление от польского племени, и потому украинцы должны "вернуться к истокам", то есть к европейской культуре, католицизму и пр. В результате поляки и "вернувшиеся" украинцы должны встать плечом к плечу и в едином освободительном порыве восстановить Великую Речь Посполитую в границах 1772 г. Проще говоря, полякам нужно было дешевое пушечное мясо, потому что в западных российских губерниях поляки-католики составляли господствующий класс, то есть меньшинство, а их православные холопы со своими господами себя никак не связывали и подыхать за их интересы в безнадежных мятежах не желали.
        В целом проект надо признать провальным, поскольку в ходе восстания 1863 г. крестьянство польскую шляхту не поддержало, не смотря на десятилетия идеологическй накачки.  Дело в том, что этой самой накачке подвергались не крестьяне, а местная русская интеллигенция, которая во второй половине XIX столетия решила бороться с ненавистным самодержавием примерно так же, как чешские возрожденцы в Богемии и Моравии. Украинство в России вплоть до XX века было политическим, а не национально-культурным движением. Именно поэтому укаинофилы подвергались гонениям, и особых успехов добиться не смогли. А вот в австрийской Галиции польские наработки были взяты на вооружение властями, и проведены в жизнь с образцовой польской жестокостью и немецкой систематичностью. Так к началу ХХ века возникла этническая мутация под названием "украинцы", находящаяся в безжалостных контрах с нежелающей украинизироваться половиной галичан, которых стали пренебрежительно называть  моквофилами.
        Чтобы было понятно, обвинение в москвофильстве означало тогда примерно то же самое, что сегодня обвинение в экстремизме. Москвофилов подвергали всевозможным лишениям: например, взять ссуду в банке можно было, только приняв украинство, а обучение в школах, духовных и ремесленных училищах велось исключительно на новосозданном украинском языке. Процесс сей правительство на самотек не пускало, языкотворчеством занималась специально созданная и финансируемая из казны организация - Научное общество имени Тараса Шевченко, возглавляемое Михаилом Грушевским, урожденным русским, и являвшимся до выезда за рубеж русским подданным.
        Теперь понятно, почему галицкая укромова и чешский язык так близки? Потому что создавались по схожим лекалам. Правда, при создании украинского языка был задействован принцип, нужды в котором не было у чехов - обеспечить максимальное расхождение между галицким новоязом и русским языком, так, чтобы украинец и русский не могли понять друг друга пи встрече. Делалось это довольно примитивно. Например, в русском языке слово "галстук" является заимствованным из немецкого. Следовательно, Грушевский и Ко вводят в оборот слово "краватка", заимствуя его из французского cravat. О какой, пилять, древнеславянской первооснове речь?
        Как относились российские украинофилы к бурной деятельности грушевцев? О, да они на дух друг друга не переносили. Отечественные украинизаторы называли язык Грушевского исключительно галицким, противопоставляя ему литературную норму, предложенную Тарасом Шевченко, взявшим за основу полтавско-черкасские крестьянские говоры. Особенно бесило многих то, что возглавляемое Грушевским спецучреждение прикрывалось именем Шевченко, который стал знаменем российской украинствующей интеллигенции. В 1906 г. австрийское правительство профинансировало масштабную акцию - так называемый языковой крестовый поход, заключавшийся в массовом издании в России газет и журналов на новосозданном галицком языке. Акция закончилась позорнейшим провалом, потому  что читать эту хренотень в России никто не стал. Просто не понимали люди ни галицкого алфавита, ни лексики, искусственно разработанной по принципу "главное, чтоб не по-русски звучало".
        То есть еще 100 лет назад никакого "древнего" украинского языка просто не существовало, точнее, существовало два враждебных лагеря, пропагндирующих разный языковой канон собственного изготовления. Широкие слои городского населения в "украинских" городах было абсолютно равнодушно к драчке этих двух группировок, не видя ни малейшего смысла отказываться от родного для них русского языка, а крестьяне гутарили всяк на своем местном диалекте, и вряд ли карпатский лемок  мог хорошо понять слобожанина, а гуцул успешно объясниться с полещуком. Единый украинский язык был внедрен в массовое сознание только в ходе самой агрессивной и масштабной украинизаторской кампании - в 20-30е годы в СССР. Ну, понятно, если учредили Украинскую ССР, то и украинцев пришлось создавать.  С Белоруссией та же история (писал об этом тут). Сначала столицей БССР хотели сделать Смоленск.  Если бы это произошло, всех смолян скопом записали бы  в белорусы и заставили учить белорусский язык. Но им все же повезло.
        Но давайте на минутку допустим, что украинский язык действительно существовал непрерывно на протяжении 1000 лет и он действительно близок к некоей славянской первооснове, гипотетическое существование которой мы тоже на минутку допустим. Это свидетельствует как раз в пользу первородства русского языка. Ведь литературный язык - не есть константа, он развивается, меняется, обогащается заимствованиями и самосовершенствуется непрерывно и весьма интенсивно. "Замирает" только тот язык, чье развитие останавливается. Но язык ли это? Может, правильнее говорить о группе юго-западных диалектов русского языка? С точки зрения филологии это именно так. Чем отличается литературный язык от диалекта? Если по существу, то единый литературный язык объединяет, сливает субэтнические группы в единую общность, сам являясь продуктом взаимовлияния различных диалектов. Далее: литературный язык выступает как инструмент межэтнических, международных контактов. То есть литературный язык есть явление мировой культуры, а диалект почти никак не может участвовать в процессе межкультурного обмена. Полноценный язык имеет как разговорную, так и литературную форму, а диалект существует только в разговорной форме.
        Правда, в XIX появилось такое понятие, как региональная литература (литература на местных диалектах), но ее вклад в мировую литературу ничтожен, если вообще можно говорить о видимом вкладе. Все знают таких литераторов, как Гюго, Мопассан, Пьеро, Дюма, Бодлер, Барбюс, Сент-Экзепюри, писавших на французском языке. Но назовите мне хоть одного из бретонских писателей. Я не спрашиваю, кто из вас читал их, я прошу хотя бы  назвать имя того, кто что-то написал по-бретонски или по-валлийски. Так вот, по сравнению с Достоевским и Толстым творчество регионального литератора Тараса Шевченко в мировой культуре занимает примерно ту же позицию, что сочинители андалузских баллад по отношению к Сервантесу, писавшему по-испански (кастильски).
        А до Шевченко никакой "украинской литературой" как бы вообще не пахло Некоторые энтузиасты, правда, пытались что-то писать на малороссийском крестьянском диалекте, но это было не литературой, а формой эпатажа. Это примерно как если бы сегодня кто-то начал писать на падонкаффском языке. Объяснение тут может быть только одно - не было никакого украинского языка, существовали лишь многочисленные крестьянские диалекты, пригодные лишь для "спивания" застольных песен под бандурку. А теперь элементарный вопрос: если не существовало украинского языка, то на диалектах какого языка говорили карпатские и черкасские крестьяне? Верно, на диалектах русского языка. Правда, называли его руським, русинским, рутенским.
        Еще что касаемо Шевченко. В школе мы его проходили. Кажется, в 8 классе. Стихи, которые он писал на "украинском языке", были понятны всем без перевода. Почему? Потому то лексическая основа, принципы построения фраз - все соответствовало правилам русского языка. Главное отличие было в произношении, да многие слова были заимствоаны из разговорного просторечья. Родным для Шевченко всегда был русский, он на нем думал и вел интимные дневниковые записи.
        Создание искусственного языка - дело совершенно обычное, всякий литературный язык в какой-то мере неестественен, его лексикон, орфография - все это часто результат проводимых правительством реформ. Русский язык последний раз существенно реформировался в 1918 г. Но нам, русским, очень повезло, мы отлично понимаем язык Пушкина и Ломоносова, а при некотором навыке можем без труда читать документы допетровской эпохи. А вот туркам в этом смысле пришлось тяжело. В 30-е годы язык подвергся колоссальной переделке - арабский алфавит был заменен на латиницу, заменена почти половина (!) слов. Спрашивается, как можно было пользоваться языком, который еще никто не успел выучить? Например, в газетах было так: журналисты писали статьи на родном османско-турецком, после чего отдавали их специальным "заменителям слов", которые переводили тексты на новотурецкий и транслитерировали на латиницу. Однако процесс мутации турецкого языка продолжался весь ХХ век, и к началу нынешнего столетия турки уже не могут без перевода понять писателей, писавших по-новотурецки 70 лет назад. А уж дореформенный турецкий язык для них совершенно непонятен. Несложно догадаться, какой катастрофический удар языковой реформой нанесен по турецкой культуре - она фактически лишилась своего фундамента.
        Украинский язык - точно такой же новояз, только еще более откровенно искусственный. Турки хотя бы ориентировались на свои основательно утраченные тюркские корни, разговорные диалекты были для них источником неологизмов, а избавлялись они от заимствованных европейских, арабских и персидских слов. Принцип развития укромовы базируется на прямо противоположном принципе - родные слова заменяются заимствованными (чаще всего из польского), а вместо возвращения к истокам укромовники яростно стараются увеличить разрыв с русским языком.
        Точно так же, как новотурецкий, украинский находится в стадии активного формирования. Хотите в этом убедиться? Найдите в Интернете современные русско-украинские словари и сравните со словарями 30-40-летней давности - расхождения будут колоссальными. Причем меняются не только русские слова, но даже заимствованные, однако звучащие так же в русском. Например, вполне безобидное слово "аэропорт" заменено на "сидалище" (пока еще не прижилось). Смешно, потому что по-русски разговорное "седалище" означает задницу. "Литак здийснив посадку в жопу" - звучит просто прекрасно!
        Меня в свое время удивляло, почему корректора в украинских газетах работают, обложенные массивными толковыми словарями 70-х годов или руссско-украинскими словарями. Не украинско-русскими, а именно русско-украинскими. Объяснили мне это так: ни один украинский журналист не знает украинского языка и изрядно засоряет свою речь москальским словесным мусором, поэтому корректор в украинской газете зачастую не только исправляет орфографические ошибки, но и переводит на новояз. Словари же нужны, потому что сами корректора знают укромову ничуть не лучше журналистов. А вот использование устаревших советских словарей обосновали так, что хоть стой, хоть падай. Оказывается, читатели украинской прессы тоже не знают украинского языка, так же как журналисты и корректоры, однако все они когда-то учили украинский язык в школе, и потому смысл прочитанного понять в состоянии. Но это лишь в том случае, если используется лексика, знакомая читателю по программе советской школы (она и зафиксирована в словарях 70-х годов). Если же перевести то, что пишут журналисты на современный укро-язык, то это никто не поймет и потому покупать газету не станут. Вот такая она древняя, ихняя мова, що онук дида не разумие.
        Так вот, резюмирую. И укрофилы, и русофилы, самозабвенно участвующие в виртуальных разборках, я называю идиотами на том основании, что и те, и другие апеллируют не к здравому смыслу и логике, а к различным историческим канонам и "бесспорным" научным аргументам. Ну, какой смысл ссылаться на "Слово о полку Игореве", доказывая, что язык произведения ближе к современному русскому, нежели украинскому (это все равно, что доказывать, что вода мокрая), если оригинал произведения ОТСУТСТВУЕТ, и потому невозможно сказать, каким языком он писан, да и вообще со 100%-ной уверенностью  можно утверждать, что перед нами новодел конца XVIII века. Макферсон тоннами подделывал древнюю кельтскую поэзию. Сказки "Тысяча и одна ночь" арабам стали известны в переводе с французского. Назовите мне хоть одну причину, по которой подделать древнерусскую поэзию невозможно. Да это элементарно просто, потому что подделывать то, чего не существовало, можно совершенно без опаски - никто не разоблачит.
        Но какой же русофил признает, что "Слово" есть фальсификат? Хотя некоторые со мной соглашаются примерно в таком духе: да, артефакт более чем сомнительный, но "Слово" - краеугольный камень нашего национального самосознания, и отказаться от него - значит отказаться от своей русскости.  А что, Пушкин и Есенин недостаточно русские, чтобы быть краеугольными камнями нашего сознания? И почему художественная ценность "Слова" пострадает, если признать, что это сказка, современная литературная стилизация, а не изложение реальных событий?
        Все москальско-бандеровкие интернет-срачи бессмысленны и беспощадны, и ведутся людьми, катастрофически далекими от здравого смысла. Ни одна из сторон не ставит перед собой задачи установить истину, всякий хочет лишь навязать оппоненту свою точку зрения. Потому обе стороны будут в проигрыше всегда, если не выйдут за пределы пропагандистско-мифологической парадигмы.
 

 
kungurov   http://kungurov.livejournal.com/57983.htm