Тут мне попалась на глаза басня, написанная лет ТРИСТА тому назад Робертом Бернсом. Если не обращать внимания на мелочи, она абсолютно современна, более того, она скорее украинская, чем британская. Не могу не поделиться с почтенным ДД-сообществом этой басней. Перевод мой. Оригинал легко находится при наборе Twa Dogs Robert Burns.
Читайте и наслаждайтесь, плиз
 
Две собаки
Басня
 
Жил-был в Шотландии король,
И короля все звали Койль,
О Койле помнит та земля,
И имя носит короля.
Там летом сини небеса,
Там в полдень встретились два пса.
 
Один был Цезарь, он без лени
Служил судье для развлечений;
По виду лап, длине усов
Он был не из шотландских псов,
Рожден был в той земле морской,
Куда ходили за треской.
 
Он вежлив был по мере сил,
Ошейник с буквами носил,
Но, хоть по виду был он лорд,
Он был ни капельки не горд,
Мог побеседовать вполуха
Он даже с медника ссыкухой,
У рынка, паперти, у лавки
Он мог пристать  к дворовой шавке
И, высоко задравши хвост,
Лететь с ней прямо через мост.
 
Другой был из породы колли,
Пахал его хозяин в поле,
Любил стихи он рифмовать
И стал собаку Луа звать,
Как пса в шотландской старой песне,
Когда, не вспомню я, хоть тресни.
 
Он псом был верным, добрым, бравым,
Любил он лазать по канавам,
При милой внешности своей
Везде он находил друзей.
Над белой грудью, как из льна,
Блестела черная спина,
А сзади, кучеряв и толст
Колечком завернулся хвост.
 
Они друг к другу, без сомненья,
Испытывали уваженье,
Носами запахи ловили,
Как мыши, часто землю рыли;
И рыскали по всей округе,
Не забывая друг о друге,
Потом, исследовав задворки,
Они решали на пригорке
Проблему, что поставил век,
«Что есть такое - человек?»
 
Цезарь
 
Я часто думал, добрый Луа,
Что вам живется очень туго,
При том, что знать всегда сыта,
Как выживает беднота?
 
Наш лорд имеет дивиденды
За уголь, шерсть и за аренду,
Встает он сам, когда захочет,
Лакеи по звонку хлопочут,
Зовет он тренера, коня,
Кошель он носит у ремня,
А в нем полным полно монет,
На каждой короля портрет.
 
С утра до ночи все хлопочут,
Пекут и жарят, сушат, мочат;
Хоть знать сперва набьет живот,
Но и слуге перепадет
Рагу и соус, всякий мусор,
Который не имеет вкуса.
Хоть в доезжачем росту нет,
Но он получит свой обед.
Всем лучшим, что в округе есть,
Владеет только Его Честь,
А что до фермера кормленья,
Я не имею представленья.
 
Луа
 
По правде, Цезарь, иногда
Весьма тревожит их нужда,
Приходится копать и рыть,
И толстый пласт в карьере вскрыть,
И он с супругою своей
Содержит выводок детей,
Теперь представь, с каким трудом
Приходится держать свой дом.
 
А, если, вдруг, придет когда
Болезнь иль прочая беда,
То кажется, убьет их холод,
Или погубит страшный голод,
И я, представь, не понимаю,
Как эти люди выживают,
И рослых создают парней,
И девочек, что всех умней.  
 
Цезарь
 
Смотри, как вами помыкают,
Как презирают, оскорбляют!
О Боже правый, наша знать
О вас совсем не хочет знать,
Они так дерзки с бедняком,
Как я с вонючим барсуком.
 
Я видел много раз, когда
В день заседания суда
Кричит на съемщика посредник:
«Мерзавец, негодяй, бездельник!
Я отниму твой инвентарь!
Будь проклят, низкая ты тварь!»
А тот стоит с смиренным видом,
Терпя проклятья и обиды!
 
Жить сладко тем, кто побогаче,
Но, бедные живут иначе!
 
Луа
 
Они, поверь, не так несчастны,
Хоть нищета грозит им часто,
Они приучены страдать,
И нелегко их напугать.
 
Они берут все от природы,
Запасы копят год за годом,
И поле длительных мучений
Для отдыха найдут мгновенье.
 
Для них дороже всех на свете
Жена и маленькие дети,
Живой лепечущий комок
Их сердце усладить бы мог.
 
А, иногда за пенни пиво
Любого делает счастливым:
Они, забыв свои мытарства,
Дела обсудят государства
И церкви, слово «патронаж»
Приводит их в священный раж,
Их удивляет, как народ,
В далеком Лондоне живет.
 
А уж на праздник всех святых
Так много глупостей пустых
Уведеть можно там и тут,
Всем миром этот праздник чтут.
Веселье плещет, жизнь идет,
И нет ни тягот, ни забот.
 
Когда приходит Новый Год,
За стол садится весь народ;
Колышется над пивом пена,
И сердце бьется вдохновенно;
Дымятся трубки, пиво пьют,
И табакерки достают.
Ворчат негромко старики,
Слышны остроты и смешки;
Я тоже был на их фиесте
И даже лаял с ними вместе.
 
Но, очень верно ты сказал,
Страдают все, и стар, и мал;
Как много честного народа
Из почвы вырвано в угоду
Надменной жадности плутов,
Кто для хозяина готов
Забыть о чести и престиже,
Чтоб быть к хозяину поближе;
Лорд рвется по телам в парламент,
Чтоб заложить добра фундамент.
 
Цезарь
 
Мой друг, закончил ты хитро:
Добро! Какое там добро?
Он будет для своей карьеры
Все делать, как велят Премьеры,
Он будет в опере являться,
На скачках будет красоваться,
А, может, чуть навеселе
Рванет в Гаагу иль Кале,
Поедет в тур, зайдет в притон,
Увидит мир, поймет бонтон.
 
Там, в Вене или же в Версале
Наследство он отца просадит;
Или отправится в Мадрид,
Где на гитаре побренчит,
И выйдет фехтовать с быком,
Или в Италии, пешком
Бродя средь древних развалюх,
 
Охотиться начнет на шлюх;
В Германии, на грязных водах
Он сделает короткий отдых,
Подарком утолив печали
Синьор на бале-карнавале.
 
Добро Британии?! Позор
И с ним разврат, вражда, раздор!
 
Луа
 
Эх, друг! Конечно, господа
Добро спускают не туда.
Но разве нам не все равно,
Куда потрачено оно?
 
Смени они и суд, и право
На деревенские забавы,
Поверь мне, выиграл бы всяк:
И лорд, и фермер, и батрак!
Все эти шумные ребята
Совсем не так уж виноваты,
Ну, разве, вырубают лес,
Ну, сельским правилам вразрез
Стреляют зайца или утку,
Ну, говорят о проститутках,
Но, в целом, бедным никогда
Большого не несут вреда,
 
Но, вот, ответь мне, господин,
Из знатных счастлив хоть один?
Неужто не страшит их голод
Или ужасный зимний холод?
 
Цезарь
 
Владей ты знанием моим,
Ты не завидовал бы им!
 
Они и впрямь не голодают,
От зноя летом не страдают,
Они от мысли далеки,
Как стонут ваши старики,
Но, люди, в общем, бестолковы,
Поскольку колледжи и школы
Умеют только баловать их,
Чтобы ничем не волновать их:
Забудь о горе, и тогда
Не нанесешь себе вреда.
 
В деревне, в поле иль на грядке
Вспахал свой акр, и все в порядке,
В деревне девушка смеется,
Когда за прялкой нить прядется,
Но, господа, тем боле дамы
Работать не хотят упрямо,
Они проводят время в лени,
В бессмысленных увеселеньях,
Их дни скучны и хлопотливы,
А ночи долги и тоскливы.
 
А их забавы, скачки скопом
По людным улицам галопом,
Есть только помпа напоказ
Для чьих-то посторонних глаз.
Мужчины, проиграв в турнире,
Пьют до беспамятства в трактире,
Всю ночь в распутстве и скандалах,
А утром все опять сначала.
 
А дамы, группкой, словно сестры,
Милы, нежны, одежды пестры,
Зато они разносят слухи,
Что ведьмы все вокруг и шлюхи,
Из чашки с тайным наслажденьем
Скандальное пригубят зелье;
Иль ночью, следуя за модой,
Над карточной сидят колодой;
Поставь на фермера гумно,
Мухлюй с мерзавцем заодно.
 
Не точен я, могу признать,
Но, так живет обычно знать .
 
Кончался день. Уж солнце село,
На улице совсем стемнело;
Часов мелодия звучала,
Корова громко замычала;
А псы ушами потрясли,
Молитву к небу вознесли:
«Пусть вечно счастье с нами будет,
Что мы собаки, а не люди».