Когда мне вдруг вспоминается еще не почившая в бозе аббревиатура СССР, в голове непроизвольно всплывает его непременный спутник КГБ. Неискушенному гражданину этот союз  представляется зловещим образом из потустороннего мира. А на самом деле…
 
Живя в СССР, в детстве и юности, как-то не задумывался о существовании людей подвида холодноруких горячесердечных. В своем родном городе, множество раз, без каких-либо эмоций, проходил мимо громадного серого здания в стиле сталинский ампир, с массивными дверями и латунными щитами на них.
 
Из газет скупо сочилось: суд над Даниэлем и Синявским, преследования Сахарова, высылка Солженицына и Виктора Некрасова. «Осуждаем! Презираем!». Отец по вечерам слушал обложенные глушилками зарубежные голоса и почем зря частил эту власть.
 
А я жил в другом мире: с ВВС и Севой Новгородцевым, с Beatles и Rolling Stones, с волосами до плеч и запредельными клешами. Не доходили до меня тогда скупые рассказы отца о заградотрядах за спиной во Вторую мировую и летние ворчания бабушки по поводу пребывания моего деда в казахстанских трудовых лагерях. КГБ и я существовали в разных измерениях.
 
Но в середине восьмидесятых судьба ухмыльнулась и наши пути сошлись. Работая на одном из украинских приборостроительных предприятий, я  попал в группу счастливчиков – специалистов для обслуживания нашей продукции за рубежом. После медицинской комиссии и обязательного заводского парткома (хотя в КПСС не состоял), я был приглашен на тайную вечерю с представителем «органов».
 
Встреча состоялась вечером в заводском кабинете начальника первого отдела. Кто уже не помнит советских традиций: первым отделом называлось представительство КГБ на предприятиях. Начальниками таких отделов назначались, как правило, бывшие армейские отставники. Их задачей было бдение за чистотой кадров и хранение тайны. Какой тайны? А вот этого как раз никто и не знал.
 
Зайдя в кабинет, я увидел сидящего за столом щуплого, коротко постриженного мужичка в штатском. Мужичок поздоровался, кивнул мне на свободный стул и показал красную корочку. Развернул. Ага, подполковник КГБ. Я сел и сразу, как пионер дающий клятву, выпалил, что на соотечественников стучать не буду. Так и сказал.
 
Откуда у меня взялась такая смелость? А я еще днем купил четверочку беленькой и за полчаса до конспиративной встречи потянул половинку, закусив таблеткой валидола. То, что осталось, спрятал в знакомых кустиках на после встречи. Вторую таблетку сунул под язык перед дверями кабинета – чтобы не пахло.
 
«Да что вы, что вы», - ласково, по-отечески проворковал в ответ подполковник, - «Никаких доносов. Только техническая разведка. Ведь вы же специалист». Подполковник поднял большой палец вверх. Я промолчал и подполковника понесло. Бог его знает, сколько трындел без остановки подполковник: о вражеском окружении, о шпионах и суках-предателях, об отечестве в опасности, о почетном долге каждого советского человека – служению родине. Я размяк, сделал внимательную физиономию и, уйдя в свои мысли, периодически кивал головой. Наконец он закончил и сказал, что нам по плану предстоит еще несколько встреч. Звонить он мне будет за день до встречи от имени друга из политеха.
 
Недели через две «друг из политеха» позвонил мне домой и назначил встречу на следующий вечер возле центральной гостиницы. Я пришел точно в назначенное время. Откуда-то вынырнул «друг» с приподнятым воротником серого плаща и полушепотом приказал мне следовать за ним. Я еле сдержался, чтоб не засмеяться.
 
Вошли в гостиницу, дежурная на входе сделала вид, что не заметила нас. Поднялись на второй этаж. «Друг» открыл номер. И опять полтора часа трындежа ни о чем. Разошлись. Так повторилось еще несколько раз. В последнюю встречу «друг» протянул мне бумагу. Прочитал. Ничего особенного. Мне присвоили погоняло девичей фамилии моей матушки и обязали хранить тайну. Какую? А Бог его знает. Подписал. «Друг» расплылся в довольной улыбке. План выполнен.
 
Прощаясь, «друг» мне шепнул, что в стране, в которую мне вскоре придется поехать, продают дешевые ковры. Привезя парочку таких ковров, домой, и, продав их, можно сделать неплохой гешефт. От удивления я еле удержал пытающуюся отвалиться челюсть.
 
Почти три месяца в не очень дружественной нам стране. Первый месяц пребывания там был интересен: работа, экскурсии, новые впечатления. Прошел месяц и в глотку вцепилась ностальгия по дому, супруге, ребенку. Лекарство от этого недуга для нашего брата имелось лишь одно – ежевечерний алкоголь в экстремальных дозах. Шпионы снились мне только в пьяных снах.
 
Через неделю после возвращения ко мне позвонил «друг». Опять та же гостиница, номер, бла-бла-бла о любви к родине и ненависти к ее врагам. Затем «друг» попросил написать меня отчет. Я ответил, что писать в принципе не о чем: работа и отдых после нее. «Ну, вы же умный человек», - ухмыльнулся «друг», - «надо что-нибудь такое…». В школе у меня были пятерки по литературному сочинению… и я написал. «Друг» прочитал, и остался очень доволен.
 
Затем он начал гундосить, что вот, пока нет следующей командировки, неплохо было бы съездить в Москву на международную выставку, потолкаться там, послушать и привезти аналогичный отчет. Ну, уж нет, только не это. Дело в том, что моя работа, особенно первые ее годы, предусматривала частые командировки. Москву к этому времени я стал ненавидеть за ее вечное столпотворение людей и громадные очереди. Я сказал «нет». «Друг» попросил подумать и исчез вместе со своей конторой навсегда из моей жизни.
 
Вскоре развалился СССР, но серое здание конторы на знакомой улице никуда не делось. Оно просто сменило вывеску. Никуда не делись и первые отделы  наших предприятий. Они тоже сменили вывески на отделы безопасности. КГБ теперь стало именоваться СБУ. Состав Бывших в Употреблении остался прежним, добавившись новыми молодыми безыдейными прохвостами.
 
Великая мечта всеобщего равенства и строительства светлого коммунистического будущего, лопнула, словно мыльный пузырь. А образовавшийся вакуум быстро заполнился соблазнами золотого тельца. В стране, более семидесяти лет пребывающей в тисках всевозможных ограничений, за деньги теперь стало возможным все.
 
Рассыпалась берлинская стена, чумой пронеслась перестройка, Россия стала заграницей, а «недруги» с запада - лучшими друзьями. И чем же теперь заниматься такой громадной конторе в условиях всеобщей любви и братства? Поиском новых врагов, естественно.
 
В середине девяностых мне пришлось покинуть застрявший в экономическом ступоре завод. А некоторые мои коллеги остались. СБУ не оставило их в покое и им по-прежнему приходилось «служить родине» - писать отчеты-сочинения после командировок в страны теперь уже бывшего СССР.
 
То, что в стране советов считалось грозной силой карающего меча, давно уже превратилось в тяжелые оковы для плывущей в постсоветском океане в поисках спасительного берега  молодой страны. Северный берег рядом – только протяни руку. А западный – западный далеко. И если пытаться доплыть до него, надо полностью освободиться от оков. Навсегда.